Анна Алмазная - Александр
Исчезла моя ироничность, и даже Димка не осмеливался меня трогать. Напротив, как ни странно, он был предельно внимателен, и посматривал в мою сторону со странной смесью любопытства и сочувствия. Это Димка-то! Значит, совсем дело плохо. Но мне было все равно.
На этот раз из кабинета в назначенное время никто не вышел. Я застыла перед белыми дверями, не зная - остаться или уйти, как дверь открылась сама собой, и Александр, посторонившись, произнес:
- Это вы, Рита!
- У меня не получилось, - опустила я глаза.
Наверное, стыд, который я в тот момент ощущала внутри, отразился и на моем лице: Александр, отобрав сумку, буквально силой подвел меня к знакомому креслу.
- Вы даже забыли о своей язвительности, Рита? Что случилось?
- Не могу больше! - взорвалась я. - Лучше не стало, стало хуже! Этот мир сводит меня с ума! Он теперь везде - и днем! Мне страшно, понимаете! Вы! Это вы виноваты - раньше я могла сдерживаться, а теперь - не могу! Вы! Не просите меня описать! Это невозможно!
- Разве? - иронично улыбнулся психолог. - Вы пробовали?
- Да! - с вызовом ответила я.
- Жаль, - опустил голову Александр, - я так надеялся, что у вас получится. Но не надо переживать, Рита, мы попробуем иначе. Может, просто расскажите? Может, тогда получится лучше?
- Я... попробую.
Этот Александр своими играми довел меня до такого состояния, что я была готова попробовать что угодно - только бы все не оставалось таким, как сейчас... Не могла я жить в одном мире, а думать о другом. Не могла любить, и не быть в состоянии даже прикоснуться к нему, сказать ему хотя бы слово. Не могла любить призрака...
- Спасибо, что не сопротивляетесь, Рита. Вы очень смелы.
Александр положил на стол какую-то коробочку и нажал на кнопку.
- Запишем? Не бойтесь, Рита, я отдам вам и диктофон, и запись. Вы можете перекинуть ее на компьютер и прослушать, когда будете одни. Попробуйте написать с записи. Потом наговорить на диктофон и снова написать. Может, так получится лучше?
- Зачем вам это? - внезапно спросила я, подозрительно покосившись на диктофон. Не записывал ли он меня раньше?
- Это моя работа.
- Мало ли у кого какая работа! - спросила я, выросшая в советском обществе. В том самом, где некоторые работали, но большинство - делали вид, что работают. - Многие ли относятся к работе серьезно?
- Я отношусь. Рита, к чему эти вопросы? К чему недоверие? Я действительно хочу вам помочь. Я - ваш друг. Помогать таким, как вы - мое признание.
- Каким это, "таким"? - со злым подозрением спросила я.
- Запутавшимся, - невозмутимо ответил Александр. Какой мягкий, даже нежный у него голос. Но теперь я его ненавидела. - Каждый из нас иногда нуждается в чужой помощи. В этом нет ничего постыдного. Вы мне верите?
- Да! - сказала я и с удивлением поняла, что говорю правду. И почему-то успокоилась.
Только сейчас я заметила, что на столе горит свеча. Красивая свеча - толстая, зеленая и на маленьком подсвечнике, с мягким, едва ощутимым ароматом.
- У вас больше нет вопросов?
- Нет.
- Вы успокоились?
- Да.
- Согласны на запись?
- Да...
Александр нажал на кнопку диктофона и зажглась красненькая лампочка. Запись началась. На мгновение мне стало неудобно, но вскоре чувство дискомфорта исчезло.
- Начнем. Расслабьтесь, Рита. Здесь вы - в безопасности. Ничего и никто не причинит вам вреда. Смотрите на огонь, - Александр придвинул свечу немного ближе ко мне. От сладковатого аромата пошла кругом голова. - Теперь откиньтесь на спинку кресла и расслабьтесь, дышите ровно. Закройте глаза, вдохните аромат, не бойтесь, - это всего лишь благовония. Они вас успокоят, но не более. Представьте, что вы плывете по реке, каждая ваша клеточка расплавляется в прохладе и чистоте, волны ласкают ваше тело, поют вам ласковые песни... Представьте себе свой сон, самый первый, тот, где вы увидели его. Представили?
Его голос был тихим, ненавязчивым, как бы частью меня. Я расслабилась, тело стало казаться эфемерным, все поплыло, и я пошла за мягким голосом, погрузилась в давний сон. В первый раз мне было страшно. Но теперь рядом был Александр. Я скорее чувствовала его, чем слышала, хотя он ко мне и не прикасался. Но его присутствие убрало весь страх и эмоции. То, что когда-то тревожило, было теперь приглушенным, будто я смотрела кино, в то время как в первый раз все воспринималось остро, как в реальности.
- Да, - наконец, ответила я, когда картинка перед глазами стала явственной.
- Где вы?
- Я стою на дороге.
- Хорошо, но мне не ясно. Помните, я слышу вас, но не вижу того, что видите вы. Вы готовы мне рассказать? Быть моими глазами?
- Да.
- Какое время года?
- Весна, ранняя весна.
- Вам так не нравится, что в реальности сейчас осень?
- Не люблю осень. Но ту весну не люблю больше.
- Погода хорошая?
- Нет, идет дождь. Знаете, такой паршивый, мелкий, что больше похож на туман. И ветер. Противный ветер, столь сильный, что если дождинки бьют в лицо, то коже больно.
- Дорога - широкая?
- Нет, обычная деревенская дорога. Две песчаные борозды и травяная лента посередине.
- А вокруг - лес? Город?
- Ни то ни другое. С одной стороны - огромное поле. Еще черное, вспаханное. Разделено на ровные прямоугольники. С другой - река.
- Широкая?
- Да нет, метров так в десять. Дорога делится на две части: одна идет по полю, другая - по мосту. Странный мост. Из дерева. Поставлен на таких, вроде пирамид, сооружениях, усеченных пирамид. И все - из бревен. Никаких досок.
- Мост прочный на вид?
- Нет. Пешком я бы через него пошла, но не на машине...
- Там есть люди?
- Нет, пока нет. Но это и не важно - они не видят меня. В том мире я - как привидение. Я все вижу, слышу, чувствую, но ничего не могу сделать. Это так... тяжело... Картинка расползается.
- Успокойтесь, Рита, помните, что это всего лишь сон. Вы можете на него влиять. Если захотите. Но не теперь, теперь вы просто рассказываете. Я слушаю. Вы успокоились?
- Да.
- Картина вновь ясная?
- Да.
- Что вы видите?
Слезы внезапно потекли по моим щекам, слова полились друг за другом. Потом, когда я слушала дома всю свою болтовню, эмоции уже были гораздо глуше, спокойнее... Настолько глуше, что я даже не понимала - что именно могло меня тогда довести до такого состояния? Обычный сон?
"Мне больно это видеть. Тут даже кошки страшные - тощие, с огромными головами, с несчастными глазищами на обтянутом кожей черепе.
Этот мир ненормальный. На одном из заборов сидит такой вот кот... вычесывает блох, которые черными и рыжими струйками пробегают по плешинам в его шерсти. Вон и другой... Тот, что меланхолично ходит по траве, и перебегает дорогу прямо перед моей тенью. Черный кот перед моей тенью...
