Подлунная Роза - Реброва Алена Дмитриевна
Присутствие Томаса, сила его духа и неиссякаемая доброта придавали мне решимости идти дальше и выполнять свои обязанности.
– Разведчики донесли, что их около десяти тысяч, – сказала я ему, когда мы ужинали в моей комнате. Часы уже пробили полночь, а мы впервые с самого утра смогли поесть. – В замке лишь три тысячи мужчин, и большая их часть – это фермеры и мальчишки.
– Фермеры и мальчишки, которые встанут на защиту своих семей и своих матерей. Они будут намного сильнее своих противников, взявшихся за мечи ради денег, – сказал Томас. – Да, нас немного, но нас охраняют стены и ров. Главное суметь продержаться до того, как придет помощь с юга. А это мы сумеем, Одри. – Он ободряюще улыбнулся. – Ты самая храбрая девушка из всех, кого я знаю.
– Спасибо, Томас, – искренне поблагодарила я. Рука потянулась было к его плечу, он не дрогнул, но я вовремя осеклась. Проклятие. – Если бы не ты, мне бы не хватило мужества выдержать все это.
На пятый день еще до семи утра разведчики доложили, что армия Ансельма подходит к замку. Тем же днем контуарцы выдвинули свои требования, передав их через гонца, – отец должен отдать меня и королевство Ансельму, либо они атакуют. Отец, собравший все свои силы, сам вышел на стену и дал отрицательный ответ, и тогда враги разбили лагерь.
На шестой день началась осада.
Одеваясь с утра, я надела поверх платья кольчугу, а на пояс повесила короткую рапиру, словно это была самая обычная вещь для принцессы. Глядя на себя в зеркало, я видела чужое осунувшееся лицо, потухшие глаза, и лишь волосы по-прежнему отливали рыжиной, – слабое напоминание о той девушке, которой я была всего несколько дней назад.
Ранняя коронация, предстоящее замужество, переживания о том, что не погулять мне больше в лесу, – теперь это казалось ерундой, я с трудом понимала, как вообще могла волноваться из-за этого. Прошлых тревог больше не осталось, все мое существо обратилось в страх перед тем, что предстояло мне и всем собравшимся во дворце. Я была ходячим ожиданием казни.
Смотрясь в зеркало, я хотела отыскать в себе хоть какую-то искру, способную дать надежду и молчаливое обещание, что все будет хорошо.
Вдруг я поняла, что должна сделать. Я развернулась, подошла к шкафу и достала оттуда шкатулку, в которой хранилось несколько маминых украшений и одно мое. Я осторожно подцепила торчащий из драгоценностей шнурок и вытянула наружу подвеску с лабрадором, это было то самое сокровище из детства. До сих пор мне ни разу не приходило в голову надеть ее, но теперь я почувствовала, что время настало.
Томас уже ждал меня снаружи, он был в полном боевом облачении. Мы встретились взглядами, и ни один из нас не улыбнулся.
Мне было запрещено покидать замок, отец не выходил из комнаты, лекари не оставляли его ни на минуту. Меня внутрь не пускали, а на мои вопросы отвечали общими фразами.
– Вашими молитвами, принцесса Одри, он выдержит, – говорили они.
В середине дня я услышала первый залп катапульт. Снаряды пролетели над стенами и упали на площадь, раздробив мостовую. Они никого не задели, но то, с какой силой они разбили камень, ужасало. После первого раза грохот не прекращался ни на час.
Стены дворца дрожали, к вечеру несколько башен были полностью разрушены, а одна из стен обвалилась сверху. Защитники пали духом: они не могли ответить, враг был слишком далеко, и все, что им оставалось, это безвольно следить за летящими в стены снарядами.
– Где бы ты оказался сейчас, если бы мог? – спросила я у Томаса. Мы сидели в моей комнате и играли в шахматы, хотя оба едва ли были в состоянии следить за игрой. Ни я, ни он пока ничего не могли сделать, и все, что нам оставалось, это убивать время, подавляя в себе животное желание убежать, спрятаться где-нибудь подальше отсюда.
Из-за окна, задернутого шторами, раздался грохот. Очередной снаряд обрушился на стены. Послышались крики людей.
– Я бы был здесь, с тобой, – сказал Томас, почти не задумавшись над ответом. Он сделал ход конем. – Мне нечего желать: я человек и могу защищать лучшую девушку в мире.
