Железное Сердце (ЛП) - Варела Нина

Убьёт её.

– Приведите врача, – говорила Крайер. – Пожалуйста, сходите за врачом, у нас нет времени, я останусь здесь с ней...

Нет.

Нет, должно было быть по-другому.

– Крайер, – ахнула Эйла, под глазами у неё появились чёрные точки. – Крайер, ты… иди, тебе надо идти. Со мной всё будет в порядке, обещаю. Просто иди.

– Нет, – сказала Крайер. В её голосе звучали слезы. – Нет, я тебя не оставлю. Нам просто нужен врач. Всё очень плохо, Эйла, очень...

– Я вылечу её, – вмешалась акушерка Йезен.

Крайер вскинула голову, её сияющие глаза метнулись в направлении голоса Йезена, но Эйла не собиралась отводить взгляда от Крайер. В голове было тяжело, в глазах темнело и расплывалось по краям, и будь она проклята, если посмотрит на что-нибудь ещё.

– Если действовать быстро, я спасу ей жизнь, – сказала Йезен. – Но если головорезы Кинока нашли вас здесь, мы все в опасности. Цель – вы, леди Крайер. Ему нужны вы. Лучшее, что вы можете сделать для Эйлы прямо сейчас, это убраться подальше от неё. Идите, леди Крайер. Что бы вы ни собирались делать, не медлите. Идите и остановите его.

– Но...

– Идите!

Прикосновение ко лбу Эйлы, горячее на её ледяной коже. Затем очертания Крайер стали чуть больше тени, а потом и вообще исчезли. Поскольку смотреть больше было не на что, Эйла закрыла глаза и позволила себе погрузиться в оцепенение, в тёмную воду, почувствовав только облегчение, когда эта вода сомкнулась у неё над головой.

20

Сердце в груди не принадлежало ей.

Крайер чувствовала, как оно бьётся. Она чувствовала его всем телом, сильнее, чем обычное сердцебиение; с каждым ударом символы мастеров на коже светились ярче, мигая, как звёзды. Она подняла руку перед лицом, изучая невидимые ранее знаки, символы, выгравированные на коже. Всю жизнь она носила в себе эти магические нити. Только сейчас они открылись, когда сердце Йоры наполнило её новой силой. Слова всплыли в голове, начальные строки первой книги, которую она когда-либо читала – "Справочник мастера".

Все вещи обладают определённой первоматерией – чистой, неосязаемой субстанцией, более древней, чем сама Вселенная.

Если человечество создано из такого материала, из органов, костей, плоти и даже неосязаемой Души, то, несомненно, мастер может преобразовать человеческую жизнь.

Она всегда была сильной.

Но впервые Крайер почувствовала себя по-настоящему живой.

Её разум продолжал пытаться проанализировать и классифицировать каждое новое ощущение, взять это огромное туманное чувство и придать ему подходящую форму. Но как? Сердечник бледнел по сравнению с ним. Это всегда было похоже на выход из прохладной тени на солнечный свет. Успокаивающее тепло, небольшое восполнение сил. Это было… как пить лунный свет. Всё тело казалось невесомым и воздушным. Крайер подумала, что если пойдёт к морским утёсам прямо сейчас, прилив поднимется ей навстречу. Если она уколет кончик пальца, из него потечёт расплавленное серебро.

Она позволила телу вести себя по знакомым залам дворца. Приблизившись к главному входу, она услышала шум голосов из большого бального зала. Люди и автомы, так много голосов, по меньшей мере сотня. Армия королевы Джунн, жители Таррина, Другие люди, как слуги, так и мятежники – есть ли разница между ними? Может, и нет. Эйла, вероятно, так не думает. Эйла, вероятно, сказала бы: "Существовать в этом мире вообще для нас подобно восстанию, просто Крайер".

Эйла.

"Просто продолжай идти," – сказала себе Крайер. Она доверяла акушерке Йезен. Более того, она доверяла Эйле. Если Эйла сказала, что с ней всё будет в порядке, значит, так и будет. Всё просто. Эйла выполнит свою часть сделки, а Крайер – свою.

