Дом Монтеану. Том 2 (СИ) - Мур Лина

— О-о-о, так ты ещё любишь меня? — смеётся Томас, присаживаясь на корточки.

— Люблю? — тоже смеюсь, выплёвывая это слово. — Боже, Томас, возьми себя в руки. Да, ты использовал меня, врал мне, но никогда и речи не шло о любви. Просто не обманывай себя. Это ты верил в неё, требовал любви к себе, что говорит всё же о сложностях твоего детства. Оно было хреновым, но таким весёлым. Разве нет? Думаю, да. Так что любовь? Нет. Я никогда тебя не любила и не полюблю. Ты мог быть моим другом, королём, ведь я всё отдала тебе добровольно. Ты стольких вампиров мог оставить в живых. Верных вампиров, которых ты убил. Они были бы куда более выгодными, чем те, кто сейчас тебя окружают. Это всё мишура, и они переметнутся, как только ты оступишься. А пока ты совершаешь ошибку за ошибкой. Ведь ты здесь, а не правишь новым миром. Ты здесь, значит, манипуляции с кровью, хранящейся в архивах, не удались вам. Вы в тупике, а я — ваш ключ ко всем запертым дверям. Надо же, Томас, только подумай, ты бы мог всё взять спокойно и без напряжения, которое создал. Но нет, ты любишь решать проблемы. Ты любишь их создавать. А знаешь почему? Потому что тебе скучно. Ты сам для себя ничего не представляешь, поэтому собрал вокруг себя мишуру, группу поддержки, но это глупый ход. Глупый, очень глупый ход. Ты до сих пор чувствуешь себя ненужным, брошенным мальчиком. Ты просто болен, Томас. Ты псих.

Он прищуривается, и я уверена, что вот-вот снова мне врежет. Я готова. Знаю, что он ненавидит меня. Знаю, что он ненавидит мою семью. Я знаю, что веду себя тоже глупо. Хорошая королева согласилась бы на все условия и приняла с достоинством поражение. Но я хреновая королева и лишь усугубляю ситуацию, не собираясь сдаваться.

— Ты просто омерзительна, Флорина. Омерзительная дрянь, — шипит он.

— Ой, пойду порыдаю, — хмыкаю я, а затем широко улыбаюсь. — Может быть, ты уйдёшь, чтобы не смущать меня? Я собираюсь поскулить из-за твоих оскорблений, они же смертельно ранили меня, — произношу, драматично прикладывая ладонь к груди.

— Дрянь, — Томас рывком поднимается и с презрением смотрит на мою улыбку. — Думаешь, что ты так важна мне?

— Ага. Именно так и думаю. Ты делаешь снова ошибку, Томас. Тебе следовало упомянуть весь твой клан, но ты назвал себя, значит, я реально тебе нужна. Ты хочешь меня, — дёргаю плечом, словно там находится его рука.

— Да, хочу тебя. Ты права. Я хочу тебя убить, но пока не могу. Мне нужны твои люди, Флорина, и я вновь предлагаю тебе сделку. Ты призвать их не можешь. Ты ничтожество, а не вампир. Поэтому ты лично пригласишь их сюда и сообщишь о том, что отказалась от трона добровольно. Ты заставишь их принести присягу мне, как своему королю. А потом я согласен тебя отпустить.

— Хм, а моя семья?

— Нет. Они останутся. Тобой легче манипулировать.

— Тогда гори в аду, Томас. Палец о палец не ударю, пока ты не освободишь выживших, и я не увижу, что они ушли. Нет.

— Хорошо подумала?

— Даже думать не собираюсь над этой глупостью.

— Ты бы подумала, если бы у тебя были мозги.

— Ну… у меня их нет. И это особо не заботит меня, — улыбаюсь я.

Томас теряет терпение. Боже, он слишком вспыльчив. Это ещё раз доказывает мне, что они уже попробовали множество вариантов манипуляции, требований и других махинаций, чтобы мирно призвать сюда моих людей. Ни хрена у них не получится. Будет ещё одна кровопролитная война.

— Я дам тебе ещё одну попытку, Флорина. Хочу решить это мирно, а ты делаешь всё для того, чтобы я вновь пролил кровь, — резко говорит он.

— Ты всегда умолял, Томас. Не надо, не унижайся. Привычки не устаревают, да? Ты привык умолять с рождения. Ты умолял своих родителей, чтобы они тебя любили. Умолял свою мать, чтобы она не бросала тебя. Умолял каждую женщину увидеть тебя, а не то дерьмо, каким ты для них являешься. Не надо, — смеюсь я.

