Марина Эльденберт - Заклятые любовники
– Держитесь от меня подальше!
– Осторожнее, леди Луиза, – процедил Винсент, схватил меня за плечи и резко развернул. – Мое терпение не безгранично.
Поворачиваться спиной к злейшему врагу – плохая идея, еще хуже – оказаться над столом в весьма неприглядной позе, больно упираясь локтями в поверхность и созерцая совершенно не возбуждающие рисунки всяких земноводных. Правда, на земноводных мне стало наплевать, когда де Мортен стал дергать за крючки платья. Я попыталась брыкаться и дергаться, но добилась только того, что оказалась прижатой к столу настолько плотно, что с трудом могла вдохнуть. Он с силой сжал мои запястья, заставляя вытянуть руки, горячее дыхание опалило кожу на затылке. На любовную прелюдию это походило меньше всего, но, что самое ужасное, мне нравилось. Когда пальцы коснулись обнаженной спины, я вздрогнула и глубоко вздохнула.
– Что вы творите, – зло прошипела я, хотя желание стелиться под ним бессовестной простынкой не прошло, только усилилось. – Немедленно…
– Заклятие работает таким образом, – он перебил меня, а дальше словно приговор зачитывал, – что когда жена противится воле супруга, змея становится больше. Если она станет упорствовать…
– Можете не продолжать! – на глаза наворачивались злые слезы – обиды и полного бессилия. Как мое тело при этом умудрялось плавиться от каждого движения – даже грубого рывка, когда он буквально выдернул из-под меня верх платья и положил ладонь мне на спину, заставляя прогнуться, ума не приложу. Тонкая нижняя сорочка не спасала, соски терлись о грубую ткань корсета. Я словно разделилась на две части, одна кричала во все горло, требуя прекратить это унижение, вторая умоляла продолжать.
Винсент раздевал меня, словно для него это ничего не значило: быстро и равнодушно. Последнее особенно отражалось в его молчании, которое нарушалось только шелестом ткани нижних юбок и моим прерывающимся дыханием. К ногам упал кринолин, и де Мортен ладонью скользнул по внутренней стороне бедра, а затем между ног. Тонкая ткань панталон не защищала от жара, что распаляли жесткие ласки. Я уткнулась взглядом в змею, которая почти скрылась под его рукой, хватала губами воздух и надеялась только на то, что это закончится как можно скорее. Ну, хотя бы в чем-то повезло: стоило его пальцам скользнуть внутрь, как я забилась в оргазме, сгорая от удовольствия и мысленно проклиная себя и демонова Винсента, чтоб ему всю оставшуюся жизнь страдать от воздержания!
Он отпустил меня так же резко, отступил на шаг, и я только чудом не сползла на пол. Уцепившись за край стола, медленно выпрямилась и увидела, как де Мортен вытирает руку платком. Лицо непроницаемое, сквозной безразличный взгляд – как на пустое место. Наваждение рассеялось, уступая место стыду: меня сложно назвать образцом целомудрия, но я никогда и никому не позволяла с собой так обращаться!
Тем временем Винсент потянул меня за руку, рассматривая змею: едва заметная, свернувшаяся на ладони, сейчас она больше напоминала крохотный рисунок тушью. И на том спасибо. Приду домой, приму ванну и забуду обо всем, как о страшном сне. Хотя нет. Не забуду. И просто так этого уж точно не оставлю!
– Кто-то использовал мою кровь для создания запрещенного заклинания.
– Какая трагедия! – Я отдернула руку, разглядывая собственные одежды, которые мне теперь полчаса натягивать в одиночку. И кто будет помогать застегивать платье, скажите на милость?! – Хм…
До меня только что дошли его слова. Если после всего он продолжает ломать комедию, значит, я все-таки погорячилась с выводами. Вряд ли это его рук дело. Но тогда чьих?
– Вам повезло, что дело касается меня, – он швырнул платок в мусорную корзину, – и что я этого так просто не оставлю. Приводите себя в порядок, через полчаса вас проводят ко мне в кабинет.
Если бы с потолка упала наковальня в розовый цветочек, мое удивление было и то меньше. Я даже забыла о том, что стою в нижнем белье, внутри кринолина и шагнула вперед. Споткнулась и полетела прямо на него.
– Ценю ваше рвение, – он усмехнулся и, убедившись, что падать больше не собираюсь, отступил в сторону, – но на сегодня с вас хватит.
– На сегодня? – Голос предательские сел. – Заклятие было разрушено!
– Кто вам такое сказал? Мы с вами связаны до тех пор, пока не найдем этого шутника.
Перед глазами потемнело, я не по-женски шумно плюхнулась на стул. Как была, в корсете и панталонах. Двадцать минут позора пережить можно. А если их будет сто двадцать? И не минут, а часов, дней, или, не дай Всевидящий, недель?! Пришлось вцепиться ногтями в колени, чтобы не затопать ногами и не закричать. Каждое утро просыпаться с мыслью, что я в его власти, полной и безоговорочной, выполнять любую прихоть и растекаться под ним безвольной подстилкой… Под ним! Нет уж, увольте. Лучше сдохнуть в страшных муках во цвете лет.
– Ну-ну, не стоит так переживать. – Я подняла глаза и встретила его по-прежнему безразличный взгляд. – Если вы так терзаетесь сейчас, что же будете делать дальше?
Ответа Винсент дожидаться не стал, развернулся и направился к выходу, а я подхватила со стола книгу и от души запустила в него. Такого всплеска ярости та не пережила: ударилась о дверной косяк рядом с его плечом и разлетелась на множество листов. Де Мортен даже не обернулся.
– Страницы сложите по порядку и принесете мне, – холодно произнес он и напомнил: – Через полчаса, в моем кабинете.
Я пробормотала нечто позволительное актрисе, но совершенно недостойное леди, и показала закрывшейся двери язык. Поднялась, подошла к несчастной книге и снова выругалась: на рассыпавшихся по полу страницах не было номеров.
5
Кабинет был под стать хозяину: мрачный и темный, не спасало даже мягкое сияние настенных светильников и чья-то неуместная попытка оживить этот склеп цветами в кашпо. Я устроилась в высоком кресле, разглядывая руку и дремлющую на ней мелкую гадину. Впервые в жизни во мне проснулась кровожадность: хотелось схватить лежащий рядышком нож для резки бумаги и пронзить ее насквозь. И плевать, что больно будет мне! С другой стороны, можно было бы пронзить этим ножом совсем другую гадину, которая сидела напротив и листала принесенную книгу. Разумеется, складывать листы по порядку я не стала – просто сгребла все в одну кучу, запихнула между створками обложки и вручила ему.
– Заклятие связывает жизни, поэтому жены умирали вместе с мужьями.
Я чуть не подпрыгнула: мысли он, что ли, читать умеет?
– У вас на лице все написано, – заявил де Мортен, – из чего я делаю вывод, что актриса из вас тоже посредственная. На случай, если когда-нибудь все же решитесь оборвать свою жизнь таким пошлым образом, прежде я сломаю вам руку.
