Бесстрашная (ЛП) - Робертс Лорен

— Да, не волнуйся. Похоже, мне нужно еще немного поспать. Просто… просто доверься мне. У меня все под контролем.

Я киваю, несмотря на беспокойство.

— Конечно. Я доверяю тебе жизнь.

Он кашляет. Улыбка становится искренней.

— Никогда не сомневался в этом.

Затем его рука оказывается на двери, а мысли где-то далеко.

— Ты и я, брат.

— Ты и я, — тихо повторяю я.

Глава сорок вторая

Пэйдин

Я просыпаюсь задолго до того, как в мою дверь стучат.

На самом деле, я уже одета и не могу перестать накручивать себя, когда появляется мой сопровождающий который должен провести меня на Испытание моей безжалостности. Я почти не спала после того, как вчера вечером выскользнула из комнаты Кая. Я была на взводе от беспокойства, что мне придется сделать сегодня, чтобы проявить себя.

С глубоким вдохом я распахиваю дверь. Из-под маски взгляд Ленни скользит по мне, слегка сужаясь при виде моей собранности.

— Я здесь, чтобы сопроводить тебя на третье Испытание? — Он произносит это как вопрос, словно не уверен, что он первый, кто сообщает мне об этом.

Я натянуто улыбаюсь.

— У меня было предчувствие. — Засовывая кинжал в ножны у бедра, я небрежно добавляю: — Готов?

— Не так, как ты, — насмешливо отвечает он. — Ты что, спала в этой одежде?

— Я просто хочу покончить с этим, — резко парирую я.

— Ну, похоже, ты уже в нужном настрое, — бормочет он, пока мы идем по длинному коридору.

— Мне… жаль за вчерашнее. — Я бросаю на него неуверенный взгляд. — Ты никогда не должен был в этом участвовать.

— И чертовски хорошо, что я там оказался, — отчитывает он. — Ты чуть не погибла, Пэй. И я никогда бы не смог жить с этим.

Его слова разрушают что-то во мне, возможно, ту каменную стену равнодушия, которую я в последнее время возвела вокруг сердца. Я прикасаюсь к его руке, надеясь выразить жестом то, что не могут высказать мои губы.

Карие глаза Ленни опускаются, и он мрачно усмехается, глядя на мои растопыренные пальцы, лежащие поверх его формы.

— Может, тебе и жаль меня, но тебе точно не жаль Блэр.

Я сглатываю и заставляю себя заговорить:

— Нет, не жаль. Мне также не нравится, что сделала я. Но… — Я отстраняюсь, складывая руки на приподнимающиеся груди, словно сдерживая удары собственного сердца. — Но я не сожалею об этом.

— Ты была… безжалостна. — Я вздрагиваю, когда он, наконец, произносит это жестокое слово. — Я никогда раньше не видел тебя такой.

— Я тоже. — Я избегаю его взгляда. — Но я замечаю проблески этого с тех пор, как сбежала из Илии. Я… я не горжусь этим.

Он отстраненно кивает, его рыжие волосы равзвеваются.

— Зато теперь ты свободна от нее.

— Как и ты, — напоминаю я.

— Эх. — Он поворачивает за угол, увлекая меня за собой. — Она была не так уж и плоха. Ты знала лишь маску, которую ее заставили надеть.

Я искоса поглядываю на него.

— Ну, ты, кажется, не слишком-то и расстроен из-за ее… смерти.

Он равнодушно пожимает плечами.

— Я увижу ее снова. Когда-нибудь.

Я раздумываю, стоит ли обращать внимание на его слова, потому что сомневаюсь, что Ленни окажется там же, где Блэр. Но он вдруг произносит еще одну фразу, на этот раз более легкую, чем предыдущие.

— Не нервничай сегодня. Ты справишься.

Я слегка стону.

— Я бы предпочла больше никого не убивать, спасибо.

Я выхожу под лучи солнечного света, теперь еще более ослепительного из-за десятка белоснежных мундиров, отражающих его. Гвардейцы окружают меня, образуя вокруг кокон из тел, пока мы направляемся к Чаше. Длинный путь к ней простирается передо мной, словно соединяя прошлое с этим мрачным настоящим.

В первый раз, когда я шла между этими свисающими деревьями, это было ради выживания.

Во второй — из-за обещания.

А теперь — ради титула.