— Что ж, значит, ты всё решила. Вставай, — рявкает он.

— Мне и так хорошо. Я писаю, — улыбаюсь в ответ.

Зарычав, Томас в один миг хватает меня за волосы и, причиняя физическую боль, ставит на ноги.

— Ты любишь пожёстче? Что же ты сразу не сказал, я не против порки. Хочешь, отлуплю тебя? — продолжаю улыбаться, а так хочется плюнуть в его морду. Ненавижу… пытаюсь ненавидеть. Пытаюсь изо всех сил, ведь мне на самом деле хочется спросить его: «За что? Где ты научился так правдоподобно врать глазами, Томас? Тебя Гела научила, да?».

Без слов Томас продолжает тянуть меня за волосы и тащит к выходу. Теперь я должна сконцентрироваться. Я выйду отсюда. Если исчезнут толстые стены, будет воздух, а там можно спрятаться и сбежать.

Томас груб и зол на меня, пока продолжает тащить за волосы по туннелю наверх. Сначала я слышу гул голосов. Их много. Много вампиров. Затем меня ослепляет дневной свет, и глаза слезятся. А потом я оставляю грязные следы на чистом мраморном полу, замечая лишь эти нюансы.

— Последний шанс, Флорина. Соглашайся на любые мои условия, — произносит Томас перед двойными дверями в бальный зал, в котором когда-то танцевали мои родители, останавливается и смотрит мне в глаза.

И вот я с радостью плюю в него. Он даже не вздрагивает. Моя слюна стекает по его носу и попадает на губы. Так этот придурок слизывает языком мою слюну, причмокнув, и улыбается, сверкая клыками.

— Ты должна уже понять, Флорина, что я похотливый мудак, и это всё меня лишь возбуждает, чтобы сделать тебе очень больно.

Томас бьёт ногой в двери, и они с грохотом отваливаются, падая перед нами. Всё стихает. Больше нет голосов и гула, но есть куча вампиров, собравшихся в зале.

— Теперь посмотрим, будешь ли снова ты смеяться, Флорина, или начнёшь умолять меня о пощаде. У тебя был выбор, теперь я выбираю за тебя, — шипит Томас мне на ухо.

Мой взгляд останавливается на огромной и мощной гильотине. В свете дня переливается её острое лезвие, и я сглатываю.

Господи, это прилюдная казнь. И видимо, меня казнят.

Глава 4

Вампиры в мире людей одно время, действительно, боялись прилюдной казни. Помнишь, мой друг, облаву на ведьм в Салеме и других городах по всему миру? Так вот, не только ведьм ловили, но и других существ. Убивали ли нас? Да, но никогда не делали этого сразу же после поимки. Наверное, тебе странно слышать о том, что нас, вообще, можно поймать. Можно. А знаешь причину? Любовь. Думаешь, что те, кого поймали, казнили, использовали, не пошли на это добровольно, только бы спасти тех, кто им был дорог? Увы, мой друг, это была добровольная смерть, а скорее даже самоубийство. Потому что поймать нас, удержать, да ещё и убедить не убивать, довольно сложная задача. И лишь шантаж, ох, этот вечный спутник каждого злодея, мог помочь.

Остриё лезвия гильотины, стоящей прямо в центре бального зала, угрожающе сверкает с каждым шагом нашего приближения к ней. Я не смотрю на тех, кто меня окружает, потому что уже увидела и поняла — это предатели. Они бросили нас, подставили и добровольно отдали свои жизни на потеху Томасу и его своре. Конечно, я могла бы понять их поступки, но не понимаю. Не понимаю, ясно? И не хочу понимать.

— Посмотрите, кто почтил нас своим присутствием. Падшая королева Монтеану, — хмыкнув, Соломон отделяется от группы вампиров, стоящих по левую сторону от остальной толпы. Они словно разделились. Слева — те, кто приближен к Томасу. Справа — те, кто станет мясом. И это все, даже те, кто с радостью перешёл на сторону Томаса. Вот, о чём я говорила ранее. Вот оно торжество предательства.

— Пока стою на ногах, Соломон, не упала. Так что проштудируй немного словарь, авось в следующий раз у нас будет более интересный диалог. Пока ты ещё не дорос до моего уровня, — фыркнув, я криво усмехаюсь.

Томас толкает меня вперёд, чтобы я шла дальше. И мне приходится идти, приближаясь к гильотине. Но вот мой взгляд цепляется за то, что я не заметила сначала. Нечто крупное, накрытое чёрной тканью. Оно стоит рядом с гильотиной, и это, видимо, очередное приспособление для пыток. Ничего удивительного.