Дина Лампитт - Изгнание
– Тогда я считаю своим долгом посвятить вас во все тайны.
– Буду вам очень признательна.
Джекобина оглянулась:
– Но сейчас для этого не совсем подходящее время. Вот идет наш именинник-принц, и его девственность прямо-таки выпирает из его коротких штанишек.
Николь хихикнула, эта фраза напомнила ей вечные закулисные театральные сплетни, хотя чаще всего они касались ее.
– О чем вы говорите? – спросила она.
Глаза маленькой феи вспыхнули изумрудным блеском:
– Нельзя же быть настолько наивной, леди Аттвуд. Чарльз ждет не дождется, когда ему удастся заняться любовью. Сегодня ему исполнилось тринадцать, и он жаждет завоевать чье-нибудь сердце.
– Мне кажется, ему удастся это сделать не раньше, чем ему исполнится пятнадцать, – эти слова вырвались у Николь прежде, чем она успела остановиться.
Ей оставалось только надеяться, что Джекобина не расслышала этих слов. Между тем молодой принц приблизился к ним и, поклонившись, протянул руку Николь.
– Дорогая леди Аттвуд, – произнес принц Уэльский обворожительным голосом, – не удостоите ли вы меня такой чести сопровождать вас сегодня во время ужина?
– Конечно, сэр, – ответила Николь полным уважения голосом.
В тот же момент она отчетливо увидела, что стоявшая рядом девушка сделала едва уловимое движение веками. У Николь не возникло никаких сомнений, она была уверена, что Джекобина Джермин ей подмигнула.
ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ
Лето 1643 года унесло много жизней и поселило отчаяние в душах и роялистов, и «круглоголовых». Люди умирали не на поле боя, не от вражеских пуль и мечей, а от страшных болезней. Июнь выдался жарким, в Оксфорде солдаты спали прямо на улицах, совершенно не заботясь о гигиене и санитарных условиях, в которых им приходилось жить. В то же время все другие приезжие, начиная от знатных дам и кончая простыми конюхами, ютились в жилищах, которые были слишком малы для такого количества людей. Все они в один прекрасный день почувствовали, что задыхаются, что им не хватает воздуха, что они уже давно дышат вонью, исходящей из их собственных дорожных туалетов и ночных горшков, и вонь эта смешивается с запахом гниющих отходов, заваливших весь город и его окрестности. И вот, когда все водостоки и канализация были забиты настолько, что ими уже не было никакой возможности пользоваться, когда вонь сделалась совершенно невыносимой, в городе разразилась эпидемия, первые симптомы которой дали Николь Аттвуд – так она теперь себя мысленно называла – изрядный повод для беспокойства.
Она никогда не разбиралась в медицине, ей хватало того, что она иногда заглядывала в «Краткую медицинскую энциклопедию», которая была у мачехи. Однако у нее в голове очень хорошо отложилась статья о том, что эпидемия тифа обычно возникает в жаркое время года, в густонаселенных местах, где ей очень легко распространяться с помощью обыкновенных вшей, так легко перескакивающих с одного немытого тела на другое. Поэтому в доме, где она жила, слугам были даны строгие указания держать все и всех в чистоте, она так категорично требовала ее соблюдения, что те взбунтовались и хотели все дружно покинуть дом, пока Эммет не объяснила им, что хозяйка имеет дар ясновидения и знает, что главные виновники смерти – вши. В этот суеверный век девушка не могла придумать ничего лучшего, но процедура мытья и проверки волос у всех в доме стала обязательной и ежедневной. Всю одежду, в которой кто-нибудь выходил в город, тут же сжигали, и вскоре всей округе стало ясно, что дом леди Аттвуд – единственное место, где можно не бояться подцепить эту заразную болезнь.
Джекобина Джермин в панике бежала из своего дома на Хай Стрит и попросила приютить ее в доме Николь. Но даже ее заставили принять ванну с крепким раствором лечебных трав, тщательно вымыть и расчесать волосы, а всю ее одежду слуги тщательно стряхнули, выбили специальными палками для выбивания пыли и прокоптили в дыму разведенного во дворе костра. Когда во всех церквах колокола беспрестанно звонили, возвещая в который раз о чьей-то смерти, придворных волновало одно – королева может в любой момент двинуться на юг и оказаться рядом с ними в этом объятом болезнью городе.
Между тем, ее величество выехала из Йорка четвертого июня, сто пятьдесят повозок с оружием сопровождало множество придворных и солдат. Сама же Генриетта-Мария скакала верхом во главе колонны, называя себя главнокомандующим и обществе двух самых преданных ей людей: Генри Джермина и благородного Чарльза Кавендиша, второго сына графа Девоншира, человека, без всяких сомнений, горячо влюбленного в свою королеву.
– Неужели королева действительно так притягивает к себе мужчин? – спросила Николь Джекобину, когда они обе сидели за скромным ужином в саду дома возле церкви Святого Илии.
Волосы у обеих были распущены, на обеих после бани не было ничего, кроме длинных атласных рубашек.
Новая подруга обдумывала вопрос, ее нежное личико сделалось очаровательно серьезным:
– Да, в какой-то степени. Его величество просто без ума от своей жены, хотя, как мне рассказывали мои родители, сначала их брак был довольно несчастливым. А вообще-то королева – очаровательное милое создание, к тому же она прекрасно умеет держать власть в своих руках. И все уже привыкли к тому, что окружающие ее мужчины просто по уши в нее влюблены.
– А она с кем-нибудь из них спит? – спросила Николь полушутливо-полусерьезно.
Джекобина рассмеялась и ответила так, как могла бы это сделать женщина из двадцатого века:
– Конечно, нет, хотя это огромный соблазн, как ты понимаешь. Королева обожает, когда вокруг нее вьются молодые люди, но если хоть кто-то из них осмелится попытаться склонить ее к сожительству, она, не задумываясь, обвинит его в государственной измене.
– Ну а твой брат? Он-то как вошел к ней в доверие?
– Он все устроил так, что она считает его просто незаменимым. Но, поверь мне, его дружба далеко не бескорыстна, потому что он законченный карьерист. Сама убедишься, когда с ним познакомишься. Между прочим, принц Руперт его просто ненавидит, – грустно улыбнулась Джекобина.
– Тогда зачем ты приехала и дожидаешься его здесь? Не лучше ли тебе было остаться дома и не подвергать себя опасности этой эпидемии?
– Сейчас, когда идет война, это самое безопасное место, да и потом, я ужасно люблю рисковать. Мне кажется, подвергать себя риску – это единственный способ выжить. Я надеюсь, что моя жизнь будет полна всяких авантюр до самой глубокой старости.
Николь громко рассмеялась:
– А сколько тебе сейчас лет, дорогая?
