Руины (ЛП) - Уэст Джиллиан Элиза

— Что произойдёт, если я не вернусь? — спросила я, обращаясь ко всем в комнате.

Элестор сдвинулся с места, поднявшись на ноги. Страх мелькал в уголках его глаз. Его челюсть напряглась от усилия сдержать ту боль, что, как дикая птица, рвалась из клетки внутри него. Его плечи напряглись, руки сжались в кулаки, и он сделал глубокий вдох, чтобы обуздать поднимающиеся эмоции.

— Война, Миледи, — ответил он, и часть его ярости вытекла вместе с этими словами. — Война против Инферниса. Пока мы говорим, Тифон готовится, и на этот раз нет сомнений, что он найдёт способ прорваться, особенно после того, как один из его людей уже сделал это. Думаю, у нас есть неделя, самое большее, прежде чем они окажутся на наших берегах.

Мы смотрели на него, и боль скручивала мой живот, пронзая сердце. Но Рен не выглядел удивлённым. Нет, он выглядел так, словно тысячелетия страданий обрушились на его плечи. Я видела истинный груз короны, которую он носил как король Инферниса, как Бог Смерти.

— Разве нельзя починить то место, через которое они прорвались? — спросила я, повернувшись к Рену.

Рен вздохнул, проведя рукой по волосам. Усталость, древняя как сам камень, отразилась на его лице.

— Если мы сможем найти его. Туман за эти годы стал чем-то сложным, разумным. Хотя, он и является продолжением меня, но в то же время постоянно меняется. Морана и я пытаемся выяснить, где защита ослабла, но это занимает время. Время, которого у нас, к сожалению, нет.

Я подумала о душах, блуждающих в Пиралисе, скорбящих о своих жизнях; о душах, изолированных в Истиле; о тех, кто путешествует по пещерам. Но больше всего я думала о возвысившихся душах в Ратире, а затем о Сидеро, Жозетте и Лане. Я старалась не думать о Рене, о его крыльях, прибитых к стене библиотеки Эферы, и о том, как он сломленным голосом прошептал, когда я засыпала:

Ты — единственная, кого я когда-либо хотел.

— Тогда я должна вернуться в Эферу.

Рен шагнул ко мне ближе, его глаза горели.

— Нет, — сказал он. — Слишком рано. Я не могу позволить тебе сделать это.

— А я не могу позволить, чтобы наши люди оказались под угрозой из-за прихотей тирана в попытке отсрочить войну, которая всё равно неизбежна. Таким образом, мы сами принесем войну к нему.

ГЛАВА 59

Ренвик

Наши люди.

Не мои люди, а наши.

Я пересёк комнату за долю секунды, обхватив её лицо ладонями. Мои руки согрелись от жара её румянца.

— Если ты сделаешь это, то только ради того, о чём мы говорили, — сказал я.

Пальцы Оралии обхватили мои запястья, а большие пальцы мягко провели по оголённой коже моих предплечий. Если она уйдёт, то только для того, чтобы положить конец Тифону. Чтобы остановить его тиранию и жестокость.

— Я понимаю, — ответила она, решимость застыла в её глазах.

Я прижал свой лоб к её, не обращая внимание на замешательство принца и комментарии Торна. То, что она готова на это. То, что она рискует собой, чтобы защитить Инфернис и меня… Это развеяло все мои сомнения. Передо мной стояла не просто могущественная богиня, не просто моя возлюбленная, но моя королева.

Myhn lathira.

— Тогда многое нужно успеть подготовить, — сказал я, опуская руки ей на плечи и встречаясь взглядом с Димитрием. — Мы встретимся на тренировочной площадке через час.

Мой заместитель кивнул, приложив руку к сердцу, и вышел из комнаты в вихре тёмного плаща и сверкающих доспехов.

Я повернулся к Мекруцио.

— Вы с Элестором должны вернуться в Эферу, придумать любой рассказ, чтобы обеспечить возвращение Оралии и принца в королевство.

— Да, Мой Король, — ответили они вместе и исчезли за дверью.

Мой взгляд остановился на Сидеро. Он стоял в нескольких шагах позади Оралии, где находился всё это время, словно охраняя её. Несколько раз я замечал, как его руки подрагивали, а губы приоткрывались, чтобы что-то сказать, но он смущенно замолкал.

