Связано с любовью (СИ) - Брай Марьяна
– Потому что Молли, у которой не только длинный язык, но и ум, что редко встречается в природе, завела шашни с помощником Джошуа. И тот все рассказал, - деловито объявила Леова.
– Молли? Шашни? – я остановилась, вспоминая, что наше знакомство началось с разговора о ее долгожданной свадьбе, и в своих делах я просто забыла о ней. – Где она?
– Наверху. Проверяет, как новенькие делают пледы. Я и не думала, что приехавшая сюда скромница имеет такой командный голос, - хохотнула Леова.
Я поднялась на второй этаж и быстро нашла Молли. Рабочие строили три стены коробки, которая отделит мой кабинет от общей территории, и там мешаться я не хотела.
– Молли, пойдем, - я окликнула ее, и указала на отгороженную часть, которая сейчас была общежитием. Женщины пошили матрасы, набили их шерстью. Леова привезла ткань, из которой сделали белье, и теперь здесь было чисто и опрятно. На полках лежали их вещи, под полками стояла обувь – мне нравилось, что вокруг царит порядок, и все по чуть начинает работать.
– Что случилось, Молли? – я постучала ладонью по лавке рядом с собой. – Ты, помнится, собиралась замуж и радовалась этому событию.
– А, - выдохнула Молли и бухнулась рядом со мной. – Дома мы говорили с мамой… Ну, после того, как ты уже научила меня вязать эти пледы, и я посмотрела, как живешь ты. Ты ведь правду сказала – зачем отдавать приданое, на которое купят дом какому-то незнакомому мне человеку, а я буду жить со свекровью, ухаживая за ними до конца их жизни.
– Ты отказалась выходить замуж? – я была удивлена.
– Да, мы с мамой убедили отца, что мне нужно купить дом, и тогда я стану самостоятельной и завидной невестой, а если еще пару лет поработаю на себя, то могу даже за барона выйти, как ты, ну, за небогатого и пожилого, - она раскладывала мне по полочке то, что говорила я в прошлый раз Морти. Видимо, в ее голове, наконец, сложилась хоть какая-то картинка логичности этого поступка.
– Хорошо. А ты не расстроена? Я думала, что ты любила этого паренька.
– Как только сравнила твою жизнь и ту, что меня ожидает, сразу поняла, что это все глупости, а то, что скорее тороплюсь из родительского дома – не от большого ума, - она улыбнулась с какой-то примесью горечи, признавая свои умственные способности.
– Дело не в тебе, Молли, это все лишь люди, которые нам навязывают этот образ жизни, а мы просто боимся самостоятельности, боимся принимать решения, - я погладила ее по плечу, шепнув на ухо: - Спасибо за тот калач, что ты сунула в мою сумку, - вышла в цех.
Глава 33
Весна просто перекатилась из зимы в лето, а лето в осень. Если бы не море, и не тайное место для купания, которое мы нашли с девочками, то я и не поняла бы, что лето вообще было.
Солнце и морская вода сделали кожу золотистой, веснушки более заметными. Плавание добавило силы рукам и спине, ноги больше не были веточками – из нелепого тощего жеребенка я превратилась в девушку с красивой фигурой. Волосы, наконец, добрались до лопаток, и теперь можно было не покрывая голову носить красивые прически, а платья для меня кроились с учетом небольшой, но хотя бы существующей груди.
Фабрика работала на всю катушку, и новые заказы от испанитки теперь чередовались с заказами из других стран – о нас услышали везде. Флора пару дней в неделю проводила на фабрике, и люди начали уже узнавать кто все же кроется за этой известной всем открыткой.
Обо мне много говорили, и, естественно, много сплетничали. На нашей фабрике сложились пары, и мне это даже нравилось. Дирк все больше времени проводил с Леовой, сначала объясняя тем, что хочет помочь мне на фабрике, а потом и вовсе перестал стесняться, уезжая вечером к ней. За него я была рада особенно.
Люк, погруженный в свои изобретения, иногда, нет-нет, да и шутил над Маритой, которая шикала на него, и тем самым выдавала их. Люк по моим эскизам, объяснениям на пальцах, сделал сейф, корпел над швейной машинкой, разбираясь - как же можно наладить быструю заправку нитей, а Молли всю себя отдала делу красильни.