Она больше никого не видела, пока не дошла до главного входа. Восемь зелёных гвардейцев стояли за огромными деревянными дверями с бесстрастными лицами и оружием в руках. Когда Крайер приблизилась, она с явным удовольствием отметила, как их глаза расширились от шока, пусть и всего на долю секунды. Она улыбнулась про себя. Серебристые глаза, кожа, покрытая светящимися рунами; вероятно, она была похожа на существо из старых сказок – глубоководную русалку, которая жила в расщелинах подводных скал и своими длинными светящимися языками заманивала добычу. Или ведьму-свечницу с западных гор: чудовище, принявшее облик прекрасной девушки, которое уводило поклонников глубоко в горы, многие мили подманивая их фонарём, и бедные души, влюблённые в неё, спотыкаясь, брели вперёд по слепящему снегу, пока не замерзали насмерть, а ведьма-свечница пожирала их целиком.

"Я иду за тобой, Кинок," – подумала Крайер.

– Пропустите, – сказала она гвардейцам.

– За стенами дворца небезопасно, леди Крайер, – ответил один из них. – Прибыл батальон скира.

– Понятно, – сказала Крайер. – Пропустите.

Какими бы ни были их приказы, на Крайер они не распространялись. Двигаясь как один, зелёные гвардейцы склонили головы и отступили в сторону, освобождая путь. Крайер приоткрыла одну из тяжёлых деревянных дверей ровно настолько, чтобы проскользнуть в щель на свободу. Снаружи поздний полдень быстро переходил в ранний вечер, небо из ясно-голубого стало цвета свежего синяка. Воздух приятно холодил кожу. Крайер сделала глубокий вдох, наполнила лёгкие и пошла дальше. За дверями стояло ещё больше гвардейцев, но они даже не попытались остановить её – вероятно, слышали разговор внутри. Она оставила их и дворец позади.

Главный двор, как и помещения для прислуги, сады и поля, был переоборудован для целей войны. На траве стояла дюжина матерчатых палаток, по периметру были привязаны лошади, между палатками сновали автомы и люди. Все были готовы к бою. Некоторые, как Эйла, были одеты в подбитые шерстью доспехи или что-то похожее на кожаную одежду для верховой езды. Некоторые были в более тяжёлой броне, в сверкающих кольчугах или нагрудных пластинах из цельного металла, с мечами на поясе. Многие автомы носили белые варнские маски, и было жутко видеть все эти пустые лица, лишённые черт, за исключением прорезей для глаз, словно ожившие статуи.

Когда Крайер проходила через двор, все, кто видел её, останавливались и глазели. Некоторые испуганно отходили в сторону. Ей хотелось сказать им, что бояться нечего, но это может подождать. Сейчас у неё одна задача, и нельзя отвлекаться.

Только двое не отпрянули. Брат Эйлы, Сторми, стоял у одного из костров и совещался с кудрявым приятелем Эйлы, Бенджи. Их головы склонились друг к другу, рука Сторми лежала на плече Бенджи. Оба подняли головы, когда она приблизилась, и широко раскрыли глаза.

– Что... ? – начал Бенджи.

– Ты, – сказала ему Крайер. – Иди в музыкальный салон. Ты нужен Эйле.

– Что? Что случилось с Эйлой? Она ранена? – спросил Сторми, а Бенджи кивнул Крайер, хлопнул Сторми по плечу на прощание и побежал обратно ко дворцу своими длинными ногами.

– Ты, – обратилась Крайер к Сторми. – Иди к королеве. Скажи ей, чтобы разрешила полчаса пообщаться со скиром Киноком. Всего полчаса.

– Ты сошла с ума? – ахнул Сторми. – Нет, ни за что. Эйла насадит мою голову на пику, если тебя убьют.

– Советник Сторми, я прошу.

Она пристально посмотрела на него, ожидая, пока он обдумает услышанное.

– Ладно, – сказал он наконец. – Я поговорю с ней.

– Спасибо, – сказала Крайер. – После этого иди в музыкальный салон. Ты тоже нужен Эйле.

Армию Кинока было легко заметить. Её было видно даже со двора. Дворец правителя располагался там, где пологие, поросшие травой холмы сходились к утёсам Стеорранского моря, и Крайер разглядела, как размытый жёлтый огонёк на западном горизонте, на гребне холма, становится всё ближе и ближе. Медленное горение факелов, а над ними парили высокие боевые знамёна. Большинство из них были чёрными, как одежды скира, как нарукавные повязки, которые многие надевали на бал в честь помолвки Крайер и Кинока. Как Паслён. Но некоторые последователи Кинока маршировали под собственными знамёнами. Крайер узнала несколько фамильных гербов, принадлежащих членам Красного Совета: Шен, Яаник, Парадем – ещё одно гнусное предательство. Они восстали не против Эзода, а против самого Рабу.