Железное Сердце (ЛП) - Варела Нина

Крайер помотала головой:

– Не могу позволить тебе...

– Я иду с тобой, – повторила Эррен. Её лицо потемнело. – Если ничего другого не остаётся, доставь мне удовольствие наблюдать за падением Кинока собственными глазами. Он выпил у меня много крови.

– Но...

– Тогда я тоже иду, – сказал Хук. – Нет, даже не пытайся меня отговорить. Во-первых, я больше никогда в жизни не отпущу эту идиотку, – он указал на Эррен, которая нахмурилась. – Во-вторых, мне всегда нравились приключения.

– Это не приключение, это самоубийство, – огрызнулась Бри, а затем: – Да будут прокляты боги! Пожалуй, я тоже с вами.

– Как и я, – сказала Динара. – Я пойду, просто чтобы посмотреть скиру в лицо.

– Я... – слабо произнесла Крайер. – Я не могу просить вас всех...

– Миледи, – сказала Фэй. – Разве вам не известно? Вы не единственная, кто хочет положить этому конец, прежде чем увеличится число погибших.

Сердце, которое не принадлежало Крайер, билось в её груди. Ей очень хотелось заплакать, поспорить с ними. Хотелось сказать: "Спасибо вам, я не хотела всё делать одна, я никогда не хотела быть одна". Но она уже достаточно долго медлила. Жёлтое мерцание армии Кинока становилось всё ближе, теперь так близко, что она могла разглядеть детали фамильных гербов на боевых флагах: сова, змея, меч и щит, красный кристалл в форме слезинки – она знала их все.

Она на мгновение закрыла глаза.

Во дворце, в музыкальном салоне, была та, ради кого стоило умереть. И ради которой стоило жить.

Крайер открыла глаза.

– Держитесь поближе, – сказала она, глядя по очереди на всех пятерых. – Киноку я нужна живой. Но только я.

– Не волнуйся, – сказал Хук, слегка улыбнувшись ей.

Крайер вспомнила: золотые холмы, озеро Тея, скрывающееся за горизонтом, жёлтая трава, колышущаяся на ветру. "Ты мой друг?" – задавалась она тогда этим вопросом. Возможно, это и был ответ: "Мы останемся рядом с тобой".

* * *

Одну сказку Крайер читала и перечитывала тысячу раз. Она помнила каждое её слово, могла представить каждую освещённую страницу, могла пролистать их в уме.

Пока она шла навстречу армии Кинока, Крайер вспоминала сказку о Ханне и Зиме. Повествование как бы само раскрывалось у неё в голове. Она подумала о Ханне, Зиме, старых костях, ледяных полях, озарённых звёздами сердцах. И сердце, которое не принадлежало ей, продолжало биться ровно, а символы на коже продолжали странно сиять серебристо-белым.

Они шли, а вокруг сгущались сумерки. Это было нормально. Крайер могла видеть в темноте. Она видела армию Кинока, может быть, двести человек – намного меньше, чем она ожидала. Она видела боевые знамёна, факелы, фонари и освещённые лица. Она видела все тринадцать членов Красного Совета прямо перед собой, а за ними – море знакомых лиц: дворяне, землевладельцы и другая знать, автомы, которых она видела на балах, свадьбах и политических собраниях, автомы, которые ежегодно посещали дворец в знак доброй воли по отношению к правителю. Правитель. По правде говоря, Крайер не могла винить их за дезертирство, за восстание против Эзода. Ведь и она сделала то же самое.

Но она не понимала, почему они встали под чёрные флаги того, кого выбрали себе новым королём.

А вот и он.

Кинок, герой войны, Хранитель Железного Сердца, скир, охотник, ученый, обозлённый мальчик, играющий в войну. Вот он выходит из первых рядов в красной мантии вместо обычной чёрной. Его армия – безмолвная масса позади него. Они прекратили маршировать. Пространство между Киноком и Крайер сократилось до длины внутреннего двора. Они стояли здесь, в том месте, где поля Эзода сменялись низкими, поросшими травой холмами. Крайер нарисовала в голове карту: вот в полумиле к северу дорога, ведущая в Янну. Вот река Дедус. Они с Киноком стоят лицом друг к другу на лужайке, которая в сгущающейся темноте казалась чёрной. Повсюду виднелись россыпи крошечных белых цветов – звёздные капли.

– Приготовьтесь, – пробормотала Бри. – В любую секунду они начнут стрелять.

