Джена Шоуолтер - Грешные ночи (ЛП)
Как бы ни был он рад от того, что она решила смягчиться, всё равно процедил сквозь зубы:
— Я был бы очень признателен, если бы ты не лезла в мою голову.
— Отлично, — ответила Карио, но Тэйн знал, что она не собиралась останавливаться.
Ладно, если он не мог держать её подальше от своих мыслей, возможно, он мог заставить её пожалеть, что лезет в его голову.
"Зачем тебе Ксерксес? Ты мельком увидела его и влюбилась? Поэтому ты так часто сюда приходишь? Поэтому никогда не уходишь ни с одним мужчиной? Безусловно, ты же понимаешь, что твоя любовь безнадёжна..."
— Заткнись, — рявкнула она. — Я не люблю его.
— Ты явно должна что-то чувствовать, иначе бы не согласилась на секс так быстро. — Он не хотел её обидеть, просто указал на очевидное, к тому же ему было любопытно. Кроме того, в подобном выборе он так же легко принимал решения, так что не ему её судить.
— Я не хочу о нём говорить.
— Собираешься причинить ему боль?
— Нет. Никогда.
Карио говорила правду. Одним плавным движением Тэйн поднялся со своего места и протянул ей руку.
— Пойдём. — Он отведёт её к Ксерксесу, а потом они с Бьорном напьются до беспамятства.
Карио мгновение колебалась, а затем переплела свои пальцы с его. Тэйн помог ей подняться на ноги и вывел из помещения, провёл вверх по лестнице, мимо охраны, по частному коридору, где роскошь соперничала с комфортом.
— Я никогда здесь не была, — произнесла Карио пустым тоном.
— И больше не появишься здесь вновь.
— Всего на один раз, да?
Для неё?
— Да. — Телепат может здесь присутствовать только до момента достижения кульминации.
Ксерксес, как и Тэйн не отличался особой мягкостью. И двое настолько жёстких существ как Ксерксес и Карио не могли быть вместе. Они бы поубивали друг друга. Хотя... если бы суровость одного из них пошатнулась...
В пример, Захариил. Он был холоднее льда, а теперь полыхает словно раскалённое железо, заботясь о благополучии Аннабель больше, чем о собственном.
Дверь в комнату Тэйна распахнулась, когда сенсоры опознали его личность. Должно быть, Бьорн увидел их в настенные мониторы, потому что встретил с двумя бокалами в руках.
— Где Ксерксес? — спросил Тэйн, взяв у воина один бокал и осушив его.
Пристальный взгляд Бьорна скользнул по Карио и воин одобрительно кивнул.
— Занимается заданием.
— Я займусь МакКэдденом и пришлю сюда Ксерксес. — Тэйн слегка подтолкнул девушку к Бьорну и вышел в коридор, прикрыв за собой дверь. Он прошёл по коридору и оказался перед закрытой дверью в комнату Ксерксеса, из которой доносились голоса.
— ...запри меня. Я сыт этим по горло!
Голос был незнакомым, из чего Тэйн предположил, что это был МакКэдден.
— Твои чувства меня не особо касаются. Мне не приказывали делать тебя счастливым. Мне велено обеспечить твою безопасность и присмотреть, чтобы ты не натворил глупостей.
— Я же тебе сказал. Я оставлю в покое Повелителей Преисподней. Я буду держаться подальше от моей богини.
— Она не твоя богиня, — крикнул Ксерксес.
— Моя! Я люблю её. Жажду её, и знаю, что и она жаждет меня.
— Именно поэтому ты и останешься здесь, в этой комнате.
Раздались проклятия и звуки борьбы. О нет, нет, нет. МакКэдден заплатит за брошенный Ксерксесу вызов. И если воина после этого стошнит...
Тэйн стиснул зубы и распахнул двери — автоматически они открывались только для Ксерксеса, — но резко остановился, увидев представшую перед ним картину.
Ксерксес прижал МакКэддена к стене, одной рукой держа парня за шею, а второй удерживая запястья над головой. Воин тяжело дышал и с решительностью смотрел в глаза МакКэддена.
— Сдаёшься?
— Никогда.
— Глупец.
— Нет, просто упрямый. А теперь отпусти меня, — потребовал МакКэдден. — Сейчас же!
С низким рычанием Ксерксес отскочил от парня. Он запустил руку в волосы... но воина не стошнило.
— И что ты пытаешься доказать?
— Что ты не можешь меня ни к чему принудить.
— Могу и сделаю это.
— Если ты в этом так уверен, то заблуждаешься не меньше, чем я по поводу своей богини.
Тэйн понять не мог, как Ксерксес мог переносить прикосновение к нему, когда остальные были ему столь противны.
— Могу я вас прервать? — спросил он.
Ксерксес обернулся. Румянец окрасил его щёки.
— Если потребуется, я буду бить его, пока он не подчинится, — пробормотал он.
— Как хочешь. — МакКэдден вышел, хлопнув дверью спальни.
Тэйн выгнул бровь, но отказался комментировать увиденное.
— Друг мой, я нашёл для тебя женщину.
Ксерксес уставился на свои ноги, пытаясь скрыть эмоции в глазах.
— Не сегодня. Я устал.
— Но...
— Нет. Я не могу. Просто не могу.
Что-то с ним произошло. Что-то необычное.
— Значит, я отдам её Бьорну.
Воин быстро кивнул.
Ему следовало уйти. Он понимал, что ему следовало уйти, но он не мог вот так оставить лучшего друга. Таким измученным, как выглядел Ксерксес. Ему следовало что-то сказать, чтобы поддержать его.
— Мне нужна компания. Присоединишься?
— Я... да. — Ксерксес бросил взгляд в сторону двери в спальню МакКэддена. — Хорошо.
Ксерксес хотел прикусить язык, но согласился. Он слишком любил Тэйна, чтобы ему отказать. Тэйн же знал, что его друг предпочёл бы остаться здесь, пытаясь выбить обещание хорошего поведения из падшего ангела, но не считал это мудрым решением. Эти двое снова бы подрались и Ксерксес, находясь в таком состоянии, мог сделать то, о чём бы в последствии пожалел бы. Например, убил бы первого человека... а он вовсе это не приветствовал. Возможно... начиная с того времени, как его пытали.
— Я люблю тебя, ты же знаешь, — сказал Тэйн воину на полпути в коридор. — Несмотря ни на что, я люблю тебя.
— И я тебя люблю.
Когда Тэйн вернулся в свою спальню, то удивился, обнаружив Бьорна и Карио стоящих друг напротив друга, молчащих и сверлящих друг друга враждебными взглядами.
Из огня, да в полымя. Ладно, он, конечно, желал отвлечься, но не таким же образом.
— Что случилось? — спросил Тэйн.
Оба наградили его сердитыми взглядами, но только Карио ответила:
— Нет, ничего. Просто наслаждаюсь... остроумием... твоего друга. — Она заметила Ксерксеса. Карио облизнула губы, переминаясь с одной ноги на другую. — Привет, — произнесла она почти манящим шёпотом.
Друг Тэйна никак не отреагировал.
Едкий вкус лжи привлёк внимание Тэйна. Ничем она не наслаждалась. Поморщившись, Тэйн подошёл к бару и наполнил три бокала скотчем. Осушив свой, он отдал оставшиеся бокалы друзьям, зная, что они также терпеть не могли вкус лжи. Они с благодарностью приняли выпивку.
