Дж. Уорд - Поцелуй Крови
— Ты выполнил работу за меня, — хрипло произнес Пэйтон.
— Ты о чем?
— Бутч сообщил мне, что это Энслэм убил мою кузину.
Крэйг отпрянул, что пришлось весьма кстати, поскольку ему понадобилось личное пространство. С того момента, как он убил своего одноклассника, тем самым развеяв угрозу, ему казалось, словно он попал в параллельную вселенную.
Дело в том, что, заколов Энслэма мечом, как скотину, Крэйг всего лишь защищал Пэрадайз. Мотивы, заставившие Энслэма напасть на нее, в то время ничего не значили и оставались неизвестными в последовавшей сумятице.
Пэйтон быстро пересказал всю историю, и Крэйг понял почти все. По крайней мере, он думал, что понял.
Энслэм и полароидные снимки. Энслэм и его репутация, агрессия по отношению к женщинам. Пэрадайз, пришедшая к правильным выводам.
Внезапно Пэйтон повернулся к отцу Пэрадайз, и мужчины обнялись.
— Вот это парень, да? — закончив, спросил Пэйтон. — Он ведь герой, да?
Ему стало неловко от того, что отец Пэрадайз смотрел на него с поклонением во взгляде. Ага, вау… может, он уже пойдет? Ему пора… он, конечно, очень хотел увидеть Пэрадайз, но…
— И, кстати он любит Пэрри, — объявил Пэйтон. — А она любит его.
Ииииииии таким вот образом всплыла правда о нем и Пэрадайз.
Твою же мать.
Глава 46
— Нет, я в порядке.
Пэрадайз моргнула. И еще раз. Док Джейн светила фонариком прямо ей в глаза.
— У тебя сотрясение, — произнесла доктор, присаживаясь на кровать. — Тебя тошнит?
Ну, вообще-то да, но потому ли, что ее чуть не прикончил одноклассник, или от того, что ее спас мужчина, которого полтора часа назад она послала на все четыре стороны …
— Повтори вопрос? — спросила Пэрадайз. — Постой, да, меня слегка подташнивает, а в голове постукивают молоточки.
Док Джейн улыбнулась.
— Ты поправишься. Просто отдыхай. И прежде чем ты спросишь, да, ты можешь пойти завтра вечером на занятия, но без спаррингов и не переусердствуй на тренировках.
— О, хорошо. — Господи, Пэрадайз даже представить себе не могла, что вернется в учебный центр. — Спасибо.
— На здоровье. Больше я ничем не стану тебя пичкать, только «Мотрин»[80], который ты только что приняла.
— О… хорошо. Спасибо.
— И тебе нужно поговорить с Мэри, — сказала Док Джейн, поднимаясь на ноги. — И нет, слова «я в порядке» не помогут тебе оправиться. После случившегося могут проявиться признаки ПТСР[81]. Твое тело восстановится быстрее, чем разум.
— Кто такая Мэри?
— Ты знаешь, шеллан Рейджа. Она терапевт.
— О…
Может, ей добавить к восклицанию очередное «спасибо»?
— Обращайся, если понадоблюсь, — добавила доктор перед уходом.
А затем Пэрадайз осталась одна.
Забавно, но, несмотря на то, что в своей комнате она находилась в полной безопасности, а внизу были Братья… дом больше не казался таким же безопасным, как прежде. И поэтому, возможно, ей не помешает разговор с Мэри…
Боже… Энслэм — убийца? А, может, и серийный убийца?
Он никогда не проявлял признаков неуравновешенности. Казался относительно нормальным, хотя и немного отталкивал, что можно сказать о ней самой и любом другом представителе Глимеры.
Подумать только, Пэрадайз сидела рядом с Энслэмом на занятиях, тренировалась с ним, говорила и смеялась с ним, а он все это время… издевался над женщинами.
Так недолго и кошмарами обзавестись, а ведь Пэрадайз еще не добралась до той части, где Энслэм собирался убить ее.
Взглянув на часы, Пэрадайз расстроилась еще сильнее. До рассвета оставался лишь час, а она не знала, где Крэйг. Он уже ушел?
Пэрадайз должна была увидеть его.
Застонав, она потянулась к телефону…
— Нужна помощь?
Дернувшись, Пэрадайз подняла наверх взгляд и увидела Крэйга, стоявшего на пороге. Собственной персоной. Он указал большим пальцем себе за плечо:
— Док Джейн сказала, что я могу войти. Мне пора, но я хотел лично убедиться, что ты жива.
Закрыв глаза, Пэрадайз отвернулась от него. Слезы набежали на глаза быстро и в большом количестве, но она не хотела демонстрировать свою слабость.
С негромким стуком Крэйг захлопнул дверь, и на секунду ей показалось, что он ушел. Но глубоко вздохнув, Пэрадайз почувствовала его запах.
— Я встретил твоего отца, — хрипло проговорил Крэйг.
