Варрэн-Лин: Сердце Стаи (СИ) - Ариманта Юна

Они плыли по реке, все дальше удаляясь от города, с высоких стен которого их могли бы заметить. Сейчас по обе стороны от реки возвышались скалистые берега, покрытые густым лесом. В лесу временами мелькали огоньки костров — видимо поиски чудовищ продолжались и ночью. Но разглядеть с высоких берегов на темной воде голову Динки, плывущую у самого бревна, как и мелькающие на разном расстоянии среди водной ряби головы ва́ррэнов, с которых они предусмотрительно спрятали рога, было практически невозможно.

Когда растущий месяц с острыми кончиками стал опускаться к горизонту, Динка почувствовала себя обессиленной и устало повисла на бревне. Стоило только прекратить грести руками и перебирать ногами, как жестокий холод воды впился острыми зубами в ее тело. Динка свернулась клубочком в воде под бревном, стуча зубами и дрожа всем телом. Небо на востоке стало светлеть, но высокие берега по-прежнему не давали никакой надежды выбраться на сушу. И островков больше не встречалось.

— Дайм! — позвала Динка негромко, боясь привлечь чье-нибудь нежелательное внимание.

— Динка, как ты? — прямо рядом с ней вынырнул Хоегард.

— Плохо, — стуча зубами выдавила Динка. — Я замерзла.

Хоегард скользнул в воде под нее и, придерживаясь рукой за бревно, прижал ее к своему телу.

— Потерпи немного. В двух верстах отсюда будет пологий берег, там и выйдем на сушу, — проговорил он, надавливая ей ладонью между лопаток и вжимая в свою грудь. Динка с благодарностью обвила руками его шею, а ногами его бедра, и прижалась к его горячей груди.

— Если бы вода была стоячая, я бы мог немного подогреть ее для тебя, — произнес он. — Но сейчас это будет лишь пустой тратой сил.

Однако Динка все равно чувствовала, как от его тела отходят волны тепла, обволакивая ее. Навалилась смертельная усталость, хотелось закрыть глаза и уснуть.

— Не теряй сознание, — потеребил ее Хоегард, но она в ответ лишь что-то невнятно промычала.

Глава 14

Динка сидела на кровати в смутно знакомой комнате. Большая печь, у окна стол, за занавеской еще одна кровать. Добротная обстановка была родная и уютная, но это был не дом Ливея. Пока было тихо, но предчувствие беды клубилось внутри зловонным болотным туманом, поднимающимся над непроходимыми топям. Хлопнула входная дверь, и Динка сжалась от страха. Сейчас начнется!

Динка соскользнула с кровати на пол и ужом юркнула под стол. Там она зажмурилась и зажала руками уши. Она не хотела этого. Не хотела видеть и слышать то, что сейчас произойдет. Со стороны печки доносились крики, но слов Динка разобрать не пыталась.

Кровь! Кругом кровь! Чавкающие звуки ударов вперемешку с криками, и кровь, брызгающая во все стороны.

— Не-е-ет! — Динка завизжала, захлебываясь своим визгом. Чужая боль, страх, ненависть затопили все ее существо. Пламя, до этого похожее на ласково рыжего котенка, уютно свернувшегося на коленях, превратилось в огромного ревущего зверя, вставшего на задние лапы.

— Не-е-ет! — все смешалось и плеснуло во все стороны огнем, пожирающим все на своем пути. Стирающим кровь и боль из этого места.

Крики усилились, превращаясь в предсмертный визг сгорающего заживо существа. Динка не хотела этого слышать. Она свернулась клубочком под столом, зажимая руками уши. Пусть сгорят, пусть исчезнут, пусть замолчат навсегда!

Вокруг бесновалось вырвавшееся на волю пламя. Языки огня облизывали ее босые пятки, пробегали по ее растрепанным волосам, скатывались с ее скрюченной спины. Огонь не жег ее, он ее защищал, разбегаясь от стола пылающими дорожками, и пожирал все, до чего мог дотянуться. Горели кружевные занавески на окнах, разноцветные половички на полу, вышитые покрывала на кроватях.

Все вокруг пылало в огненном смерче, выгорая насквозь и осыпаясь черным пеплом.

Крики прекратились, и Динка выползла из-под стола и огляделась. Но от прежнего уюта не осталось ничего. Лишь огонь. И тут до Динки дошло, что она натворила, пронзив сознание нестерпимой болью.

— Не-е-ет!