— Начинай приготовления, Сид. Я знаю, что ты уже сделал всё возможное.

Он улыбнулся мне, кивнул и так же бесшумно вышел из комнаты. Бровь Оралии приподнялась, но прежде, чем она успела задать вопрос, я коснулся её губ своими.

— Я не могу просить тебя об этом.

— Ты и не просишь. Я предлагаю. Это единственный путь.

Я покачал головой, не то, чтобы не соглашаясь с ней, а с сожалением, пока мои руки скользили вверх по её шее. Кончики пальцев очертили линию её подбородка. Тяжесть залегла в моём сердце, нет, в моей душе, от осознания того, что ей предстоит, и от жертвы, которую она должна будет принести. Я запечатлел её черты в своей памяти: глубокую зелень её глаз, изгиб её бровей, очертания её скул, её губ.

— Я тебя не заслуживаю.

Её улыбка была болезненно прекрасной, когда она коснулась моей щеки, прижимая наши лбы друг к другу.

— Заслуживаешь, Рен.

Послышался звук отодвигаемого стула. Голоса Торна и Кастона прервали момент нашей близости.

— Что это такое? — голос Кастона дрогнул, пропитанный странной, пустой яростью.

Торн мягко потянул его за руку.

— Пойдём, парень.

Но принц Эферы покачал головой, вонзив в меня взгляд, холодный, как камень. Розовый оттенок его щёк сменился глубоким бордовым, глаза застыли, словно куски льда. В его лице я увидел напоминание о брате, но оно исчезло, как только Оралия переплела свои пальцы с моими.

— Судьба, — просто ответила она. — Это судьба.

Мне показалось, что осколки моего сердца дрогнули в этот момент. Никто никогда не обращался ко мне так, как она, за всё моё проклятое существование. Её подбородок не дрогнул, даже когда взгляд Кастона пронзил её. Поток его магии прошёл по комнате, но затем он коротко кивнул. После этого её плечи чуть расслабились, и тихий, облегчённый выдох сорвался с её губ.

Торн кивнул, осторожно взяв Кастона за руку и направляя его к дверям.

— Пойдём, нужно ещё раз проверить твою повязку.

Когда за ними закрылась дверь, и их шаги затихли, я повернулся, обхватив её за талию и притянув ближе.

— Что ты имел в виду…

Я прервал ее поцелуем и, воспользовавшись удивлением, просунул язык между губ Оралии. Она застонала, руки сомкнулись на моих плечах, когда я схватил ее бедра. Подняв ее, чтобы она села на свободное место на столе, я в спешке отодвинул тарелки и кубки.

— Рен, — выдохнула она, когда мой рот двинулся к ее горлу.

— Не сейчас, потом, — прорычал я, задирая юбки и срывая кружева, скрывавшие ее, пока она не предстала передо мной. Не сейчас. Я не смог бы произнести ни слова, даже если бы она приставила к моему горлу нож кратуса. Я думал, что действительно могу умереть, если не прикоснусь к ней.

Отступив назад, я упивался видом Оралии, задыхающейся и обнаженной на столе. Мой взгляд задержался на блеске ее желания между бедрами. В тишине её груди напрягались под кружевом платья с каждым тяжелым вдохом. А затем одна из ее рук сместилась вниз по ее животу, чтобы скользнуть двумя пальцами по ее мокрым складочкам.

Я застонал, сжав кулаки, не в силах отвести взгляд, когда она широко раскрылась для меня, одна туфля болталась на ее пальцах, когда она согнула ногу. Мой член напрягся под тканью брюк, жаждая сирену, которая в это время сидела на обеденном столе и трахала себя пальцами.

Не в силах больше сдерживаться, я схватил ближайший стул и протащил его, установив так, чтобы сидеть между ее ног. Я призвал свои тени, обвивая их вокруг ее запястий, чтобы убрать их от влажной дырочки и пригвоздить к столу.

— Что ты делаешь? — спросила она, и ее грудь тяжело вздымалась.

Дикая усмешка растянула мои щеки, прежде чем я наклонился вперед и обдул потоком прохладного воздуха в ее разгоряченный центр.