Керрелин Спаркс - Вампиры в большом городе
— Какая жалость, что они не поубивали друг друга. Очень облегчили бы нам работу.
Остин сделал глоток из банки:
— Я думаю, что нам постараться разузнать побольше об этих двух лагерях.
Гаррет замахал головой:
— Мы просто потеряем время, если постараемся вникнуть в их отношения. Нам просто надо их убить.
Остин допил свой напиток в тишине. Ему надо поговорить с Шанной Веллан. Или Драганести. Она могла рассказать ему больше о вампирах. И как это, состоять с одним из них в браке.
Он был перебежчиком, он чувствовал это. Он уже не мог верить, что все вампиры являются злыми демонами.
Все, что он узнал за последнее две недели говорило о том. Что между их мирами есть параллели: как и люди, вампиры могли быть злыми и добрыми, они могли любить и ненавидеть. И, поскольку он был влюблен в вампира, ему надо примирить эти миры.
И все же. Уход из ЦРУ и из прошлой жизни будет тяжелым. Слишком тяжелым.
Он выкинул банку в ведро. О чем он думает? Что сможет жениться на Дарси и жить долго и счастливо? Да, она может жить вечно, а он состарится и умрет. Как много времени пройдет, прежде, чем ей наскучит его старая задница? А еще через сто лет он будет совершенно забыт.
Стоило ли бросать работу всей его жизни, ради какой-то хрупкой мечты? Если бы он мог мыслить здраво, он бы позволить им выгнать его с шоу следующим вечером. Но впервые в жизни быть здравомыслящим было глупо.
Он пожелал Гаррету доброй ночи и потащился в свою комнату, где включил компьютер и проверил изображения со скрытых камер. Оставшиеся на шоу два вампира, Отто и Роберто, играли в бильярд. Фойе и портретная комната были пусты. Он переключился на домик у бассейна и сразу пожалел об этом.
Дарси выглядела свежо после душа: влажные волосы, какая-то пижама, мало что скрывающая. Чувства желания и отчаяния вернулись. Как он мог уйти от нее?
Разговор с Вандой напомнил ему о том, что любовь — редкое и очень ценное чувство. Дарси была умной, смелой, она была всем, чего он хотел. Сейчас она была нервной и возбужденной. Она ходила туда-сюда по своей комнате. По выражению лица и движению губ, он понял, что она спорит сама с собой.
Она прошла на кухню и достала из холодильника бутылку, встряхнула ее, открыла и налила темную жидкость в стакан. Остин вздрогнул. Она достала из холодильника еще что-то.
Шоколадный сироп? Она налила немного в стака, потом размешала ложкой, потом добавила льда.
Дарси вышла из кухни, отпивая из стакана. Остин откинулся в стуле, сердце его ныло. Она могла пытаться изменить вкус, но результат оставался прежним: она пила кровь.
Он прошел в ванную и принял горячий душ. Он долго стоял под водой, но та не могла смыть воспоминание о Дарси, пьющей кровь. Как он мог войти в ее мир?
Нет ничего более священного, чем любовь. Слова Ванды заполнили его сознание. Как он мог уйти он нее? Он любит ее. Но сможет ли он посвятить свою жизнь вампиру?
Он вытерся, потом вернулся в спальню, обмотав полотенце вокруг бедер. Взглянул на монитор — Дарси уже не было в комнате домика у бассейна, наверное, пошла в спальню, где у него не была камеры.
Проверил фойе и лестницу. Пусто. Восточное крыло.
У него перехватило дыхание, полотенце упало на пол. Дарси шла к нему. Она надела белый махровый халат, чтобы прикрыть свои шортики и майку.
Он прошел к своему шкафу и достал чистые боксеры. Из красного шелка. Ну, это было лучше, чем Губка Боб. В дверь тихонько постучали. Боже. Он нацепил трусы и закрыл лаптоп. Откинул влажные волосы от лица и открыл дверь.
Ее лицо было бледным и напряженным. Взгляд прошелся по его телу, потом вернулся к его лицу.
Он постарался придать лицу нейтральное выражение:
— Не очень хорошая мысль.
Она рукой оперлась о дверь, чтобы он не смог ее закрыть:
— Ты сказал, что хочешь поговорить.
— Я передумал.
Она нахмурилась:
— Сегодня твоя последняя ночь здесь.
Непроизнесенное «наш последний шанс быть вместе» окутало их.
— Я не уверен, что это сработает.
В ее глазах вспыхнул гнев:
— Ты сдаешься без борьбы? Звучит не слишком по-супершпионски. — она раскрыла дверь, удивив его своей силой.
Вампирской силой. Была ли она сильнее его? Остин отступил:
— Ты злишься?
— Думаешь? — она закрыла дверь и прошлась по комнате, — Ты согласился уйти из шоу сегодня вечером. Но ты до сих пор здесь.
— Я не пытался остаться. Так случилось.
— Правильно. Ты просто не виноват, что являешься самым сексуальным мужчиной на Земле. Должно быть, тебе очень не просто доказать обратное.
Он прислонился плечом к стене и скрестил руки на груди.
— Ты хочешь, чтоб меня уволили? — она продолжила ходить из угла в угол. — Ты не понимаешь, что это единственный канал, на котором я могу работать? — она остановилась и посмотрела на него, — Тебе совсем безразлично, что со мной происходит?
Он оскалился:
— Ты закончила?
— Нет! — она направилась к нему, — Ты не должен был залезать в джакузи к Ванде.
— Мы просто разговаривали. Ты это знаешь. Ты же наблюдала, — он раздраженно на нее посмотрел, — как ястреб.
Она фыркнула:
— Я смотрю, ты избавился от отвращения. Или это только ко мне ты его испытываешь.
— Я никогда не чувствовал к тебе отвращения! — он оттолкнулся от стены, — Ты просто меня сильно запутала. Все эти мысли о солнце и пляже, холодный шоколад, чертов пульс. Как так получается, что ты мертвая, а пульс у тебя все еще есть?
Она уперлась руками в бедра, грудь вздымалась с каждым гневным вздохом:
— Я не мертвая.
— Живой мертвец тогда, если это помогает чувствовать себя более похожей на человека, — он подошел к ней и отодвинул ее халат с одного плеча. Он проигнорировал ее вскрик и прижал два пальца к сонной артерии. Ее пульс бил по его пальцам.
— Ну и как? Я все еще мертвая?
— Нет, — черт возьми, как он мог отвернуться от нее, если она живая, — На самом деле, твое сердце бьется слишком сильно.
— Может быть из-за того, что я злая, — она приподняла брови, — или возбужденная.
Он опустил руку и отступил:
— Как?
— Как я могу быть возбужденной? — она склонила голову набок и изучающее посмотрела на него. — Ну, я наедине с самым сексуальным мужчиной на Земле, и уже прошло пять лет с тех пор, как я…
— Я имею в виду, как такое возможно, что у тебя есть это чертово сердцебиение?
— Ну а почему нет? Я хожу и разговариваю, я представляю тебя обнаженным. Как бы я это делала. Если бы мое сердце не качало кровь в различные части моего тела?
Кровь приливала к определенным частям его тела. И то, что она смотрела на его трусы, только заставляло ее приливать быстрее. Пять лет?