Встряхнувшись, Пэрадайз заставила себя посмотреть на него. Крэйг не отошел от двери, что казалось весьма уместным. Выражение его лица было отстраненным, тело напряжено, и по его виду было ясно, что мысленно он уже покинул этот дом.
— Да? — ответила Пэрадайз.
— Хороший мужик.
— Это так.
Длинная пауза. А затем она решила… да пошло оно, и потянулась к «Клинексам». Высморкавшись, Пэрадайз вытянула еще одну салфетку и промокнула глаза.
— Прости мне мою эмоциональность.
— На то есть причины. Тебя чуть не убили.
Скомкав салфетки, Пэрадайз бросила их в мусорную корзину у кровати и глубоко вздохнула.
— Прости за то, что много чего наговорила тебе. Что накричала на тебя.
— Не беспокойся об этом.
— Ладно. — Черт, его пренебрежительный ответ, будто произошедшее между ними совершенно ничего не значило, причинил больше боли, чем сотрясение. — Хорошо.
— Слушай, Пэрадайз, мы с тобой…
— Мы что? — она перевела взгляд на Крэйга. — Или скорее мы не что? Словно выдернул эти слова из фразы «не предназначены друг другу». Ты сейчас начнешь перечислять кучу причин, почему мы не можем быть вместе, включая, если не в числе главных, мое происхождение? Если я права, то избавь, мы уже обсудили все по телефону.
Когда Крэйг ничего не ответил, а просто продолжил смотреть в пол, будто пересчитывал стежки на ее тканом ковре, Пэрадайз представила себе, как он мысленно репетирует прощальные слова, которые поставят точку в их отношениях. Но «никогда-не-увидимся-вновь» им не светит. Потому что Пэрадайз не собиралась бросать гребаную программу, и это совершенно точно: она слиииииишком много вложила сил в первые ночи, которые, казалось, растянулись на тысячу лет.
— Тебе лучше уйти, — сдаваясь, проговорила Пэрадайз. — Просто…
— Почему я?
Она нахмурилась:
— Прости, что?
Когда Крэйг взглянул на нее, выражение его лица стало смертельно-серьезным:
— Я все гадаю и не могу понять… почему я? Ты могла выбрать любого в нашей расе. Каждая из кровных линий отдала бы руки и ноги за то, чтобы ты выбрала именно их отпрыска. Ты — в буквальном смысле — величайшая драгоценность на всей планете, и я не говорю еще о том, какая ты сильная, умная… жизнерадостная. Какая отважная… и умная. Я ведь уже говорил, что ты умная? — Крэйг снова уставился на ковер. — И красивая. А еще этот твой голос. — Он сделал круговое движение рукой у головы. — Он сводит меня с ума, твой голос. Днем, после наших разговоров по телефону, я засыпаю, прижимая чертов телефон к груди. Словно твой голос, частичка тебя задержалась где-то внутри.
Ну вот, теперь у нее глаза на мокром месте совершенно по другой причине.
Крэйг наворачивал круги по комнате.
— Даже если ты простишь меня за мое ослиное поведение… я не смогу дать тебе всего этого. Коттедж моих родителей — всего две комнаты и кухня. Покрытые пластиком столешницы, линолеум на полах и поистине страшное ковровое покрытие. Все из дешевой древесины, не антиквариат. Самый старый предмет мебели был куплен еще в семидесятых, и в целом выглядит она ужасно. Я не смогу… Не смогу покупать для тебя драгоценности или машины…
— Прекрати.
Услышав ее голос, Крэйг замолчал.
— Я об этом не думаю, — прошептала Пэрадайз. — И ты не должен.
— Но если все изменится.
Именно в этот момент она поняла, что Крэйг никогда прежде не показывал ей свою уязвимость. Стоп, он говорит о том, чтобы быть вместе?
— Нет, — поклялась Пэрадайз. — Все это меня не волнует, и в будущем ничего не изменится.
— Откуда ты знаешь? — мягко спросил Крэйг. — Потому что… я люблю тебя. И если ты решишь завтра, через неделю… год спустя… что для тебя это всего лишь увлечение, или что ты хочешь быть с кем-то из хорошей семьи, я этого не переживу. Это сломит меня, и я уже не смогу оправиться. Просто отпусти меня, хорошо? Положи конец моим мучениям… позволь мне уйти.
Пэрадайз промокнула глаза и улыбнулась.
— Ты только что сказал, что любишь меня? — Когда Крэйг ничего не ответил, она настояла. — Думаю, так и есть.
— Я серьезно, Пэрадайз.
Внезапно боль в голове и во всем теле отступила, а страх, отравляющий кровь, испарился.
— Я тоже, — прошептала Пэрадайз.
— Тогда да, я сказал, что люблю тебя. И я сожалею, что сорвался, узнав о тебе и твоей семье. И я осел, раз сравнил тебя с ублюдками, убившими моего отца. Не знаю… нужно лишь вспомнить первую ночь, когда ты не захотела оставлять меня на той тропе. Ты проявила участие ко всем, не только ко мне. Ты… ты бы осталась снаружи, если бы это позволило впихнуть в убежище еще кого-нибудь.
