Счастье в декларацию не вносим (СИ) - Снежинская Катерина

– Желаю удачи. Но без меня.

– Это как же без тебя-то? А кто его ловить будет? Я, может?

– Ничем не могу помочь. Мой рапорт у вас на столе, так что отстранение можно смело считать увольнением, – а’Дагд поправил штору, обернувшись, наконец, к гному. – Я отправляюсь в поместье, там требуется моё присутствие.

– Вот так и теряются лучшие кадры, – ударил ладонью о ладонь руками полковник. – Или на дуэлях убиваются, или в поместье уматывают, и всё из-за юбок. А работать кому? Нет, я тебя спрашиваю? Вы мне вот такие пер-дю-мо-нок-ли, а работать-то кому? Предлагаешь твою таможенницу привлечь? Чего?

Сеидхе в ответ только плечами пожал. Честно говоря, кто теперь вместо него революционеров ловить станет, а’Дагда меньше всего интересовало.

Тем более дождь закончился.

***

Подслушивать полезно – это любой курсант знает. Но иногда такое-то дело становится ещё и небезопасным, да не потому, что многознающих обычно убивают, а потому что шок вреден для здоровья. Вот так идёшь по коридору собственного дома, мечтаешь о кресле, бокале бренди, огне в камине – не одной же водой любоваться, для разнообразия стихию и сменить стоит, – и тут вдруг из-за неплотно прикрытых дверей доносится голос сестры, которой в столице вообще быть не должно. Уже потрясение.

И вот она и говорит эдак возмущённо: «Мама, неужели ты защищаешь эту девицу? Да она им вертит, как хочет!». В принципе, в самих словах ничего такого нет, но вот ответ маменьки – между прочим, должной какие-то особые ванны от радикулита принимать – ввергает если не в ступор, то в лёгкую оторопь: «Твоим братцем вертеть не сложнее, чем любым мужчиной. Главное, раскрутить правильно и в нужном направлении. А вот то, что она меня замолчать заставила – это показатель!».

Но и на этом удивительное не заканчивается, потому как там, за дверью, ещё и братец обнаруживается, вроде бы усланный в командировку к долинным эльфам или ещё куда, но посланный совершенно определённо и далеко. И вот младшенький уточняет, мол, что такие дивицины таланты показывают. А матушка поясняет охотно: «Только такая девушка в спутницы Алеку и подходит, потому что на меня похожа. Выбери ваш отец какую-нибудь другую, так и всю жизнь бы свою под откос спустил, а так прожил счастливо, пусть и не долго. Но что теперь-то вздыхать, свадьба у них, ничего не поделаешь».

Вот на этом а’Дагд отмер, догадался дверь открыть и в комнату войти. Его эффектному появлению никто не обрадовался, но особо и не удивился. Только сестрица мигом надулась и отвернулась демонстративно.

– Не надоело языками чесать? – почти миролюбиво спросил Алек, по очереди оглядев любимых родственников.

– Нет, – честно признался наглый братец, ухмыляясь. – Сам знаешь, самые вкусные сплетни про идиотов.

– Идиот – это ты, – ласково пояснила матушка, чтоб уж никаких сомнений не осталось. – Упустил своё, помирай теперь старым мальчиком.

– Старой девой, – поправила сестра, повернуться так и не удосужившись.

– Ну на деву-то он никак не тянет, – гоготнул Келен. – Мама хотела сказать, что сдохнешь ты теперь девственником.

– Это ему тоже не грозит, – поджала губы фея. – По крайней мере, насколько я знаю.

– Значит, судьба мне умереть счастливым, – подытожил старший а’Дагд. – Дискуссия окончена, обсуждать больше нечего.

– Ну что ты, поводов масса, – не согласилась матушка. – Не желаешь поговорить о том, как проворонил единственную достойную девушку? Заметь, я не сказала «достойную тебя» – таких-то в каждой подворотне по медяку за пучок, а…

– Общую мысль я понял, говорить не желаю. Всем спокойной ночи, – коротко поклонился Алек.

– А у них завтра свадьба, – эдак невзначай бросил братец. Старший сеидхе, уже было взявшийся за дверную ручку, притормозил. – Прямо на таможне, представляешь? По слухам, красивая будет церемония.

– Поздравляю, – скрежетнул Алек.

– Кого ты поздравляешь! Поздравляет он! Себя поздравляй, что есть мать, которая не даст тебе загубить жизнь.

– И оставит это право за собой, – тихо, но вполне разборчиво дополнил Келен.