– Но, если бы ты не знал меня и никогда не был оленем… Где бы ты хотел быть? – спросила я. – Ну же, неужели ты разучился мечтать?
Он посмотрел на меня с грустной улыбкой.
– Хорошо. Когда-то я очень любил лошадей, у меня их было пять, и я сам ухаживал за всеми, пока обязанности при дворе не отняли все мое время. Если бы я мог выбирать, где очутиться, я бы хотел оказаться в лесу возле своего дома, верхом на одном из моих коней… Мне предстояла бы долгая прогулка. Родители ждали бы меня к ужину, я бы опоздал… – Он вдруг замолчал, опустил взгляд к полу, уголки губ поникли. Однако он не позволил унынию взять верх и уже через миг смотрел на меня, ободряюще улыбаясь. – А ты, Одри? Где бы хотела оказаться ты?
– Разве ты не знаешь? – Я улыбнулась в ответ. – По-моему, это так очевидно. Для меня никогда не было лучшего места, чем поляна у лесного озера. Только там я чувствую, что живу по-настоящему. Знаешь, я почему-то думала, что моя жизнь связана с лесом… А на самом деле все это было лишь для того, чтобы у меня остались счастливые воспоминания о детстве. Ты был прав, когда говорил о том, как они важны. Теперь я понимаю, насколько.
Снаружи снова раздались крики, Томас встал и подошел к окну. Аккуратно отодвинув штору, он выглянул, чтобы узнать, в чем дело.
– Что там?
– Они катят к стенам лестницы, – ответил он. – Мы отстреливаемся, но пока не достаем.
Я сгорбилась, желудок неприятно сжался, а по плечам пробежала мерзкая дрожь.
– Я схожу проверить отца.
Лекари снова преградили мне дорогу, однако в этот раз я настояла.
– Если отцу хуже, я должна знать! – протестовала я, отталкивая от себя их руки.
В конце концов меня пустили. Отец лежал на кровати, из-за одеял его было почти не видно, но серое лицо выделялось на белоснежных подушках.
– Он в глубоком сне, – объяснил один из лекарей. – Никто не должен знать об этом. Войсками командует ваш дядя Юджин, якобы передавая слова короля, однако вы должны быть готовы принять обязанности наследницы раньше, чем мы ожидали. Приказ уже подписан – на худший случай.
Я кивнула, едва осознавая их слова, и села на постель возле отца, взяла его холодную руку. Он этого даже не почувствовал, наверное, это к лучшему: он хотя бы не мучается от знания, что его дом вот-вот захватят враги.
Через час начались бои на стенах. Враги подкатили лестницы и взбирались по ним, чтобы проникнуть внутрь. Наши воины отбивались, но несли сильные потери. Счет шел на сотни всего за пару часов обороны…
Дворцовые стражники во главе с командующим вошли в покои короля и потребовали, чтобы я отправилась к себе в сопровождении Томаса.
– В замке может быть очень опасно, есть вероятность, что лазутчики уже внутри и ждут удобного момента, – предупредил один из них. – Вам с королем лучше находиться в разных частях замка, принцесса. Будьте осторожны.
Я в последний раз сжала руку отца и позволила им увести себя. Томас тихо переговаривался с одним из стражей у меня за спиной, но я ничего не слышала. Похоже, они готовились к худшему.
– Запри двери изнутри, снаружи вас будут охранять четверо, – велел командующий, Томас кивнул и проводил меня внутрь комнаты.
Стемнело, а свечи зажечь было некому: все слуги находились внизу, помогали сражающимся, передавая припасы. Пока Томас запирал дверь, я пыталась найти в кромешной тьме, чем зажечь свечу.
– Так темно, что… – пробормотала я и вдруг наткнулась на человека. Он стоял возле стены, затаившись… Лазутчики!
Я готова была завопить, но что-то коснулось моих губ, и голос покинул меня.
– Одри? – Томас насторожился от того, как быстро я умолкла.
Комнату озарил противоестественный зеленоватый свет, и я увидела, что нахожусь в руках колдуна. Он был до жути похож на Томаса, но только его лицо выражало чувства, которых я никогда не видела у принца: самодовольство, радость от чужого страха. Я оттолкнула его, и колдун отпустил меня, нежно проведя рукой по моему плечу напоследок.
