Дикая одержимость (ЛП) - Эндрю Николай

Потянувшись вперед, я оттягиваю ее трусики в сторону, осматривая открывшуюся передо мной картину. Ее руки, схватившиеся за стол позади нее, с раздвинутыми для меня ногами — именно там, где ей нужно быть. Я наклоняюсь вперед, проводя языком по ее клитору, заставляя ее дернуться от неожиданности.

Я слишком нетерпелив? Она наслаждается этим. Я не думаю, что смогу сделать это еще медленнее.

Я стону, когда мое дыхание щекочет ее кожу, прежде чем погрузить язык в ее влагу. Я чувствую зверя внутри себя, пытающегося лишить меня контроля, пока он не захватит и не опустошит ее.

Потребует ее. Навсегда она будет моей, но сегодня все будет не так. Мне нужно двигаться медленно.

Мягкое мяуканье, слетающее с ее губ, когда ее аромат расцветает на моем языке, просто ошеломляет. Она больше не реагирует на гром снаружи, а реагирует на каждое движение моего языка. Я ускоряю темп, продвигая свой язык глубже в нее, желая оказаться внутри нее, когда ее ноги сближаются с моими плечами.

Даже сквозь стук дождя я слышу, как бьется ее сердце, когда оно начинает совпадать с моим.

Она моя.

Я отстраняюсь от нее, оставляя ее тяжело дышащей, пока я мчусь через комнату, ее запах все еще обволакивает меня, заставляя мой член ныть в штанах, когда я хватаюсь за опрокинутый стул. Я несу его обратно, ставя перед ней. Ее зеленые глаза следят за мной, в них искрятся страсть и любопытство.

Наклонившись над ней на столе, я захватываю ее рот своим, покусывая ее нижнюю губу, пока она не открывается мне, позволяя мне углубиться в поцелуй, отвлекая ее от моей реальной задачи расстегнуть ее платье, пока мои клыки царапают ее нежную кожу. Когда я отстраняюсь, мы оба задыхаемся, губы сияют на свету.

Я снова выпрямляюсь, стягивая платье через ее голову, чтобы отбросить его в сторону. Я пожираю ее глазами, во рту скапливается слюна.

— Ты выглядишь…

— Достаточно хороша, чтобы съесть? Такое ощущение, что ты уже…, — румянец заливает ее щеки, когда она пытается прикрыться, но я хватаю ее руку, подношу к губам и осыпаю поцелуями, пока она смотрит на меня сквозь ресницы.

Я сажусь, поправляя джинсы, пока мой набухший член не перестанет душить мокрая ткань. Притянув ее к краю стола, я сажаю ее себе на колени, чтобы она устроилась на выпуклости моего мучительно полного члена, и целую ее. Не так грубо, как хотелось бы. Я сдерживаюсь, понимая, что мои клыки снова вытянулись. Еще один признак того, что скоро я полностью заявлю на нее свои права.

— Ты не представляешь, как долго я этого ждал, monfemme.

Я хватаю ее голову, притягивая ее для поцелуя одной рукой, в то время как другая моя змейкой пробирается вниз по ее сочному телу, находя ее все еще влажной и готовой для меня, когда я ввожу палец в ее влажные складки. На секунду нас обоих охватывает это чувство.

Я двигаю пальцем внутри нее, пока она не шипит сквозь зубы, ее сморщенные красные губы говорят мне, что я нашел правильное место. Я ввожу еще один палец, ускоряя темп и наблюдая, как удовольствие прокатывается по ней, когда она прижимается ко мне.

Мне приходится держать себя в руках, стиснув зубы, чтобы не потерять контроль, когда она протягивает руку мимо моей, чтобы потереться о мой член. Я чувствую, как ее возбуждение начинает покрывать мои пальцы, пока я продолжаю работать с ней, усиливая ее оргазм, пока она извивается на мне.

Гейл так идеально лежит в моих объятиях. Я раздвигаю ее ноги шире, толкаясь глубже в нее, пока мой большой палец касается ее клитора. Я знаю, что, должно быть, делаю то, что ей нравится, углубляя поцелуй, стонет, когда я вдыхаю ее. Изгиб ее спины, потребность в ее прикосновениях — этого достаточно, мне нужно сконцентрироваться на ее удовольствии, чтобы не смущать себя и не кончить.

