Валентина Герман - Ведомые светом
Вот только кинжала у Диадры теперь не было. И направить в него силу, не зная, где он, она не могла.
Она вспомнила, как спрашивала Берзадилара, насколько вообще обязателен был в ритуале сосуд. Она так боялась, что у нее не выйдет провести свою часть ритуала, она так надеялась, что можно найти другой способ, такой, чтобы переложить всю ответственность на него.
Но Берзадилар тогда лишь рассмеялся, мягко и беззлобно.
— Он крайне обязателен, Ди. Без сосуда освобожденная нами энергия не найдет себе применения и разрушит все, на что хватит ее силы.
— И на что ее хватит?..
— Не могу сказать точно. Но от Авантуса, во всяком случае, точно ничего не останется.
И вот теперь Диадра держала в руках сети, всего в шаге оттого, чтобы освободить Иллиандру, и крайне обязательного кинжала не было в ее распоряжении.
Но несмотря ни на что, Диадра должна была сделать это.
Сделать как угодно, но только быстрей.
Она глубоко вздохнула, мысленно натягивая нить.
В действительности, она приняла решение уже давно, еще тогда, когда осознала все возможности, которые у нее есть. Их было немного. Точнее, она была всего одна.
Какой сосуд мог бы сравниться по силе с могущественным, древним артефактом или даже превзойти его? Только один.
Диадра вспомнила, как Терлизан плел свой восхитительный кокон вокруг Книги Тени, вспомнила, как вспыхивали и гасли один за другим наполненные энергией амулеты. И как затем бесконечно долгие мгновения горело в агонии ее собственно тело, отчаянно сопротивляясь опустошающим объятиям Терлизана.
Был только один сосуд, в который она могла вместить освобожденную силу Иллиандры.
И этим сосудом была она сама.
Три. Два. Один.
Рывок.
Нить натянулась, и Диадра ощутила, как аура Иллиандры напрягается, ощетинивается против неожиданной атаки.
«Ну же, — взмолилась она. — Не бойся. Давай, милая».
Там, далеко, аура замерла в болезненном шоке, а затем нехотя расслоилась на части, чисто и ровно, отдавая хоть и чуждую, но ставшую уже такой привычной ей силу.
— Умничка, — выдохнула Диадра, ощущая, как обрывается связь. — Теперь дыши…
А в следующий миг Диадра сама задохнулась в нестерпимых, удушающих судорогах. Для этой магии поистине не существовало расстояний: волна силы настигла ее мгновенно, обрушиваясь со всех сторон, словно лавина, и Диадра с невероятным усилием заставила себя удержать собственную ауру открытой. Я принимаю тебя, мысленно твердила она, словно мантру, распахивая объятия своей души перед страшной, неистовой бурей, вздымавшейся вокруг. Я принимаю тебя…
Это было куда хуже, чем она ожидала.
Тень наполняла ее всю, и ее было больше, еще больше, нестерпимо много, и Диадре казалось, еще мгновение, и всю ее ауру разметает в этом безудержно вихре на мелкие, мелкие клочья, не оставляя ничего ни от нее, ни от убежища, ни даже от бескрайних пустынных скал.
Зазвенели стекла — и взорвались острыми, злыми осколками, кружа в воздухе и взрезая тюли, подушки, платье, ее кожу. Диадра вскричала и кубарем скатилась с постели, стараясь укрыться на полу от смертоносного вихря.
Тени было все больше.
— Я принимаю тебя… я принимаю тебя… — уже в голос рыдала Диадра, задыхаясь от раздиравшей ее на части силы, наполнявшей, переполнявшей и гневно клокотавшей внутри нее.
Она не справится. Не справится. Это больше нее, сильнее. Это конец. Она умрет.
Магический вихрь взорвался рядом, следом послышались смятенный вскрик и неразборчивое ругательство, и Терлизан рухнул на пол подле нее, прижимая ее к себе и накрывая их обоих защитным куполом.
Спустя миг мерцавший щит рассыпался осколками, не выдерживая напора.
— Диадра!!..
Она поймала его смятенный, напуганный взор. Терлизан стремительно прижал ее вплотную к кровати, укрывая своим телом, защищая он неистовавших осколков. Его ладони сжали ее лицо.
— Смотри на меня. Смотри на меня!!..
Диадра всхлипнула, но удержала взгляд на его блиставших золотистых глазах.
— Ты должна успокоиться!.. Ты провоцируешь ее! Дыши. Дыши со мной, слышишь?..
Вдох, выдох. Вдох. Выдох. Еще. Еще.
— Молодец, — прошептал Терлизан. Его большие пальцы бережно скользили по ее щекам. — Молодец.
Он был рядом, и это странно успокаивало ее. Где-то в глубине души она понимала, что сделала, сознавала, что спустя совсем немного времени Терлизан заставит ее расплатиться за этот безумный шаг — однако сейчас, невзирая ни на что, она вновь чувствовала себя защищенной рядом с ним.
Еще немного — и он снова развернул над ними мерцающий купол. Тень все еще бушевала вокруг них, но Диадра дышала и дышала, ощущая, как сила внутри нее медленно оседает, успокаиваясь, наконец сливаясь с ее аурой, вместо того чтобы рвать ее на части.
Только теперь она ощутила и пронизывающий холод, врывавшийся в комнату снаружи сквозь разбитые окна, и тяжесть чужого тела поверх нее, и невероятную усталость, и нахлынувшее головокружение. Черты Терлизана принялись расплываться перед ее глазами.
— Прости… — прошептала она, сама не понимая, за что просила прощения, и в следующий миг провалилась в пустую, бессмысленную тишину.
Свежий воздух.
Свежий и прохладный, наполненный запахом прелой листвы и неуловимым ароматом солнца.
Как пахнет солнце?.. Диадра не смогла бы объяснить. Но сейчас она знала, что этот ни с чем не сравнимый запах принадлежал именно ему, его теплым, неосязаемым золотистым лучам.
Она была ветром.
Она, играясь, кружила по жухлой траве яркие осенние листья, то клубами поднимая их вверх, то позволяя им планировать вниз, и, улыбаясь, наблюдала за их танцем — свободным, неслаженным и все же таким гармоничным. Солнце согревало ее, устремляя на нее свой мягкий, ласковый золотистый взор.
А где-то вдалеке колокольчиками переливался тонкий, звонкий смех…
Диадра резко очнулась, распахивая глаза и глубоко вдыхая ледяной и чистый воздух. После столь живого видения он показался ей пресным, будто отфильтрованная вода. Диадра невольно закашлялась, переворачиваясь на бок и чуть приподнимаясь на локте, и только теперь осознала, что лежала на постели, а не на полу.
Она попыталась сесть, но тут же вынужденно оперлась о край кровати обеими ладонями, превозмогая головокружение. В глазах ее на миг потемнело. Лишь спустя четверть минуты Диадра решилась вновь открыть глаза и осторожно оглядеться.
Все та же комната, освещенная мягкими лучами недавно взошедшего солнца. Усеянный сверкающими осколками пол. Диадра обвела взором поцарапанную мебель, изрезанный кремовый шелк на стенах, и, наконец, медленно обернулась к окну.