Динка очнулась от блаженного тепла, окружающего ее тело со всех сторон. И от зверского голода. Она завозилась, обнаружив, что лежит зажатая между горячими мужскими телами.

— Смотри-ка, оттаяла ледышка, — послышался над головой насмешливый голос Штороса. И она, чувствуя острый приступ благодарности, но не зная, как его выразить, легонько прихватила зубами его сосок, оказавшийся прямо у ее губ.

— Ох! — Шторос, смеясь, выгнулся, отстраняясь от нее. — Не надо меня есть. Сейчас Вожак с Тирсвадом приготовят тебе еду.

Динка, получив немного пространства, приподнялась и огляделась. Прямо рядом с собой, помимо довольно ухмыляющегося Штороса, она обнаружила Хоегарда. Его глаза были тоже смешливо сощурены. Поодаль Вожак, сидя на корточках, разводил костер, и Динка невольно залюбовалась его мускулистой спиной и округлыми ягодицами.

— Слышь, мы с тобой совсем рядом, а она все равно никого, кроме Дайма не видит, — с легкой обидой в голосе проворчал Шторос, обращаясь к Хоегарду. Хоегард неопределенно пожал плечами. Ни тот ни другой больше не пытались целовать ее или ласкать руками, просто лежали рядом, согревая своими телами. Динка поспешно отвела глаза от Вожака, заметив чуть поодаль Тирсвада, который чистил у кромки воды рыбу и скидывал потроха обратно в реку.

Как же с ними стало сложно! Хотя… а когда с ними было легко? Динка поднялась на ноги, неохотно покидая уютное гнездышко, сплетенное для нее из мужских тел, и подошла к костру, неловко обнимая себя руками. Оставаться голышом было неуютно, и не только потому, что холодный воздух покалывал кожу. Но варрэнов, похоже нисколько не смущала нагота: ни ее, ни своя, ни друг друга. Дайм отвлекся от ярко-полыхнувшего костра и повернулся к Динке. Поток теплого воздуха, поднимающийся от огня, обласкал ее обнаженную кожу. Динка, стараясь смотреть только ему в лицо, все равно не могла не замечать его слишком очевидно напрягшегося при ее появлении члена.

— Голодна? — спросил Дайм.

Динка кивнула, присаживаясь рядом с ним прямо на холодную землю и протягивая к огню похолодевшие конечности. Тревожный сон, привидевшийся ей перед самым пробуждением не отпускал. Словно в этом сне было что-то важное. Что-то, что она раньше знала и забыла. Но, как и положено снам, наяву он терял четкость. События расплывались в памяти, остался лишь огонь, пожирающий все вокруг. Динка задумчиво смотрела в костер, пытаясь вспомнить, что это значит, к чему снится огонь, но ничего в голову не приходило.

Подошел Тирсвад с почищенной рыбой, и следом подтянулись остальные. Варрэны нанизывали рыбины на остро заточенные палочки и размещали у костра. Шутили и смеялись друг над другом, не обращая внимания на поджавшую колени к груди Динку. Она с удивлением отметила, что даже тюремная камера и пытки, которым они подвергались там, сейчас служили у них поводом для шуток и беззаботного смеха.

— А потом этот ублюдок говорит мне: «если ты так любишь каленое железо, то я прижгу им тебе между ног», — давясь от смеха, рассказывал Шторос. А Динку от одних этих слов мороз пробирал до самых костей.

— А у меня ни капли силы не осталось, даже защитить себя нечем. Говорю ему: «Ну прижги, если очень хочется. Твой-то конец от этого длиннее все равно не станет». Он, сука, разозлился! Аж побагровел весь! И давай меня кулаками молотить. Так и забыл про прижигание. Еле его потом оттащили, — продолжал он под взрывы одобрительного хохота.

Дайм протянул застывшей в ужасе Динке палочку с рыбой, и она, наконец, отвлеклась от жуткой картины, вставшей у нее перед глазами. Как же она опоздала! Сколько всего им пришлось пережить, пока она болталась по тракту и сверкала обнаженной грудью перед всякими уродами.

— Тебя тоже пытали? — шепотом спросила она у Вожака. Он в ответ неопределенно повел плечами.

— Я был тяжело ранен и редко приходил в сознание. Кажется, меня били, пинали ногами в живот. А больше ничего не помню, — проговорил он задумчиво, а потом, посмотрев на испуганное лицо девушки, добавил. — Тебе не стоит так переживать. Мы очень живучие. Особенно, когда ты рядом с нами.