– Они этого не сделают, – сказала Крайер. – Никакой стрельбы не будет, если ты встанешь позади меня. Я же говорила тебе: я нужна ему живой.

Она снова двинулась вперёд, и все пятеро последовали за ней. По сравнению с армией перед ними они были ничем. Шестеро против двухсот. Не самые лучшие шансы.

Хотя, в конце концов, разве это не шестеро на одного?

Крайер остановилась только тогда, когда смогла разглядеть белки глаз Кинока. Теперь их разделяло не более 50 шагов. И происходило самое странное: по мере приближения Крайер армия Кинока попятилась назад. Не по приказу Кинока, ни по чьему-либо приказу. Члены Совета, державшие передовую линию, ломали строй и отступали, демонстрируя своего рода массовую неблагодарность, которую Крайер никогда не видела у своего Вида. Сначала она не поняла, почему они пятятся, почему так смотрят на неё.

– Они напуганы, – сказал Хук, словно подслушав её мысли. – Крайер, они боятся тебя.

Однако.

Через разделявшее их пространство раздался голос:

– Не отступать!

Это был голос Кинока, и внимание Крайера снова переключилось на него, и да, он выглядел разъярённым.

– Я сказал стоять на месте!

Его армия замерла. Но страх на их лицах – холодный страх, автомовский испуг, слегка расширенные глаза, сжатые челюсти – остался. Кинок не мог всего решить своими приказами.

Это ему неподвластно.

Он даже не смог сам этого скрывать.

Крайер расправила плечи, как это делала Эйла, и высоко подняла подбородок.

– Кинок, – сказала она, не потрудившись слишком повысить голос. Они оба автомы. Её услышат. Она протянула руки ладонями вверх, выставив светящиеся руны на всеобщее обозрение. – Угадай, что я нашла.

– Ты ничего не нашла, – сказал он.

– Ещё как нашла – сердце Йоры, Турмалин. Он у меня; я знаю, как его создать и как активировать. Я знаю, как превратить Турмалин в источник жизни, наш новый источник жизни, – затем она обратилась к его последователям: – Я живое доказательство тому, что Кинок не может дать вам то, что вы ищете, – сказала она. – Он даже неспособен сохранить вам жизнь. Это он уничтожил Железное Сердце!

Они заволновались. Все головы повернулись к Киноку в едином движении.

– Дни сердечника прошли, – продолжила Крайер. – Что может предложить вам скир? Паслён? Чёрную пыль, от которой вы сойдёте с ума, которая разъест вам тело и разум, не давая умереть? Чёрную пыль, которой он отравил своих самых верных последователей? – она прерывисто вздохнула, вспоминая Рози и бесчисленных других, кто умер ужасной смертью, какую только можно вообразить. Паслён разъедал им разумы. – Скир Кинок – предатель и убийца. Он обманывает вас. Ему плевать на Движение за Независимость – ему нужна только власть. Он хочет убить отца и занять трон, а вы – всего лишь пешки в его игре. Он и вас убьёт в мгновение ока.

– Не слушайте эту глупую девчонку! – лениво сказал Кинок, все следы страха сменились высокомерием. – Вы знаете, кто такая леди Крайер: наивное дитя, которому нечем заняться, кроме как сочинять сказки. Каждое слово из её уст – ложь, как и у её отца. Посмотрите на неё, посмотрите, во что она превратилась! – он ткнул в неё пальцем, как будто все и так на неё не смотрели. – Она бесхребетная, неразумная сторонница людей! Она предательница своего Вида!

– И я единственная, кто может сохранить жизнь нашему Виду, – сказала Крайер и протянула руку, чтобы расстегнуть булавку у себя на шее.

Рубашка распахнулась в том месте, где Эйла сделала разрез на ключице Крайер, и то место, где в её груди билось сердце Йоры. Новое сердце, новое ядро. Сердце виднелось сквозь кожу, как будто на солнце смотрели сквозь пергаментный лист; вся левая сторона груди Крайер пульсировала бледно-синим свечением.

– Посмотрите сами, – сказала она, обращаясь к армии, к автомам. – Вот сила Турмалина.

Ропот становился всё громче. Всё больше и больше голов поворачивалось в сторону Кинока, но не потому, что они ждали его приказов. Крайер видела возмущение на их лицах, подозрение, недоверие, растущие признаки несогласия. Это подстегнуло её.