Стефани Майер - Сумерки
— Я чувствую себя таким ничтожеством.
Мелодия постепенно замедлялась, становилась мягче, и вдруг я с удивлением услышала, как в буйство звуков постепенно вплетается уже знакомая мне колыбельная.
— А на эту меня вдохновила ты, — произнёс он тихо. Полилась сладостная, пронзительно нежная музыка.
Я молчала, не в силах выговорить ни слова.
— А знаешь, ты им понравилась, — оживлённо сказал он. — Особенно Эсме.
Я оглянулась и обнаружила, что огромная комната опустела.
— Куда все делись?
— Полагаю, со свойственной им проницательностью оставили нас наедине.
Я вздохнула.
— Им я понравилась. Но Розали и Эмметт… — я умолкла, не зная, как выразить свои сомнения.
Он нахмурился.
— Не беспокойся по поводу Розали, — сказал он, настойчиво глядя мне в глаза. — Она одумается.
Я скептически поджала губы:
— А Эмметт?
— Ну, он, конечно, считает меня безумцем, но ничего не имеет против тебя. Он пытается урезонить Розали.
— И что же её так расстраивает? — не уверена, что хочу знать ответ.
Он глубоко вздохнул.
— Розали больше всех нас страдает из-за того… кто мы. Ей тяжело пережить тот факт, что в нашу тайну проник посторонний. И она немного ревнует.
— Розали ревнует ко мне? — недоверчиво спросила я. Невозможно представить мир, в котором некто, столь ошеломляюще прекрасный, как Розали, может иметь хотя бы один повод ревновать к кому-нибудь вроде меня.
— Ты человек, — он пожал плечами. — Она хотела бы тоже оставаться человеком.
— О, — пробормотала я, всё ещё оглушённая. — Хотя, даже Джаспер…
— Это моя вина, — сказал он. — Я говорил тебе, что Джаспер выбрал наш образ жизни недавно. И я попросил его сохранять дистанцию.
Я вздрогнула, поняв причину этой просьбы.
— Эсме и Карлайл?.. — быстро спросила я, чтобы не дать ему заметить.
— Счастливы, если счастлив я. На самом деле, Эсме не встревожилась бы, даже если бы у тебя обнаружился третий глаз и перепончатые лапы. Всё это время она ужасно за меня беспокоилась. Боялась, что, когда Карлайл превратил меня, я был слишком юн и потому недополучил что-то очень существенное. Сейчас же она в экстазе — просто задыхается от удовольствия каждый раз, когда я прикасаюсь к тебе.
— Элис, кажется… в восторге.
— У Элис свой взгляд на вещи, — неохотно проговорил он.
— И ты не собираешься мне это объяснять, да?
С минуту мы разговаривали, без слов. Он понял — я знаю, что он скрывает от меня какую-то тайну. Я поняла — он не готов открыть её. Не сейчас.
— А о чём говорил тебе Карлайл?
Он сдвинул брови:
— Ты заметила, не так ли?
— Конечно, пожала плечами я.
Прежде чем ответить, он несколько секунд задумчиво смотрел на меня.
— Сообщил мне кое-какие новости. И не знал, решу ли я поделиться ими с тобой.
— А ты поделишься?
— И даже считаю себя обязанным сделать это. На ближайшие несколько дней — или недель — я намерен окружить тебя самой непробиваемой защитой. И не хотел бы выглядеть в твоих глазах этаким тираном.
— Что-то случилось?
— Пока ничего страшного. Просто Элис увидела, что скоро у нас тут появятся чужаки. Они знают, что мы здесь, и любопытствуют.
— Чужаки?
— Да… конечно, они не такие как мы… в смысле охоты. Возможно, они вообще не войдут в город. Но я собираюсь не выпускать тебя из виду всё время, пока они будут здесь.
Я вздрогнула.
— Ну, наконец-то, разумная реакция, — пробормотал он. — А то я уже засомневался, есть ли у тебя вообще инстинкт самосохранения.
Я пропустила этот выпад мимо ушей и отвернулась, бесцельно блуждая глазами по комнате.
Он проследил за моим взглядом.
— Не то, чего ты ожидала, верно? — спросил он с некоторым самодовольством в голосе.
— Да, — признала я.
— Никаких гробов, по углам не прибиты черепа, я даже не уверен, есть ли у нас паутина… Ты, должно быть, крайне разочарована, — продолжал он насмешливо.
Я проигнорировала его поддразнивания.
— Здесь так много пространства и света.
— Это единственное место, где мы можем быть собой, — ответил он очень серьёзно.
Он доиграл мою песню, завершив её минорным аккордом. Последняя нота болезненно прозвенела в тишине.
— Спасибо, — прошептала я и смущённо вытерла внезапно повлажневшие глаза.
Он коснулся уголка моего глаза и подхватил пропущенную мной слезинку. Задумчиво осмотрел капельку влаги на кончике своего пальца. А потом очень быстрым движением — так что я даже не поняла, не почудилось ли оно мне — положил палец в рот, чтобы попробовать слезу на вкус.
Я вопросительно воззрилась на него, он ответил долгим пристальным взглядом и, наконец, улыбнулся.
— Хочешь осмотреть дом?
— Никаких гробов? — пожелала убедиться я, старательно пряча под сарказмом лёгкую, но искреннюю тревогу.
Он рассмеялся, взял меня за руку и вывел из-за рояля.
— Никаких гробов, — пообещал он.
Поднявшись по массивной лестнице (по пути я не отрывала руки от гладких отполированных перил), мы оказались в длинном холле, стены и пол которого были обшиты деревянными панелями медового цвета.
— Комната Розали и Эмметта, кабинет Карлайла, комната Элис, — комментировал он, пока мы проходили мимо дверей.
Он собирался пройти дальше, но я намертво застыла в конце холла, недоверчиво уставившись на странное украшение, висевшее на стене у меня над головой. Эдвард хмыкнул, потешаясь над моим недоумением.
— Можно смеяться, — сказал он. — Это своего рода ирония.
Я не засмеялась. Машинально подняла руку, словно собираясь прикоснуться к большому деревянному кресту, тёмный цвет которого контрастировал с более светлым тоном стены. Я не дотронулась до него, хоть и любопытно было проверить, действительно ли это древнее дерево настолько шелковистое на ощупь, каким кажется на вид.
— Он, наверное, очень старый, — догадалась я.
Он пожал плечами.
— Примерно тридцатые годы семнадцатого века.
Я отвернулась от креста и уставилась на Эдварда.
— А почему вы его здесь держите?
— Ностальгия. Эта вещь принадлежала отцу Карлайла.
— Он коллекционировал древности? — с сомнением предположила я.
— Нет. Он сам его вырезал. Крест висел на стене над кафедрой проповедника в приходе, где служил отец Карлайла.
Боясь, что лицо выдаст испытываемое мной потрясение, я вновь подняла взгляд на крест и быстро сосчитала в уме — этой вещи более трёхсот семидесяти лет. Повисло молчание, пока я мучительно пыталась свыкнуться с таким возрастом.