Розовые лепестки, которые когда-то опадали с этих деревьев, давно завяли — в отличие от многих других, которые с тех пор росли. Они хрустят под моими ботинками, превращаясь в разлагающееся воспоминание. Я концентрируюсь на обещании, данном Адине, чувствуя, что края созданного ею жилета уже потрепались. Под ногами я вижу цветы, которые когда-то украшали голову принца, венчая его задолго до того, как моя жестокость сделала его королем.

Мой взгляд блуждает по этому тоннелю из деревьев, оба конца которого ведут меня в неизвестность.

Когда-то я рисковала жизнью ради частички Адины.

Теперь я сражаюсь за королевство, которое не хочет меня видеть.

Скоро, возможно, я пожертвую собой, надеясь, что после смерти буду чем-то большим, чем при жизни.

Мы молча идем по тропинке, и слышно только, как хрустят под нашими ногами лепестки. Я беспрестанно верчу кольцо на пальце, умоляя стальную полоску успокоить меня. Ленни идет рядом со мной, время от времени искоса поглядывая на мои манипуляции.

Но тишина исчезает при виде арены.

Отдаленный грохот нарастает с каждым шагом. Топот ног усиливается, за ним следует оркестр из криков и приветственных возгласов. Мое сердце бьется в такт, барабанная дробь отдается в ушах, когда мы вступаем в угрожающую тень Чаши.

Мой взгляд задерживается у одного из многочисленных тоннелей, ведущих в это каменное сооружение. Безжизненное тело короля давно исчезло, кровь смыта, но шрам над моим сердцем до сих пор жжет от воспоминаний о перепачканной грязью девушке, находящейся во власти чудовища. Пока она сама не стала чудовищем.

Куда бы я ни посмотрела — везде следы прошлого.

Вот здесь родился Силовик. Нависнув над телом отца, он метнул клинок с точностью воина, но с проклятым сердцем глупца. Я все еще ощущаю, как тот нож рассек воздух рядом со мной, миновав мою плоть лишь из-за его намерения.

А вот здесь он сказал мне бежать. И я убежала.

Прямо в его объятия.

Наши шаги теперь отдаются эхом в каменном туннеле, серое пространство ведет нас к взрыву хаоса и цвета. Когда-то эта арена была заполнена членами Сопротивления, покрыта кровью тех, кто был достаточно храбр, чтобы бороться за себя, но слишком слаб, чтобы победить.

Приглушенный шум тысяч голосов перерастает в гул, когда я выхожу из окружавшего меня камня. Солнце смотрит на меня сверху вниз, заставляя поднять руку над слезящимися глазами. Тела заполняют каждый сантиметр Чаши, и я поднимаю голову к небу, следуя за склоном этой переполненной арены.

Страх сжимает мое сердце в этом до боли знакомом месте. Я не была в Чаше с тех пор, как в ней умерла Адина, с тех пор, как часть меня умерла за этими стенами. От рева тысяч голодных до зрелищ людей у меня сводит живот. Каждая частичка моего существа содрогается при мысли снова ступить на эту арену.

Гвардейцы подгоняют меня по тропе, когда оглушительный крик волной накрывает нас. Зрители жаждут кровавой расправы, и внезапное крещендо восторженных криков, направленных на меня, вероятно, означает их надежду, что я стану жертвой.

Мой взгляд скользит к перилам рядом, затем дальше к простирающемуся внизу песку. В последний раз, когда я видела эту Яму, она была залита кровью Адины. Меня снова подташнивает, когда я оглядываю море белого песка в поисках хоть одного алого следа.

Ничего.

Все следы ее смерти исчезли. Покинув это место, они поселились внутри меня. Каждая капля крови, каждый крик о помощи, каждое мгновение, проведенное без нее, запечатлелись в моей душе.

Наш путь вокруг приподнятого ринга приводит к стеклянной кабине рядом с ним. Китт удобно устроился внутри, заняв место, которое когда-то принадлежало его отцу. И, прямо как у короля до него, эти зеленые глаза пригвождают меня к дорожке.

Будто я смотрю в лицо призраку.

Прошлое и настоящее сталкиваются, создавая странную смесь, которой он теперь является. Не такой, как его отец, но и не такой, как тот мальчик, которого я знала. Он склоняет голову, что так напоминает человека, который сделал из меня убийцу. И я киваю в ответ, ощущая в душе мозаику из обломков силы и безрассудства, которые понадобились, чтобы я снова оказалась здесь.