Александра Лисина - Не выходите замуж на спор
Нет, ну вот зачем меня было швырять прямо на пол? Князюшка что, подарил кому‑то привилегию надо мной издеваться? Может, конечно, тюремщик его близкий друг… но тогда где дыба? И почему он всего лишь сковал мне ноги вместо того, чтобы пришпилить к стене, как раньше?
Когда за продолжающим невнятно бурчать провожатым с лязгом захлопнулась дверь, я немедленно села, дожидаясь, когда глаза снова начнут видеть, а в ушах исчезнет утомительный гул. А когда полностью пришла в себя, внимательно огляделась.
Ну, что сказать… гостеприимство супруга поражало: от щедрот его демонической души мне выделили целую одиночную, лишенную окон камеру без всяких удобств. Ни топчана, ни грязного матраца… даже дырявого ведра в углу и того не было! Зато железная дверь, напротив, была. Мощная даже с виду. Головой с разбегу точно не пробьешь. Стены каменные, влажные, местами украшенные плесенью веселой зелененькой расцветки. Света нет. Воды нет… ну, кроме той, что сочилась прямо из стен. Пол мокрый — на коленях стоять неудобно, — и отвратительно липкий, поэтому сидеть на нем резко расхотелось.
Так, а что со мной?
На первый взгляд, ничего страшного — правое крыло сломано у основания, левое надорвано посередине… увы, крылья у демонов регенерируют хуже всего, так что это — самое уязвимое наше место. Мелкие царапины и ссадины — пустяки, через несколько минут затянутся. Плечо почти зажило, кость срослась, однако боль никуда не делась — последствия встречи с вампирами будут аукаться моему потрепанному организму еще несколько часов.
Закрыв глаза, я привычно скользнула в легкий транс. Мое тело — мое оружие… это правда… но даже драгоценный муж не знает, что оно послушно мне полностью. Все мои реакции, любые действия, каждый отклик… происходят лишь тогда, когда Я этого хочу. Маменькины змеюки почти восемь лет вбивали в меня хлыстами эту нелегкую науку, но мне лишь сегодня по — настоящему понадобились эти знания.
Избавиться от боли оказалось несложно, но, памятуя о визите мужа, имело смысл не превращаться в бесчувственную деревяшку, а всего лишь изменить ощущения. Пусть боль превратится в наслаждение, а наслаждение — в боль. Не думаю, что Князюшка продолжит свои грубоватые ухаживания — скорее всего, меня ожидает долгая и полная приятного разнообразия ночь. С применением колюще — режущих предметов, зубов, когтей, а может, и еще чего‑нибудь столь же возбуждающего… муженек у меня такой затейник, а со злости его изобретательность наверняка будет зашкаливать. Он ведь в подвал меня кинул не затем, чтобы красиво соблазнять, правда? Значит, будет больно. А боль, как он и сказал, бывает разной, вот только вряд ли он сможет чему‑то меня научить…
Поднявшись с пола уже в "темной" ипостаси, я глубоко вздохнула и, звякнув цепями, расправила плечи. А затем провела ладонью по животу и не удержалась от усмешки: я не лгала мужу, когда говорила, что мне запрещено убивать "темных", но "забыла" упомянуть, что, во — первых, "темные" должны быть чистокровными; во — вторых, я не могу их убить чистым Светом; и, в — третьих, этого нельзя делать до совершеннолетия, которое наступит через каких‑то полгода. Однако Асака не оказалась бы в УННУНе, если бы была чистокровной "темной", да и обычных бесов сюда бы не взяли. Так что я почти не рисковала. Зато вампирше не повезло — глотать кровь, в которой есть Свет, было с ее стороны неосмотрительно. И когда я ее благословила…
Я сжала когти и зло рассмеялась, вспоминая предсмертный визг и ударившую в последний момент по глазам яркую вспышку.
Да, мой Свет изначально слабее, чем у ангелов, но он так долго находился рядом с Тьмой, так отчаянно боролся за право обладания моей душой, что научился черпать силы даже у извечного врага. И теперь, коснувшись "темного", он не гас, как у пернатых, а наоборот — лишь набирал силу, рывками увеличивая свою мощь и убивая до тех пор, пока была жива моя "светлая" ипостась или пока рядом оставались те, кто его подпитывал.
Личиана об этом, кажется, догадалась, когда я уничтожила ее зомби, включая тех, кто еще не выкопался. А вот Асака не знала. И приятели ее ничего не заподозрили, иначе умчались бы оттуда с такой скоростью, которую только могли развить их не — мертвые тела.
Зато теперь я могу не беспокоиться, что кто‑то узнает о моих способностях — на той поляне остался лишь пепел — жирный, черный и, как это обычно бывает после благословения, источающий легкий аромат земляники.
За моей спиной с почти неслышным хлопком открылся портал.
— Странно, что ты смеешься… — вкрадчиво произнес появившийся в подвале демон. — Обычно в этих камерах плачут.
Мой смех как отрезало. В груди что‑то тревожно екнуло, а руки разом похолодели. Но понадобилось еще несколько секунд, чтобы до моего разума добралась ошеломительная мысль, что это НЕ ТОТ голос, который я хотела услышать. И НЕ ТОТ демон, которого я ждала!
Все еще не веря, быстро обернулась, с некоторой долей растерянности рассматривая покрытую чешуей серую кожу, порванные на кончиках крылья, украшающие торс многочисленные шрамы и бездонные черные глаза, в которых светилось предвкушение. Да, пришедший по мою душу гость был Темным Князем… могущественным и свирепым… но это был НЕ МОЙ Князь! Чужак! Тот самый, которому муженек отказался меня продавать!
— Удивлена? — довольно улыбнулся "сосед", когда на моих ослабевших от внезапного понимания ногах тихонько звякнули кандалы. — Но я тоже не ожидал тебя увидеть, да еще в таком виде и во владениях давнего соперника. Приятно, наконец, познакомиться лично… Хельриана Арей Нар Шармиэль. Или ты предпочитаешь называться Нор Валлара?
Я пригнула голову и оскалилась.
— Меня вполне устраивает имя отца.
— Отчего же так? — почти ласково прошептал демон, одним движением скользнув ближе и уставившись на меня в упор. Торжествующе, с какой‑то мстительной радостью, от которой мне стало не по себе. — Говорят, твоя хитроумная матушка много сил потратила на поиски младшей дочери, бесследно исчезнувшей из Преисподней пять лет назад…
— Она лишила меня родового имени.
— Ничего подобного, — когтистая рука почти не больно ухватила меня за подбородок. Отшатнуться я не могла — цепи и так натянулись до предела, поэтому пришлось терпеть и с недоверием всматриваться в лицо державшего меня демона. А он улыбался… по — прежнему улыбался, вот только глаза оставались холодными и пустыми. — Конечно, Темная Герцогиня была в ярости, когда ты вылетела из Академии демонов со скандалом. И, как говорят, планировала жестоко тебя наказать за опозоренное имя рода. Но стоило ее ищейкам тебя потерять, как вся эта бравада закончилась, и в Преисподней начались такие активные поиски, какие, наверное, даже я не устраивал, когда из домена пытался сбежать утративший мое доверие старший сын.
