Татьяна Корсакова - Не буди ведьму
– Нормально, только очень скучает по вас обеим.
Он перевел взгляд на бабу Глашу, и та улыбнулась чуть виновато:
– Я тоже скучаю. Ира – славная девочка, очень хорошая.
– От нее я узнал о вашей смерти и о том, – взгляд его снова переместился на Арину, – что ты пропала.
– Я бы ей позвонила, – начала она, – только мой телефон…
– Ты бы не смогла, – отрезал Волков. – Ты ведь до сих пор так и не поняла, что случилось?
– Я все понимаю. Я на болоте, в сторожке Сказочника, здесь меня окружают мертвые и… коматозник. – Получилось не слишком красиво, но честно.
– Нет. – Он покачал головой, и во взгляде его появилась жалость. – Все гораздо хуже: ты сама сейчас в коме…
Сердце перестало биться, а холод все расползался по телу, сковывал ледяной броней, не позволял дышать, видеть, говорить… Но выстуженные холодом мысли неслись, как арабские скакуны.
После обращения Сказочник неделю пребывал в странном состоянии: не живой и не мертвый. В мире живых за ним присматривали баба Глаша и Лидия Николаевна, а в мире мертвых – его умершая мать. Дар не дается просто так, за все нужно платить, даже если ты родной по крови. А что случится, если по крови ты чужак? Неподготовленный, слабый, беспомощный… Что станет с душой и телом? Душа – вот она, в воображаемой сторожке в самом центре воображаемого болота, в компании двух мертвых старушек, которые должны за ней присматривать. Помнится, она спрашивала Волкова о том, что он ест, где спит. А сама?.. За все время Арина ничего не съела, не посещала туалет, даже сон ее нельзя назвать сном. Кто она сейчас?
– Аринка, – из забытья ее вывел голос бабы Глаши, – мы просто не знали, как тебе сказать.
– Сказали бы как есть, – она попыталась улыбнуться, – «Ты умерла».
– Ты не умерла!
– Пока. Но то, что со мной происходит, это ведь умирание. – Девушка не спрашивала, она констатировала очевидное. – Поэтому мы не смогли выйти из болота. Мы в ловушке здесь. Я и вы из-за меня. Вы ведь тоже не можете уйти? – Она посмотрела на своих мертвых старушек.
Ей ответила Лидия Николаевна, нетерпеливым взмахом руки остановив сестру:
– Это плохое место для всех: для мертвых и для тех, кто пока еще жив. Но для такой, как ты, это единственная перевалочная база. Я так поняла.
– Оно существует на самом деле?
– Думаю, да. Это всего лишь проекция.
– А те существа, ночные гости, они всего лишь порождения моей больной фантазии?
– Они порождения этого места. Они те, кто так и не смог отсюда уйти. И для таких, как мы, они по-настоящему опасны. Поэтому он запретил выходить из дома в темноте, нам и особенно тебе.
– Но днем вы можете отсюда уйти? – спросила Арина настойчиво. – Вы знаете дорогу?
– Да, мы знаем дорогу и мы можем уйти.
– Тогда уходите! Пока еще не поздно.
– Он велел присматривать за тобой, – ответила Лидия Николаевна.
– Вы присматривали. Спасибо вам за это большое, но хватит. Я же вижу, как вам тяжело.
– Нам тяжело. – Лидия Николаевна кивнула, снова отвернулась к окну. – Мы подумать не могли, как это будет… страшно. Он не сказал.
– Он сказал, я должна справиться, – напомнила Арина. – Вы поддержали меня в самую тяжелую минуту, не бросили меня тут совсем одну.
Арине понадобилось мобилизовать все силы, чтобы просто встать на ноги. Управлять телом было все тяжелее. Да и телом ли? Где сейчас ее тело?
Когда она обняла Лидию Николаевну, та заплакала. Слезы вытекали из-под очков, скатывались по морщинистым щекам.
– А теперь уходите, пожалуйста, – попросила девушка.
Баба Глаша шагнула к ней, раскинула руки для объятий:
– Аринка…
– Я вас очень люблю, вас обеих.
– Мы тебя тоже, – сказали старушки в один голос.
– Но дальше я должна сама. Пришло время рысенку стать рысью.
Она говорила и сама не верила своим словам. Рысенку никогда не стать рысью, потому что у рысенка не осталось сил.
Они пытались возражать, ее любимые, отважные старушки, но было ясно: иного выхода у них нет. На веки вечные оставаться пленницами этого страшного места не хотелось ни одной из них. И Арина не желала для них такой доли.
Сколько бы еще они спорили, неизвестно. Вмешался Волков:
– Дамы, наше время на исходе, – сказал он мягко, но решительно и, отвергая все возражения, добавил: – Я за ней присмотрю. Обещаю.
– Вы присмотрите? – переспросила баба Глаша.
– Я ведь тоже часть его плана. И вернулся сюда из-за нее. Так что, милые леди, – он улыбнулся широко и обаятельно, – ваша девочка в надежных руках.
Прощались торопливо, суматошно, словно баба Глаша и Лидия Николаевна опаздывали на поезд. А может, и опаздывали, почему бы и нет! Думать так было проще – такой спасительный самообман.
– Мы будем присматривать за тобой, Арина. – Они стояли на крыльце, обнявшись.
– Я знаю это. Спасибо…
– И не грусти. Не надо грустить.
– Не буду.
– Ты упрямая девочка. – Лидия Николаевна поцеловала ее в щеку. – Упрямая и очень сильная, что бы я там ни говорила. И выход есть всегда, просто мы с Глашей уже слишком старые, чтобы его увидеть. Прощай, девочка!
Они уходили, взявшись за руки, растворялись в тумане, бледнели с каждым шагом, пока не исчезли вовсе. И только тогда Арина дала волю слезам.
– Не плачь, – послышалось за спиной. – Им теперь хорошо.
Волков стоял совсем близко, но не пытался даже дотронуться до ее плеча. Или просто не мог из-за этой своей медикаментозной комы?
– Как ты? – спросила она, глядя одновременно на него и сквозь него. Интересно, какой видит ее он, такой же нематериальной?
– Я нормально. – Он пожал плечами. – Но времени и в самом деле мало, а нам еще многое нужно обсудить. Присядем?
Они сели на крыльцо. Блэк растянулся у их ног.
– Он тоже мертв? – спросила Арина, почесывая пса за ухом.
– Да. – Волков кивнул. – Сказочнику не удалось его спасти.
– И что теперь? Я должна его отпустить?
– Попробуй. Но что-то мне подсказывает, он не уйдет.
Словно понимая, о чем речь, Блэк поднял голову, тихо рыкнул.
– Спасибо. – Арина погладила пса по голове. – А ты? – спросила, не глядя на Волкова.
– Я должен. – Он ответил не сразу, наверное, искал правильные слова. – Ты еще не все знаешь.
– Где я? – перебила она его. – Где мое тело? В больнице?
– Нет. – Волков рассеянно коснулся черной шерсти Блэка. – Именно поэтому я не могу остаться. Я должен тебя найти. Тебя и Дементьева, – добавил он зло.
