Стефани Майер - Сумерки
Мы прошли к крыльцу. Видимо, он чувствовал, как я напряжена — большой палец ласково поглаживал тыльную сторону моей ладони.
Он открыл передо мной дверь.
Внутри дом оказался ещё более удивительным, ещё менее предсказуемым, чем снаружи — просторный и светлый. Видимо, на первом этаже изначально было несколько комнат, но потом перегородки убрали и получился огромный холл. Южная стена была стеклянной, и сквозь стекло виднелся аккуратный газон и берег реки. Западную часть комнаты занимала массивная винтовая лестница. Стены, высокие потолки, деревянный пол и пушистые ковры были окрашены в разнообразные оттенки белого. Слева от двери на небольшом возвышении стоял роскошный рояль, и около него нас ждали родители Эдварда. Конечно, я уже встречалась с доктором Калленом, но меня вновь поразила его молодость, возмутительное совершенство его черт. Рядом с ним, как я догадалась, стояла Эсме — единственная из семьи, кого я ещё не видела. Такая же бледная и прекрасная, как остальные. Её лицо сердечком, уложенные волнами волосы цвета жжёного сахара напомнили мне персонажей-инженю из немых фильмов. Невысокая, стройная, она была менее угловатой, более округлой, чем остальные.
Их одежда — светлая, непринуждённая — прекрасно гармонировала с общим тоном комнаты. Они гостеприимно улыбались, но не сделали ни единого движения в нашу сторону. Не хотят испугать меня — догадалась я.
— Карлайл, Эсме, — нарушил молчание Эдвард, — это Белла.
— Добро пожаловать, Белла, — Карлайл очень осторожно, соизмеряя свой шаг, приблизился ко мне и нерешительно поднял руку. Я шагнула вперёд и пожала его ладонь.
— Очень рада снова встретиться с вами, доктор Каллен.
— Пожалуйста, зови меня Карлайл.
— Карлайл, — я улыбнулась с внезапной смелостью, удивившей меня саму. И почувствовала, как Эдвард расслабился рядом со мной.
Эсме улыбнулась и тоже шагнула вперёд, протягивая руку. Её пожатие, холодное и твёрдое, было таким, как я и ожидала.
— Очень приятно с тобой познакомиться, — сказала она искренне.
— Спасибо. Я тоже очень рада знакомству, — ответила я, не покривив душой. Я словно попала в сказку и встретилась с живой Белоснежкой.
— Где Элис и Джаспер? — спросил Эдвард, но никто не успел ответить, поскольку появились они сами — на верхней площадке лестницы.
— Привет, Эдвард! — радостно воскликнула Элис и, стремительно сбежав по ступенькам — быстрый промельк черного и белого — грациозно остановилась передо мной. Карлайл и Эсме бросали на неё предостерегающие взгляды, но мне понравилась её скорость. Это было так естественно, по крайней мере, для неё.
— Привет, Белла! — сказала Элис и чмокнула меня в щёку. Если до этого Карлайл и Эсме смотрели всего лишь настороженно, то теперь они просто оторопели. Я тоже слегка напряглась, но одновременно очень обрадовалась — кажется, я нравлюсь Элис. Эдвард рядом со мной буквально окоченел. Я взглянула на него, но ничего не смогла прочесть на его лице.
— А ты действительно приятно пахнешь, я и не замечала, — сообщила она к моему величайшему смущению.
Возникла неловкая пауза, а потом к нам присоединился Джаспер — изящный и величественный, как лев. Я неожиданно расслабилась и почувствовала себя очень комфортно. Эдвард, приподняв бровь, пристально посмотрел на Джаспера, и я вспомнила, каким необыкновенным даром тот обладает.
— Привет, Белла! — сказал Джаспер. Он держался на расстоянии и не протянул мне руки для пожатия. Но рядом с ним всё равно невозможно было чувствовать себя неловко.
— Привет, Джаспер! — я робко улыбнулась ему, а потом всем остальным. — Приятно с вами всеми познакомиться… И у вас очень красивый дом, — добавила я вежливо.
— Спасибо, — ответила Эсме. — Мы так рады твоему приходу, — проговорила она искренне, и я вдруг осознала, что она считает меня храброй.
Тут до меня дошло, что Розали и Эмметт отсутствуют, и я вспомнила уклончивый ответ Эдварда на мой вопрос о том, как ко мне относятся остальные.
От этих мыслей меня отвлекло выражение лица Карлайла — он многозначительно и напряжённо смотрел на Эдварда. Краем глаза я заметила ответный кивок Эдварда.
Я из вежливости отвернулась, и взгляд мой упал на рояль, стоявший на возвышении недалеко от двери. Вдруг вспомнила свои детские мечты: выиграть в лотерею и купить для мамы рояль. Играла она не очень хорошо, для своего удовольствия, да и пианино у нас было старенькое. Но я так любила смотреть на неё, когда она играла. В такие моменты она — счастливая и отрешённая — казалась мне каким-то новым, загадочным существом, более значительным, чем просто «мама», к которой я привыкла. Конечно, она пыталась научить и меня, но, как большинство детей, я упиралась и ныла, пока она не отказалась от этой затеи.
Эсме заметила мой взгляд.
— Ты умеешь играть? — спросила она, кивнув в сторону рояля.
Я покачала головой:
— Совсем не умею. Но он такой красивый. Твой?
— Нет, — рассмеялась она. — А Эдвард не рассказывал тебе, что он прекрасный музыкант?
— Нет, — я взглянула на него и получила в ответ деланно бесхитростный взгляд. — Хотя я могла бы догадаться.
Эсме недоумённо приподняла брови.
— Эдвард умеет всё, правда? — пояснила я.
Джаспер фыркнул, а Эсме укоризненно посмотрела на Эдварда.
— Надеюсь, ты не рисовался. Это бестактно, — пожурила она.
— Совсем чуть-чуть, — рассмеялся он. Она как будто смягчилась, и они обменялись быстрым взглядом, который я не поняла, хотя выражение лица Эсме оставалось строгим.
— На самом деле, он даже слишком скромен, — заметила я.
— Ну, сыграй для неё, — предложила она.
— Ты же только что сказала, что рисоваться бестактно, — возразил он.
— У любого правила есть исключения, — ответила Эсме.
— Я хочу послушать, как ты играешь, — вызвалась я.
— Вот и славно, — Эсме подтолкнула его к роялю. Эдвард потянул меня за собой и усадил рядом на скамейку.
Прежде чем повернуться к роялю, он долго, испытующе смотрел на меня.
А потом его пальцы словно обрушились на клавиши, и комнату заполнила мелодия, такая сложная, наполненная таким богатством оттенков, что невозможно было поверить, что её создает лишь одна пара рук. Я открыла рот от изумления и услышала, как кто-то за спиной посмеивается над моей реакцией. Не прерываясь, Эдвард непринуждённо посмотрел на меня и подмигнул.
— Нравится?
— Это ты сочинил? — выдохнула я.
Он кивнул:
— Любимая мелодия Эсме.
Я закрыла глаза и покачала головой.
— Что-то не так?
— Я чувствую себя таким ничтожеством.
