Джесса Слейд - Совращенная тенями
— Не где, — признался Арчер. — Но почему?
Она подняла руку Зейна, как будто он был свидетелем.
— Это имеет значение в настоящее время?
— Ты постоянно задаешь мне вопросы. Почему я не могу спросить?
— Я говорю, что планы джинн-человека не изменятся, потому Зейн отдохнет подольше. Мы узнаем о них совсем скоро.
Это звучала также обещающе как «почти все» для Арчера. Он нахмурился. С каких пор мысль о конце стала ему неприятна?
Он смотрел на нее с тревогой и медленно пошел в коридор.
Она не могла поменять его отношение к смерти. Он не позволил бы. Это опасение сделает его уязвимым. Все, что он потерял, будет потеряно напрасно.
Прихожая была темной. Солнце снова спряталось за облаками.
Если снова пришла весна, он бы не заметил. Это должно было отогнать последнюю надежду относительно его тшувы.
Демон — идиот.
Обертывая, вокруг себя ярость он проследовал по коридору.
Если Зейн все еще был охвачен, то он бы уже мог стоять. Тогда они получили бы все ответы, и тогда нашли бы джинн-человека и устроили ему такой конец, о котором он даже не думал.
— Вы были почти пойманы, — Червь скрутил свои руки почти с безумием, Корвас не обращал на него внимания.
Возможно, его следующая скульптура станет уродливая птица, которая пришла в этот мир только для того, что бы впиться своим клювом в мертвую плоть.
— Если бы вас поймали, — Червь извивался, — они бы узнали…
С ленивой хваткой Корвас протянул свои руки и впился ему в шею.
— Черви добывают информацию, но не суют свой нос везде, где есть грязная работа, которая будет сделана. Так что мудрый червь ведет себя посдержанней.
Червь вырвался из хватки, его глаза выпирали еще больше, чем обычно.
— Не проверяй мое терпение. Я в последнее время не слишком спокоен.
Червь отошел назад вне зоны досягаемости, потирая горло. Он каркал.
— Почему вы убили тальяна?
— Я освободил его, — Корвас подошел к окну, что бы смотреть на свои скульптуры. Чайка в полете, его первая работы, была все еще самой лучшей. С тех пор он пытался воссоздать энергию, линии из сырья. Вдохновение всегда проходило через него синим потоком прямо по животу, и он представлял себе чайку, летящую над океаном, чистая вода отражается на ее белых перьях. Он почти слышал ее крик.
Раздражающее хихиканье вороны прервало его мечты. Несчастная птица набрала в клюв холодной воды и брызгалась, как бы купалась и полоскала горло.
Он подошел к клетке.
Птица склонила голову к нему, расправив перья.
Червь наблюдал за этим издалека.
Корвас посмотрел на человека.
— Тени не правильно истолковали мой приказ. Я пренебрег их размножением, с тех пор как моя армия изменилась. Но мне все еще нужна Сера Литлджон. Солво должен пробить еще некоторые отверстия в Завесе, когда ее демон поднимается.
Червь пожал плечами, очевидно, хотел казаться отрешенным, как будто он мог переступить свой гнев и бояться, что вода с перьев вороны дойдет и до него.
— Уже поздно лига теперь глаз с нее не спустит.
Ковас махнул рукой.
— У меня свои люди по все городу. Несчастные тальяны даже не знают, что им угрожает.
— После той попытке в гостинице, они будут знать, что это было аномальное нападение фералисов. Им только нужно взять след.
— Именно для этого мне нужны черви, что бы запутать их. — Корвас посмотрел на человека. — И теперь я думаю, что он снова мне понадобиться.
Червь двинулся в обратном направлении.
— Это слишком опасно. Я никогда не думал…
— Поскольку ты — Червь, — сказал терпеливо Корвас. — Мой фералис потерпел неудачу, но ты приведешь мне Серу Литлджон.
Червь напрягся.
— Я? Но почему я?
— Ты должен будешь привести ее с помощью теней, — Корвас коснулся кольца, камень был прохладным и гладким. — От последнего тальяна я узнал кое-что. Так что приведи мне Серу Литлджон и получишь свою награду.
Пристальный взгляд Червя остановился на кольце.
— ВЫ сделаете это? — Его голос повыселся снова, но только с подавленным ликованием. — Вы заберете у нее демона и отдадите мне?
Корвас наклонил голову.
— Я обещал. Ты познаешь силу тьмы.
Арчер проснулся от прикосновения руки к своему плечу. Он не помнил, чтобы кто-то также нежно касался его.
— Сера. — Его голос был скрипучим, как будто он был монахом, который несколько лет ни с кем не говорил. Он прочистил горло. — Что случилось?
Он был на кушетке в комнате отдыха безопасного укрытия, где был его пост. Его чувство времени сказало ему, что сейчас глубокая ночь.
— Зейн. Он… — Ее дыхание перебило следующие слова. Она попробовала еще. — Он умирает.
Арчер поднялся с кушетки.
— Тшува должен…
— Он ушел.
Он отошел немного и повернулся к ней.
— Демон не уходит.
— Я незнаю, как, черт возьми, это произошло. Но его раны не зажили. Даже появились новые. В его ноге. Джинн-человек, что-то сделал с ним.
Кровь Арчера стала холодной.
Коридор был тих и пуст, если бы не два тальяна на стульях у комнаты Зейна.
Брови Серы тянулись вниз в сердитом замешательстве.
— Никто не пришел к нему, что бы посидеть.
Арчер подошел ближе к ней. Так же как тшува он мог убрать рану, но не боль, он мог стереть ее горе, но линии печали навсегда останутся на ее лице.
— Ты была здесь весь день?
Она безмолвно кивнула.
От прикроватной лампы на Зейна падал мягкий свет. Его кожа была такого же цвета, как и бандажи.
Арчер сидел на стуле возле кровати. Он тщательно старался промывать рану на ноге с помощью бинта, которвый дала ему Сера.
Он был похож на части плоти с помощью бинта привязанные друг к другу. Но Арчер еще чувствовал надежду, которая исчезала с каждой каплей крови.
Сера в удивление бормотала.
— Его ревен почти ушел. Ты можешь увидеть только тень на его коже.
Арчер устало кивнул.
— Демон забрал его метку.
Она спросила.
— Он ушел?
Он не стал повторяться.
Она подошла к двери.
— Тогда мы отвезем его в больницу. Они излечат его человеческим путем.
— Сера, — резкость его голоса остановила ее. — Никто уже не сможет ему помочь.
— Но…
Холод настиг его, как будто его кровь также оказалась на полу вместе с кровью Зейна.
— Его рана, которую излечил демон, вернулась, наряду с теми, которые он заживлял, пока они сражались вместе.
Она колебалась.
— Так каждая рана, которая была ему нанесена…
— Будет теперь кровоточить.
— Боже мой, это же…
— Это, по крайней мере, спасло его. Так как тшува не мог убирать боль, Зейн пережил это, и оно снова не вернется. Как будто от этого легче. — Неприветливость в нем сменилась яростью. — Трусливый, бесполезный, чертов демон.
