Дарья Кузнецова - Венец безбрачия
Ох, демон… Совсем — совсем демон! И ещё этот его хвост…
В памяти всплыло несколько особенно жарких сцен, и я с некоторым смущением почувствовала, что меня возбуждают даже воспоминания и даже в отсутствие их главного объекта.
Вопрос, где сейчас носит Гера, всплыл только сейчас, но я от него отмахнулась. Мало ли! Наверное, опять пропадает в своей лаборатории; артефакт‑то он ещё не восстановил, и вряд ли это такой уж быстрый процесс даже с учётом прежнего опыта.
Вскоре я всё‑таки заставила себя встать с кровати и найти одежду, поборов соблазн ещё понежиться под одеялом. Как хорошо, что при всей своей демоничности Гер оказался достаточно аккуратным типом, и мои вещи не пали жертвами страстной ночи. Более того, нашлись не валяющимися на полу, где мы их вчера оставили, а были аккуратно развешены на спинке кресла. А на столе в соседней комнате ждал завтрак. И вроде бы понятно, что демон не сам его готовил, но один тот факт, что мужчина позаботился и об этом, вызвал улыбку умиления.
В итоге до комнаты дочери я добралась достаточно быстро и в настолько приподнятом настроении, насколько это было возможно.
Здесь меня встретило умиротворённое спокойствие. Против вчерашнего оживления, сегодня Славка была задумчиво — серьёзна, и вместо рисования сосредоточенно собирала что‑то из мелких разноцветных кубиков, непонятным образом скрепляющихся между собой. А Мир вообще сидел в кресле с книжкой и не реагировал на внешние раздражители.
— Добрый день, — поприветствовала меня Люнала, одарив очень странным взглядом.
— Привет, — кивнула я в ответ, присаживаясь рядом с дочерью на корточки. — Что строим?
— Дворец, конечно! — искренне удивилась моему непониманию Мирослава. — Мам, не мешай, я тебе потом покажу, — отмахнулась она. Я послушно оставила ребёнка дальше спокойно медитировать над архитектурным шедевром, а сама присела на диван.
— Ну, и как тебе? — тихо уточнила демоница, сверля меня пристальным взглядом.
— Что — как? — искренне опешила я.
— Гер. Лучше Санса? Уже не палач и убийца? — губы собеседницы скривились в брезгливой ухмылке, а я растерянно нахмурилась.
— Я по — прежнему не понимаю, к чему все эти вопросы.
— Да ладно, — недовольно фыркнула она. — Ещё прикидывалась бедной овечкой! Одного убила, и тут же нашла себе нового защитничка?
— Я не… — я машинально начала оправдываться, но осеклась на полуслове. А с какой, собственно, стати я должна что‑то ей объяснять? И почему она вообще на меня так взъелась?! — Я не собираюсь отвечать на подобные вопросы. Которые ты, ко всему прочему, не имеешь никакого права задавать. Какое тебе дело? Ревнуешь? — насмешливо хмыкнула, беря себя в руки и поспешно извлекая из памяти навыки общения со стервозными особами женского пола.
Довелось мне на первых курсах института подрабатывать в магазине косметики, вот там, доложу я, были демоницы… не чета этой!
— Если бы я ревновала, ты была бы уже мертва, и никакие клятвы и запреты мне бы не помешали! — прошипела Люнала.
— Тогда это тем более не твоё дело, — спокойно возразила я.
— Смертная дрянь! — выдохнула она. Глаза мстительно сузились, и, наверное, дальше разговор продолжился бы в совсем иных выражениях, и хорошо если не перешёл на невербальный уровень (то есть к вульгарному мордобою), но звонкий Славкин голос сбил рыжей весь боевой настрой:
— Как не стыдно ругаться при детях! — укоризненно протянула она, оставляя свои игрушки и вставая рядом со мной. — И маму мою не трогайте, а то…
— Родная, мне очень приятна твоя забота, но давай ты всё‑таки не будешь вмешиваться во взрослые разговоры, — ласково потрепав её по плечу, проговорила я.
— Нет, ну а что она?! Ругаются только глупые и слабые люди, вот! Так бабушка говорит, — пояснила дочь свою позицию, а я не удержалась от смущённого кашля. Это ж насколько, получается, хлипкой дурой я сама себя выставила вчера?
— Слав, ну тем более не стоит связываться. Хорошо?
— Ладно, — милостиво согласилась та и вернулась к своему занятию.
— Думаю, на этом можно считать разговор завершённым, и к разрешению спора не придётся привлекать самого Гера? — уточнила я.
— А что, побежишь жаловаться? — брезгливо фыркнула демоница.
— Ну, на равных мы с тобой можем потягаться только в интеллекте, а такое соревнование тебя вряд ли устроит, — хмыкнула я. — В остальном я всё‑таки не самоубийца.
Люнала ещё раз презрительно фыркнула и отвернулась, а я взяла со стола недочитанную несколько дней назад книгу. Но настроение оказалось испорчено безвозвратно, а день потянулся в наэлектризованной атмосфере демонстративного раздражённого молчания.
Хоть я и понимаю, что это не моё дело, но после разыгравшейся сцены у меня возник интересный вопрос. Уж не из‑за такой ли мамаши Мир настолько молчаливый? Я вообще ни разу не слышала, чтобы он хоть что‑то говорил громче, чем шёпотом, и то — только Славке.
А, главное, поначалу она производила весьма благоприятное впечатление. Ох уж мне эти демоны с их противоречиями!
Окопно — позиционная война продолжалась пару часов, а потом на пороге появился виновник скандала. Выглядел Гер несколько уставшим, но вроде бы вполне благодушным. Правда, войдя, он растерянно замер на пороге, нахмурился. Под холодным немигающим взглядом слепых змеиных глаз даже мне стало неуютно, а Люнала так и вовсе виновато опустила взгляд и как‑то даже съёжилась. Я не сразу сообразила, что демоны не играют в гляделки, а общаются мысленно.
Видимо, Менгерель не только без труда обнаружил факт наличия конфликта, но с лёгкостью определил его зачинщика и причину, и даже нашёл нужные воспитательные слова. Во всяком случае через несколько секунд демоница прерывисто вздохнула и, зыркнув на меня, пробормотала:
— Извини, я погорячилась и была не права.
Прозвучало хоть и натужно, через силу, но, кажется, вполне искренне. И я решила поступить мудро, не усугубляя ситуацию.
— Ничего страшного, бывает.
После этого женщина вместе с сыном поспешила откланяться, и Славка проводила её мстительно — ехидным взглядом, но, — странно! — промолчала. Я хотела придраться, что злорадство — не лучшее человеческое качество, но потом махнула рукой. Не высказалась же, в конце концов, и то радость; а от нас с сестрой она могла нахвататься и не такого.
— Гер, а ты мне не расскажешь, что это было? — осторожно поинтересовалась я, когда мужчина опустился на диван рядом и, приобняв меня за талию, притянул поближе к себе.
— Юла погорячилась и сделала неверные выводы, — вздохнул он.
— Это я поняла, мне больше интересны мотивы подобной вспышки. Ты извини, но было очень похоже на сцену ревности.
