Ольга Грибова - Реквием. День гнева
Ему было не больше сорока лет. Поджарый, статный он возвышался над ней подобно башенному крану. Темные волосы оттеняли бледную кожу, глаза цвета аквамарина прожигали насквозь. Ева съежилась под их взглядом. В лице мужчины читалось что угодно, только не отцовская любовь. Он смотрел на нее так, будто люто ее ненавидел. Точно один ее вид вызывал у него изжогу.
Ева выпрямилась на стуле. Неужели директор ничего не заметил? Он не посмеет отдать ее этому человеку! Да и кто сказал, что он ее отец? Стоит ли верить алкоголичке, забывающей порой собственное имя?
Но директор улыбался как ни в чем не бывало. Еще бы! Такая ноша свалилась с его плеч. Маленькая сиротка отныне не его проблема − прочитала Ева в его глазах.
— В ближайшее время я решу вопросы с бумагами, — от голоса мужчины (кажется, адвокат назвал его Сергеем) у нее побежали мурашки, будто вместо воздуха комнатной температуры он выдыхал ей в спину арктический смерч.
— Чудесно, — просиял директор. — Вам понадобится время, чтобы лучше узнать друг друга. Я надеюсь, вы не увезете девочку из города. До конца учебного года меньше недели.
— Мы поживем у Евы, — ответил мужчина. — Некоторое время.
Мы? Местоимение насторожило Еву. Есть кто-то еще? Голова раскалывалась от вопросов.
Руки легли ей на плечи, и она ощутила, что не может пошевелиться, как если бы ее приковали к стулу. Пальцы мужчины (отцом она отказывалась его называть даже мысленно) впились в кожу сквозь тонкую ткань блузки. Сто процентов будут синяки.
— Ева, — он обратился к ней голосом напоминающим скрежетание металла по стеклу. Почему это слышит она одна? — Идем, я отвезу тебя домой.
Она бросила прощальный взгляд на взрослых и предположительно мудрых людей. Они не позволят незнакомому мужчине увезти подростка неизвестно куда. Что если он насильник, выдающий себя за ее отца? Они не родственники, это точно. Они даже не похожи! Ева открыла рот, позвать на помощь, но не выдавила из себя ни звука. Она лишилась дара речи. А ноги между тем послушно шли за незнакомцем.
Он вел ее по коридорам колледжа. Мимо проходили люди, но, сколько Ева не вглядывалась в знакомые лица, никто не догадался, как сильно она напугана. Лишь Рома был на ее стороне. Встревоженные глаза друга красноречивее любых слов говорили: он переживает за нее. Ему тоже не нравится история с отцом.
Мужчина направился к машине, припаркованной во дворе колледжа. Ева не разбиралась в марках, но автомобиль явно был дорогим. Его серебристые бока сверкали на солнце. Он походил на каплю воды — обтекаемую и изящную.
Дверца тихо чавкнула, когда Сергей открыл ее перед Евой.
— Садись, — прозвучало, как приказ.
Не смея ослушаться, она скользнула внутрь салона. Сергей устроился на месте водителя, повернул ключ зажигания, и мотор негромко заурчал. Она чувствовала его вибрацию ладонями, лежащими на кожаном сиденье. Включился кондиционер, и салон наполнился приятной прохладой.
Колледж исчез вдали. Прошло несколько минут, прежде чем она поняла: они едут не по той дороге. Так и есть: ее выкрали! Сейчас он завезет ее в укромное местечко, где будет зверски насиловать несколько дней, а потом, если повезет, пристрелит. Что с ней будет в худшем случае, представлять не хотелось.
— Куда мы едем? — Ева собрала волю в кулак, чтобы задать этот нехитрый вопрос. И теперь боялась услышать ответ.
Сергей посмотрел на нее через зеркало заднего вида и усмехнулся:
— Маленький напуганный звереныш.
Он задумчиво побарабанил пальцами по рулю:
— Нам с тобой предстоит подружиться, доченька. Я буду тебе отличным папой, и ты уж меня не разочаруй.
— Вы мне не отец! — Ева вложила в короткое восклицание всю силу своей неприязни.
— Кто знает? — он пожал плечами. — Возможно, мы гораздо ближе друг другу, чем ты в состоянии вообразить.
— Что вам надо?
— Выполнить последнюю волю твоей матери.
— Врешь! — Ева подалась вперед и вцепилась взглядом в отражение водителя. — Ты не был с ней знаком.
— О, мое золотце, я знал твою маму так близко, как другим и не снилось.
Она откинулась на сиденье, ловя ртом воздух. От злости перед глазами все плыло. Что за грязные намеки? Он пытается убедить ее, что, в самом деле, приходится ей отцом?
— Мы приехали.
Ева обнаружила, что машина припаркована у ее дома. Добирались они сюда окольными путями, но все же он привез ее домой. Никакого похищения. Она изумлено заморгала, силясь понять его хитрый план.
Пулей вылетев из машины, она бросилась к входной двери, мечтая укрыться в своей комнате, но сильная рука схватилась ее за локоть и заставила остановиться.
— Я не сказал тебе главного, — Сергей наклонился к Еве, и ее затошнило от резкого запаха его одеколона. — У тебя отныне большая семья. Помимо отца ты обрела трех братьев и сестру. Добро пожаловать в семью, дочурка!
Ева, дернув руку, высвободила локоть. До чего раздражающая манера постоянно давать ей уменьшительно-ласкательные прозвища. Они с Сергеем едва познакомились, а он уже бесил ее.
Он оставил ее на улице, переварить услышанное, нисколько не тревожась, что она сбежит. Какой все-таки самоуверенный!
Ева окинула взором двухэтажный особняк. Бежевый фасад оттеняли коричневые оконные рамы и крыша им в тон. К двери вела дорожка из гравия, по бокам от нее были разбиты клумбы с примулами и флоксами, за ними росли кусты шиповника. Не дом, а уютное семейное гнездышко.
Идиллию нарушил силуэт темноволосого парня лет двадцати в окне ее комнаты. Войти в спальню в отсутствие хозяйки — что за наглость! Дом Еве больше не принадлежал. Еще утром он был ее крепостью, а сейчас превратился в чужеродный организм, в котором ко всему прочему завелись паразиты. А уж если братья и сестра хоть бы отдалено похожи на отца, она бы предпочла остаться сиротой.
Глава 4. Большое семейство
— Как прошла встреча? — старик буравил его взглядом через экран. За его креслом виднелась стена занавешенная гобеленом. Сергей наизусть выучил штрихи репродукции Караваджо «Юдифь и Олоферн», на которой юная прелестница отрубала голову спящему воину. Не сосчитать сколько раз он смотрел на гобелен, пока господин диктовал ему распоряжения. Сергей был убежден: кровавый фон старик выбрал умышленно, чтобы напомнить, как поступают с неугодными.
— Отлично, сир, — маленькая ложь во спасение могла выйти ему боком. — Она восприняла все, — Сергей замялся, подыскивая слово: — достойно.
— Ты был с ней добр?
— Конечно, я ведь знаю, насколько она важна. Всех можно заменить, только не ее, — привычно повторил Сергей. Мелькнула мысль: когда покои старика перейдут ему, он первым делом избавится от набившего оскомину гобелена.