Каждый, наконец, нашел себя, и перед самыми первыми холодами я объявила своим помощницам о том, что наши обороты увеличились вдвое. Тогда-то я и рассчиталась полностью с Рональдом и Леовой. Леова хоть и говорила, что это не к спеху, и она подождала бы, но в этот же вечер они с Дирком отправились искать новый домик – ее старый - на самом краю деревни, уже не подлежал ремонту.
К Элиоту я ездила в пятницу, а в субботу вечером возвращалась домой. Там я погружалась в теплые разговоры, обсуждение книг. Элиот много рассказывал об истории этого мира. Мы пили теплое вино в библиотеке, куда он спускался с большим трудом к обеду, и до вечера не покидал комнату с камином и книгами. Летом мы сидели в беседке, куда вынесли небольшой диван, где он засыпал прямо в процессе беседы. Я накрывала его пледом и шла гулять к краю земель – в лес.
Идеи лучше всего генерировались именно в таких вот прогулках в одиночестве. Когда-то давно, когда я уже освоила пледы, и мне стало скучно, глаз мой упал на самотканые ковры. Они были небольшими, а наш люд, что переходил из страны Советов в Россию, все еще украшали ими стены.
Здесь ковры были дороги, и производили их в далекой Дэркии – стране, похожей на нашу Турцию. А маленькие коврики, которые можно бросить под ноги в кабинете, возле кровати или в прихожей, распространены не были. Я вспоминала то, что смотрела в ютубе, и вторую неделю занималась тем, что отрисовав простой рисунок, навязывала узелки шерстяной нити на вертикальные нити, растянутые на рамке для пледа.
– Сегодня утром мне принесли письмо от Бертона, - вдруг сказал Элиот, когда мы обсуждали те самые ковры, и мои новые планы.
– Надеюсь, у него все хорошо, - стараясь скрыть как просел голос об упоминании о нем, ответила я.
– Было странно, что он так поспешно уехал после развода. Я считал, что он сам проводит Анну, удостоверится, что она не вернется, и приедет домой, - грустно продолжил Элиот, будто и не слышав меня.
– Ну, думаю, ему нужно было залечить раны на сердце.
– Видимо, залечил. Дэркия, хоть и другая совсем страна, но с нашим королевством у нее пока очень выгодный для всех договор. Они посматривали на наши границы, но королю нужны были гарантии. Бертон сам вызвался поехать послом. Письмо пришло скорым. Бертон сегодня закончит дела в Тарите, и завтра к вечеру будет дома. Ты бы задержалась на воскресенье, - он поднял на меня глаза в ожидании.
– Что такое Тарит? – я отвела глаза, и начала перекладывать с колен альбом, аккуратно расчерченный на клетки, в котором я прорисовывала очередной узор для ковра.
– Город, в полудне дороги на поезде, - ответил Элиот. – Так что, составишь нам компанию завтра?
– Не обещаю, Элиот. Завтра я хотела весь день провести на фабрике – нужно отгрузить на корабль несколько огромных ящиков. Я хочу сама все проверить, - соврала я.
– Ну, как знаешь. Он писал и раньше, спрашивал о тебе, - то, как я вскинула на него глаза он заметил, потому что мы встретились взглядами. – Я отвечал, описывал, как мы проводим выходные. О твоих делах я говорил только, что все хорошо, как мы и договорились – без деталей.
– Спасибо, - коротко ответила я, и переложила альбом обратно на колени.
– Мне кажется, перед его отъездом у вас что-то случилось, Рузи, но, коли ты не говоришь мне сама, настаивать я не стану. Рональд очень хорошо отзывается о тебе, да и я вижу, как вы дружны. Я хотел сказать вот о чем, дорогая… Я не вечен, и просил Бога и его Детей только об одном – еще раз перед смертью увидеть Бертона. Боюсь, что меня услышали. Сплю я сейчас мало и просыпаюсь от постоянного кашля. Наверно, мой конец уже близок, - он прижал палец к губам, когда заметил мое выражение лица и то, как я подалась вперед. – Не спорь, я хорошо пожил. После возвращения Бертона у меня есть еще одна задача, но о ней позже… Так вот, думаю, Рональд давно разглядел в тебе свою невесту.
– Элиот, прошу тебя, не нужно вот этого. С Рональдом мы просто хорошие друзья, и нас это устраивает. Скоро год, как мы муж и жена, и уж будь добр, продержись до зимы, - старалась шутить я, но мне было не смешно – он был прав – даже дышал он уже с трудом.
