Дженнифер Арминтраут - Полукровка
Его лицо окаменело.
— Сет.
Я снова села.
— Что? Как?
Эйден слегка покачал головой.
— Я не знаю. Он появился рано утром, когда ты ушла, и сказал что что-то не так, и ты в опасности. Я проверил твою комнату и понял, что ты уже ушла. Как только мы вышли на дорогу, он знал, где найти тебя. Каким-то образом он чувствовал, где ты. Я не знаю как. Только с помощью него мы смогли вас найти.
***
Два дня спустя я вернулась в Ковенант. Как только я приехала, я была доставлена в больницу, чтобы провериться снова. Эйден сидел рядом со мной, пока доктор снимал белую марлю, которая покрывали каждый кусочек кожи.
Излишне говорить, что я, казалось, разрывалась. Несколько укусов в виде полумесяца были на каждой руке. Они были еще довольно красные, и пока доктор делал несколько травяных смесей, которые “должны” помочь уменьшить рубцы, я стала рыться в кабинете.
— Что ты ищешь? — спросил Эйден.
— Зеркало.
Он знал зачем. Иногда, это так раздражает, как будто у нас один и тот же мозг.
— Все не так плохо, Алекс.
Я бросила на него взгляд через плечо.
— Я должна увидеть.
Эйден снова попытался заставить меня сесть, но я отказалась слушаться, пока он не встал и не нашел маленькое пластиковое зеркало. Не говоря ни слова, он протянул его мне.
— Спасибо.
Я подняла зеркало и чуть не уронила его. Темно-фиолетовый синяк покрывал мой правый глаз и уходил в сторону моих волос, не так уж плохо. Это исчезнет через пару дней. Черный глаз не большое дело. Мне нравилось думать, что так я выгляжу круто. Однако метки на каждой стороне шеи были ужасные. Некоторые из них выглядели глубокими, почти как если бы участки кожи были вырваны и слились воедино. Покраснение исчезнет, но шрамы всё равно останутся… глубокими и заметными. Мои пальцы сжались вокруг пластиковой ручки.
— Я выгляжу ужасно.
Он сразу же подошел.
— Нет. Они вскоре исчезнут, знаешь, даже прежде, чем кто-то заметит.
Я покачала головой. Я не могла скрыть их, не все.
— Кроме того, — сказал он тем же нежным голосом, — этими шрамами нужно гордиться. Ты выжила. Эти шрамы сделают тебя сильнее, красивее, в конце концов.
— Ты говорил это прежде.
— Все также, Алекс. Я обещаю.
Медленно я положила зеркало на маленький столик и... я сломалась. Не из-за шрамов, или того, что Эйден сказал. Это было то, что эти шрамы всегда будут напоминанием о том, что я потеряла маму в Майами. Все те ужасные вещи, которые она делала и которым позволила случиться. И что я сделала - убила ее.
Из меня вырывались большие и мощные рыдания. Я действительно не могла ни дышать, ни думать. Я попыталась взять себя в руки, но мне не удалось. Я села посреди кабинета и заплакала. Я хотела к маме, но она никогда не ответит, не утешит меня. Она ушла, действительно ушла на этот раз. Пустота навалилась на меня, и горе лилось и лилось.
Эйден встал на колени рядом со мной, положив руки на мои сгорбленные плечи. Он не сказал ни слова. Он просто позволил мне плакать, и после месяцев сдерживания, все страдания и боль, связанные в огромный узел, наконец, ослабли.
Пока я плакала, не знаю, сколько прошло времени. Моя голова болела, в горле саднило, а глаза припухли. Но, как это ни странно, я почувствовала себя лучше, наконец-то я смогла снова дышать, действительно дышать. Все эти месяцы я задыхалась и не понимала этого до этого момента. Я шмыгнула носом и поморщилась от тупой боли в затылке.
— Помнишь, что ты сказал о том, что твои родители не хотели бы такой жизни?
Его пальцы двигались, успокаивая.
— Да. Я помню.
— Она тоже не хотела. Я видела это как раз перед тем, как она... ушла. Она, казалось, испытала облегчение.
— Ты освободила ее от ужасного существования. Это то, что твоя мать бы хотела.
Прошло несколько минут. Я по-прежнему не поднимала головы.
— Ты думаешь, она в лучшем месте сейчас? — спросила я, мой голос прозвучал тихо.
— Конечно.
Он и впрямь верил в это.
— Там где она... она больше не страдает. Это рай - место, настолько прекрасное, что мы не можем даже себе представить, на что это должно быть похоже.
Я предполагала, что он говорит о Элисии - месте очень большом, как небо. Я глубоко вздохнула и вытерла под глазами.
— Если кто и заслужил это, то точно она. Я знаю, это плохо, что она стала даймоном, но она никогда бы не выбрала это.
— Я знаю, Алекс. Боги тоже знают это.
Медленно я взяла себя в руки и поднялась на ноги.
— Извини... что вывалила все это на тебя. — Я бросила быстрый взгляд на него.
Эйден нахмурился.
— Не надо извиняться за это, Алекс. Как я уже говорил тебе, если тебе когда-нибудь что-нибудь понадобится, ты можешь прийти ко мне.
— Спасибо... за все.
Он кивнул, делая шаг в сторону, так как я пихнула его.
***
— Алекс? - Он взял кувшин со столика. Должно быть, доктор пришел в какой-то момент. — Не забывай об этом.
Я взяла банку и прошептала своё спасибо. С мутными глазами я последовала за ним в ярких лучах солнца. Это ударило меня по голове и глазам, но я по-прежнему чувствовала себя хорошо на солнце. Я жива. Мы остановились на мгновение на мраморной тропинке для прогулок, вместе глядя через двор на океан. Интересно, о чем он думает.
— Ты возвращаешься к себе? — спросил он.
— Да.
Мы не говорили о нашем разговоре в Нешвиле или о той ночи. Идти так близкои не думать об этом, было трудно, но когда я подумала о Калебе, все мысли о романтике - или ее отсутствие - ушли. Мне очень нужно его увидеть.
— Видишь? — Эйден кивнул, смотря через двор.
Несколько полукровок расположились на скамейках между общежитиями. Чистокровная была с ними. Она делала дождь над одним местом. Круто. Я вздохнула, останавливаясь.
— Все в порядке...
— Алекс?
— Да?
Он посмотрел на меня сверху вниз, и мягкая улыбка тронула его губы.
— Все будет в порядке.
— Да... Я думаю, нужно больше, чем пара голодных даймонов, чтобы сломить меня, да?
Он рассмеялся, и этот звук едва не выбил воздух из моей груди. Мне нравилось, как он смеялся. Я посмотрела на него, улыбнувшись. Как всегда наши глаза встретились, и что-то вспыхнуло между нами. Даже здесь на открытом месте.
Эйден шагнул назад. Больше нечего было сказать. Я помахала ему и смотрела, пока он не исчез из виду, а потом я пересекала двор и направилась к Калебу, в его комнату. Я не беспокоилась о том, что могу попасться в общежитие мальчиков. Мы не сможем поговорить, так как все спустились. Он открыл дверь после первого стука, одетый в шорты и свободную рубашку.
