Карина Демина - Искры гаснущих жил
— Завтра я уйду, — сказала она.
— Он тоже тебя бил?
— Собирался, — в голубых глазах не было и тени сожаления.
— Ты ведь не остановишься.
Кейрен чувствовал вину, и перед ней, и перед этим незнакомым парнем, которому вздумалось искать приключений в опасном районе.
— Не я такая, — ответила Кейти, приспуская платье с острого плечика. — Жизнь.
— Я тебя не отпущу.
— А не боишься, господин хороший, что Кейти молчать не станет? Про наше-то прошлое знакомство.
Не осталось в ней ничего детского, наивного. Да и было ли?
— Раскроешь рот, точно на виселицу отправишься, — Кейрен перехватил руку с ножом. — А будешь молчать, сочинишь сказочку, глядишь, судью и разжалобишь.
— Умный, да?
— Какой есть.
Дурень. Наивный мальчик, который поддался на старую сказку о тяжелой жизни. И предупреждали ведь, а он…
…тот урок Кейрен надолго запомнил. Нельзя жалеть.
Не их, портовых крыс, живущих по своим законам. Они-то, воспользовавшись твоей жалостью, не упустят удобного момента, чтобы в глотку вцепиться.
Таннис…
Не исключение. Не стоит обманываться.
— Что смотришь? — она взъерошила короткие волосы, которые и без того торчали дыбом.
— Я не смотрю. Жду.
Ей нужны деньги? Кейрен заплатит. Триста фунтов. Четыреста. И тысячу. Столько, сколько нужно, чтобы привязать ее.
— Ты согласна поработать на меня?
Она покачнулась, плавно перетекла с носка на пятку, и с пятки на носок. Руки скрестила под грудью. Наклонилась, вздохнула…
Не верит.
— Если ты вернешь мне бумажник и чековую книжку, — Кейрен с трудом сдерживался, чтобы не отвесить девице затрещину. — Я прямо здесь выпишу чек. Если не устраивает сумма, то назови свою цену.
— Свою цену, значит.
Она оскалилась и отступила.
— Ты сама сказала, что тебе платили.
Злится. И он тоже.
Эта злость мешает думать здраво. Она иррациональна, поскольку ничего нового для себя Кейрен не услышал, но…
— Платили, — согласилась Таннис, не спуская с него насмешливого взгляда. — Только оценивали не меня, а работу.
— Хорошо. Сколько ты хочешь за то, чтобы выступить свидетелем.
— Кем?
— Таннис, — Кейрен осадил живое железо, рвавшееся на волю. — Ты ведь прекрасно меня поняла. Ты даешь показания против тех, с кем работала, а я плачу тебе за это триста фунтов. По-моему, все очень просто.
— По-твоему, — она добралась до своего лежака и, скинув ужасные ботинки, нырнула под одеяло. Раздеваться Таннис не стала, что в нынешних обстоятельствах — единственная жаровня не в состоянии была обогреть всю пещеру, тем более что стояла она у клетки — было разумно.
— Что не так?
— Все не так. Завтра поговорим, — Таннис отвернулась к стене. — Считай, мне подумать надо. Приценится. А то вдруг продешевлю.
Невозможная женщина.
Он мерил камеру шагами.
— Угомонишься ты, наконец? — пробормотала Таннис, натягивая на голову одеяло.
Угомонится. Когда поймет, как связать воедино события.
Письма с угрозами, которые Кейрен до недавнего времени почитал безвредными.
Бомба в карете и то нелепое послание, считай, неприкрытый вызов. Работа своих, пусть бы Брокк и отрицал очевидное, но чужаков ни в доме, ни в загородном поместье не было.
Лига справедливости, о которой до недавнего времени никто ничего не слышал.
Таннис.
И еще одна бомба в попытке уничтожить груз… не вяжется. Ущерб будет, но не такой, чтобы из-за него рисковать. Создать заряд не так просто, а потратить его… на что?
Кейрен тряхнул головой.
Слишком многого он не знает, и его попытка разобраться — игра вслепую со зрячим противником. Но есть Таннис. Упрямая. Злая.
И вытянувшая его из воды.
Она принесла бомбу, но… в последний миг передумала? Бросила в колодец? Неужели надеялась, что вода остановит истинное пламя? Взрыв был, но были ли жертвы?
Сомнительно.
Кейрен вернулся к лавке и лег. Он смотрел в потолок, считал кирпичи и трещины в кирпичах. Сложный рисунок, в котором, в зависимости от желания, можно увидеть разное. Как и в этой истории.
Если хотели убрать Брокка, то к чему сунулись в Нижний город? Мастер там не появляется. А если нужны волнения, то зачем рисковать, пытаясь добраться до Мастера?
Таннис упоминала о листовках.
Заговорит ли она?
Свидетель и ценный. Но ему не доверяет, что, в общем-то, довольно логично. В Нижнем городе не любят полицию, а тем паче королевских ищеек…
…из трещины выполз паук. Выпустив тончайшую, невидимую глазом паутину, он спустился и повис, перебирая в воздухе суставчатыми лапами.
…почему Кейрена до сих пор не отыскали?
И ищут ли вовсе? С его-то везучестью может статься, что и отсутствие осталось незамеченным. Проклятье… выбираться надо. Убедить девчонку, что ничего ей не грозит, и выбираться.
Кейрен сам не заметил, как заснул. Во сне он вновь стоял в переулке, зажимая нос платком. Но тонкий батист не в состоянии был защитить от вони. Гнили рыбьи потроха, и серые крысы, ничуть не смущаясь присутствием чужаков, ползали по телу. Старый полицейский тыкал в крыс палкой, но они уворачивались и пищали, смеялись словно.
Потом появилась Кейти, рыжеволосая, с наивными голубыми глазами и почему-то в белом бальном платье, но босая. Она плясала, разбрасывая над головой банкноты, и крысы прыгали, хватали их, тащили в норы. Кейрен пытался остановить Кейти, но поймать ее не получалось, а когда он все-таки схватил ее за руку, Кейти вывернулась и вцепилась в ладонь зубами, длинными и желтыми, как у крысы.
И Кейрен проснулся.
Не Кейти — крыса. Серая. Толстая. С длинным лысым хвостом. Она вцепилась в руку и висела. А Кейрен, которого едва не выворачивало от отвращения, рукой тряс, пытаясь избавиться от нее. Молча. Зло. Крыса не отпускала.
— Тварь!
От звука его голоса крыса вздрогнула и разжала зубы, она шлепнулась на пол с мерзким звуком, но прежде чем Кейрен наступил на нее, нырнула в щель.
Тварь…
Проклятье.
— Что случилось? — сонный голос Таннис унял дрожь.
— Ничего.
— Руку покажи, герой, — она встала и подкинула угля в почти погасшую жаровню. — Крыса?
На языке вертелась злая отповедь, но Кейрен сдержался. Не вина девчонки в том, что она пытается выжить, как умеет. Жалеть он ее не станет, но и злится на нее бессмысленно.
— Покажи руку, — буркнула Таннис, вытащив из кипы свертков мешочек. — Если крыса, то укус прижечь надо.
Кейрен высунул ладонь меж прутьев. Живое железо проступило над ранкой, стягивая края.
— Вот как оно… — Таннис смотрела на капельки, которые застывали, превращаясь в кожу. Минута, и от крысиного укуса не осталось следа. — А я прижигала…
