Мэгги Стивотер - Мэгги Стивотер Превращение
— А я и не сделала. Я ездила в Дулут, в студию, с моим парнем, поужинала вместе с ним и вернулась домой до полуночи.
— Мы запретили тебе делать это, — сказал отец. — Вот что в этом предосудительного. Ты знала, что под домашним арестом, и все равно ушла из дома. У меня в голове не укладывается, как ты могла так злоупотребить нашим доверием.
— Вы раздуваете из мухи слона! — рявкнула я. Мне казалось, мой голос должен был прозвучать громко, но он вышел каким-то тонким; второе дыхание, которое открылось у меня, когда я ехала домой с Сэмом, закончилось. Сердце билось в животе и в горле одновременно, жарко и тошнотворно, но я усилием воли заставила себя говорить спокойно. — Я не балуюсь наркотиками, не прогуливаю школу и не делаю себе пирсинг.
— А как же…
Выговорить это у него не поворачивался язык.
— Секс, — договорила за него мама. — В нашем доме? А вопиющее неуважение к нам? Мы предоставили тебе личное пространство…
Тут-то я и взорвалась.
— Личное пространство? Скажите лучше, планету в личное пользование! Я сотни ночей просидела одна в этом доме, дожидаясь, когда вы вернетесь домой. Я миллион раз снимала трубку телефона и слышала: «Ох, солнышко, мы сегодня будем поздно». Я тысячу раз вынуждена была искать способы добраться из школы до дома самостоятельно. Личное пространство! Наконец-то появился человек, которого я выбрала для себя сама, но вы не можете с этим смириться. Вы…
— Ты еще подросток, — пренебрежительно сказал отец.
Как будто я только что не кричала. Я сама бы усомнилась в том, что повысила на них голос, если бы в ушах у меня не грохотала кровь, с каждым толчком снова и снова причиняя мучительную боль.
— Что ты знаешь об ответственных отношениях? — продолжал он. — Это твой первый приятель. Хочешь, чтобы мы поверили, что ты ответственный человек, — докажи это. Подростковый секс и нарушение прямых родительских запретов — не лучшее доказательство. А ты именно это и сделала.
— Да, сделала, — подтвердила я. — И не жалею об этом.
Папа побагровел, краска залила все лицо, от воротничка до корней волос. В свете кухонной лампы он казался очень-очень загорелым.
— Посмотрим, как ты запоешь сейчас, Грейс. Больше вы с ним не увидитесь. И теперь тоже не жалеешь?
— Ой, брось, — сказала я.
Его слова вдруг показались еле слышными и не важными. Мне нужно было присесть… прилечь… поспать… что-нибудь.
Каждое папино слово словно вгоняло новый гвоздь мне в виски.
— Нет, это ты брось. Все, шутки кончились. Мне не нравится, в кого ты с ним превращаешься. Он явно ни в грош не ставит нашу родительскую власть. Я не позволю тебе сломать себе жизнь по его милости.
Я скрестила руки на груди, чтобы родители не заметили, как они трясутся. Одна часть меня разговаривала сейчас с ними на кухне, а другая лихорадочно думала: «Что со мной такое?» Щеки у меня пылали, в висках звенело. В конце концов я все-таки обрела дар речи.
— Ты этого не сделаешь. Ты не можешь запретить мне видеться с ним.
— Еще как могу, — отрезал отец. — Тебе семнадцать лет, и ты живешь под моей крышей, и до тех пор, пока это так, я прекрасно это могу. Когда тебе исполнится восемнадцать и ты закончишь школу, у меня не будет права указывать тебе, что делать, но сейчас закон штата Миннесота целиком и полностью на моей стороне.
В животе у меня что-то странно колыхнулось, как от нервов, и в тот же миг что-то закололо во лбу. Я прижала палец к носу и заметила на нем красное пятно. Нельзя было, чтобы они его увидели; это лишь усугубило бы мое положение. Схватив со стола бумажный платок и прижав его к ноздрям, я сказала:
— Он не просто парень.
Мама отвернулась и взмахнула рукой с таким видом, как будто все это ужасно ей надоело.
— Как же.
В этот миг я ее ненавидела.
— На ближайшие четыре месяца это именно так, — сказал отец. — Ты не будешь с ним встречаться, пока я еще здесь главный. Я не желаю, чтобы такое, как сегодня, повторялось. Все, разговор закончен.
Я не могла больше находиться с ними в одной комнате. Не могла видеть, с каким выражением смотрит на меня через плечо мама — вскинув брови, как будто ожидая моего следующего хода. И не могла больше выносить боль.
Я бросилась к себе в комнату и так хлопнула дверью, что внутри у меня все затряслось.
40
«Смерть — неистовая ночь и начало нового пути».[8]
Почему-то вместо песни в голове у меня крутились эти слова. Я не помнила, кто их написал, помнила лишь, как Сэм однажды прочитал их вслух, подняв глаза от книги и словно пробуя на вкус. Я помнила даже тот момент: мы сидели в бывшем отцовском кабинете, я готовилась к докладу, а Сэм уткнулся в книгу. Тогда, в теплом уютном кабинете, за окнами которого хлестал ледяной дождь, произнесенная негромким голосом Сэма, эта цитата показалась невинной. Ну, может быть, тонкой.
Теперь, в безмолвной темноте моей пустой комнаты, эти слова крутились у меня в голове, наводя ужас.
Невозможно было и дальше делать вид, что со мной все в порядке. Кровь из носа все шла и шла, я израсходовала сначала все носовые платки, потом взялась за туалетную бумагу. Казалось, она не остановится никогда. Все внутренности у меня сводило судорогой, кожа пылала.
Больше всего мне сейчас хотелось понять, что такое со мной творится. И сколько еще это будет продолжаться. И чем закончится. Если бы я все это знала, если бы у меня была возможность уцепиться за что-то конкретное, кроме боли, я смогла бы примириться с ней.
Но ответов у меня не было.
Я не могла спать. Не могла шевелиться.
Я лежала с закрытыми глазами. Пустота там, где должен был лежать Сэм, казалась беспредельной. Раньше, до того, как все это произошло, достаточно было, проснувшись посреди ночи, просто перевернуться на другой бок, чтобы уткнуться носом ему в спину. Но сейчас Сэма здесь не было, и сон казался далеким и неважным по сравнению с разгорающимся внутри меня жаром.
В ушах снова прозвучал отцовский запрет видеть Сэма. У меня перехватило дыхание. Он передумает. Не мог он сказать это серьезно. Я заставила себя переключиться на что-нибудь другое. Например, на мой красный кофейник. Я не знала, существует ли подобная вещь в реальности, но если она существовала, я намеревалась купить ее. Немедленно. Почему-то мне вдруг показалось невероятно важным поставить это целью. Раздобыть денег, купить красный кофейник и съехать отсюда. Найти для него новое место.
Я улеглась на спину и положила руку на живот, пытаясь определить, действительно ли под кожей что-то перекатывается. Опять стало жарко, в голове все плыло, она как будто существовала отдельно от остального тела.