– Помолчи! – прикрикнула нира а’Дагд. – А ты, Илея, открой рот, наконец, и скажи, что хотела.

– Ничего я не хотела, – возмутилась сестра, – это ты меня заставила!

На это матушка не ответил, но сеидхе услышал – видеть он не мог, по-прежнему спиной к комнате стоял – как возмущённо зашуршали воздухом бабочкины крылья, а ещё зонтик пристукнул об пол.

– Ладно, ладно, – заторопилась Илея. – Алек, я хотела извиниться. Никакого проклятия не было, это я так сказанула, со зла. Прости, ладно.

Желание спросить не ослышался ли он или вовсе выдать что-нибудь из горгулского репертуара, вроде: «Чё?!» – было очень острым, но а’Дагд всё-таки сдержался, постоял, так и держась за ручку, потом всё же обернулся.

– Ну ты сам пойми! – ещё быстрее заговорила сестра, зачем-то в кресло поглубже задвигаясь. – Ты же тогда поступил… Ты мою жизнь сломал! Хорошо, не сломал, а так… Но… А с другой стороны, сам хорош! Поверил, что я родного брата прокляну? Я же тебя люблю! Ну, почти. То есть, иногда. Вернее, чаще всего. Ты же простил, да?

– Простил, – медленно, заторможено кивнул Алек.

– Не сердишься?

– Не сержусь.

– И мне за это ничего не будет? – надула губы молодая нира.

– Будет, – снова кивнул а’Дагд.

– А… А что?

Илея изобразила по-детски милую улыбку, трогательно и с такой умилительной беспомощностью заглядывая брату в глаза. Но всё равно как у Эли у сестрицы не получилось. Вернее, беспомощной то она – Эли, не сестра – никогда не выглядела, но тоже частенько смотрела вот так, снизу вверх. И тогда – не сестре, а Эли – хотелось луну с неба достать, если б попросила.

– Але-ек, – робко напомнила о своём существовании девушка.

– Ты выйдешь замуж, – объявил сеидхе, стряхивая наваждение, – по человеческим обычаям. Валь говорил, это сейчас модно и для карьеры полезно.

– Для чьей карьеры? – опешила Илея.

– Твоего будущего мужа.

– А кто муж?

– Валь, конечно, – пожал плечами а’Дагд.

– Изящно! – заржал Келен, аплодируя. – Ну братец, мне у тебя ещё учиться и учиться. Так отомстить, да ещё обоим разом! Браво! Будут на пару яйца высиживать! А после высиживания наша сестрёнка такую сказку мужу устроит, что он без посторонней помощи удавится.

– Какие ещё яйца? – вконец растерялась младшая нира.

– А ты никогда не думала, как размножаются василиски? – приподнял бровь Алек. – Впрочем, у тебя будет время всесторонне изучить этот вопрос.

– Подожди, подожди, – встряла озабоченно хмурящаяся маменька. – А если Валь не согласится?

– Согласится, – холодно пообещал а’Дагд. – Ему теперь с СМБ ссориться не с руки. Одно предприятие совместное каких забот требует.

– Но ты же ушёл из СМБ.

– Вернусь, сделаю работу над ошибками, – усмехнулся Алек. – Значит, мама, Эли тебе нравится?

– Ну конечно, – рассеянно ответила фея, явно думающая о чём-то своём. – Ты полагаешь, другая с нами ужиться сумеет?

– Это ещё кому с кем уживаться придется, – а’Дагд наклонился, нежно целуя мать в макушку.

– Я не хочу замуж! – возмутилась, отмершая и, видимо, оценившая перспективы Илея. – За василиска не хочу!

– Как вариант, есть ещё горгул и грим, – вежливо улыбнулся сестре сеидхе. – Я не деспот и отбирать у тебя свободу выбора не собираюсь.

– Грима-то за что? – не понял Келен.

– Да, с гримом погорячился, – самокритично согласился Алек. – Остаются горгул и василиск. Выбирай, сестрёнка, но думай о своём будущем. А я пошёл.

– Куда пошёл? – не понял брат.

– На таможню. Где к свадьбе готовятся.

– Эй, погоди, нельзя же так! Слушай, я всё придумал. Не бойся, ты только сделай, как я скажу, не промахнёшься…

Но сеидхе больше и не боялся, промахиваться тоже не собирался – хватит. Впрочем, и следовать гениальным идеям Келена никакого у него желания не было. Главное, не опоздать. Или главное суметь ей объяснить? А как, что сказать, да ещё так, чтобы и поняла, и простила, и…