Все ее тело напрягается, когда Гейл выкрикивает мое имя в наполненном похотью рычании, падая с края в дрожащий оргазм. Я не могу сдержать улыбку, которая играет на моих губах, когда она рассыпается под моими ласками, даже когда я продолжаю работать пальцами внутри нее, пока она не становится вялой в моих руках, дрожа от повторных толчков ее оргазма.

— Кровать, — бормочет она мне в грудь, все еще тяжело дыша, когда ее бешено бьющееся сердце начинает замедляться.

Я хмыкаю и иду в указанном ею направлении, пока не поднимаюсь наверх к ее дому. Разъяренная буря снаружи утихла, оставив только тихий стук дождя по окнам.

Нетрудно найти ее комнату. Я кладу ее на кровать, сбрасываю мокрые штаны и сажусь рядом с ней.

Ее ленивая улыбка, когда я притягиваю ее ближе, — все, что мне нужно, чтобы успокоить моего разъяренного зверя. Она будет моей, но доставить ей удовольствие было достаточно. Сегодня вечером я не буду толкать ее дальше, даже несмотря на то, что каждая клеточка моего существа кричит, что она моя.

Я утыкаюсь носом в ее шею именно в том месте, которое хочу отметить, чтобы убедиться, что она и все остальные знают: она занята мной.

Гейл

В объятиях Лобо я чувствую себя в безопасности под защитой. На улице еще темно, но электронные часы у кровати показывают семь, значит, скоро взойдет солнце. Буря закончилась, но я ее не боюсь. Не теперь. Не с ним. Лобо защитит меня от чего угодно, и я знаю, что он может защитить меня.

Прошлой ночью он был полным джентльменом. Ну, после того, как мы сделали то, что сделали, во всяком случае… Скажем так, я ни о чем не жалею. Он отнес меня сюда, в кровать, и просто обнимал, пока я не заснула. Никаких попыток получить собственное удовольствие, никаких попыток двигаться быстрее, чем я была готова. Только полная защита и забота.

Его спина под моей ладонью настолько волосатая, насколько я могу себе представить, но мне это нравится. Он покрыт мышцами толщиной с мою руку, и мне интересно, проводит ли он весь день, таская стволы деревьев и камни туда, на землю Пакта, чтобы оставаться в форме. Я могу спросить его об этом или пойти туда, если он мне позволит. Прошли годы с тех пор, как я разговаривала с их руководителем, Роарком, по поводу моей докторской диссертации, и было бы неплохо получить другую точку зрения.

— О чем ты думаешь? — бормочет он, заставляя меня испуганно вздрогнуть. Я не могу сдержать смех и шлепаю его по татуированному плечу.

— Я думала, ты спишь.

— Думаешь, я смогу спать с твоим ароматом, наполняющим мои ноздри? — он целует меня в макушку, и я ухмыляюсь. Мой запах? Почему мне нравится мысль о том, что он может учуять меня? — Я не уверен, что когда-нибудь снова засну. Просто лежал без сна и слушал, как дышишь.

— Ты спас мне жизнь прошлой ночью.

— И я сделаю это снова. Каждый день, если придется.

— Это не то, что я имею в виду. Не пойми меня неправильно, я благодарна, но… Золотой зуб — плохой парень, а ты…

— Золотой зуб?

— Я придумываю имена людям, когда не знаю, кто они. У него был золотой резец, пока ты его не выбил. Отсюда и Золотой зуб. Тот, что приносит посылку — Очки. Он вроде как врач или что-то в этом роде. А еще был Тощий парень, хотя я сказала Руперту, что его зовут Эгон.

— Подожди, Тощий парень, Руперт, Эгон, кто эти люди?

От тембра его голоса у меня мурашки по коже.

— Руперт — мой двоюродный брат. Больше похоже на брата. Очевидно, мы схожи, — добавляю я, думая о том, что сказал Руперт. — Что касается Тощего парня и Эгона, это один и тот же человек, но я понятия не имею, кто он. Я думала, что он работает на Золотого зуба, но это не так. Вот почему Золотой зуб собирался разрезать меня на куски. Эгон сказал, что пришел за посылкой, а я, как идиотка, отдала ее ему и…

— Ты не идиотка. Никогда не говори так. Этот Эгон подверг тебя опасности?

Лобо рычит, притягивая меня ближе, заставляя меня немного сопротивляться, потому что мне трудно дышать.

— Слишком тесно. Господи, ты же знаешь, я не кукла.