Валентина Герман - Ведомые светом
Плоидис ошарашенно взглянул на нее.
— Что?
— Я не знаю, как. Словно магия, — Иллиандра невольно оглянулась на Терлизана.
Он поймал ее взгляд и безразлично хмыкнул.
— Что ты на меня смотришь? Я в этих чертовых кандалах искру из воздуха не высеку.
— Если не ты, то кто тогда?
— Боги, — елейно улыбнулся Терлизан. — Ну или хотя бы кто-нибудь из твоих монахов. Ты ведь не всех их на способности проверяешь, верно?
Иллиандра задумалась. И правда, не всех. Никого, если быть точнее.
— То есть, в этих оковах ты вообще лишен магии?
— Да, — неохотно признался Терлизан. — Вообще. Даже обличье сменить не могу, чтобы от них избавиться.
Иллиандра переглянулась с Плоидисом. Король смотрел на нее настороженно и недоверчиво: видимо, считал, что на слова Терлизана нельзя полагаться. Что ж, возможно и так, но если бы только у нее в руках был Океанский Страдалец, она бы не преминула проверить.
— Сам виноват, — сказала она вслух. — Доигрался.
Терлизан, не выдержав, рассмеялся.
— Скажи еще «так тебе и надо», Илли.
— Какого черта ты вообще потащил меня сюда? А Ренос ведь ждал нас. Выходит, это была твоя игра… до тех пор, пока тебя не переиграли желторотые бунтари-революционеры.
Терлизан пожал плечами.
— Была и будет моя игра, Илли, — заверил он ее. — Будет до тех пор, пока я не одержу победу.
— Или пока Ренос не убьет нас, — с деланой беспечностью откликнулась Иллиандра.
— У Реноса кишка тонка покуситься на ваши жизни, — довольно громко ответил Терлизан, бросая взгляд на шедшего впереди Реноса. Тот дернулся, но не обернулся. Терлизан со значением улыбнулся: — Ведь он знает, что рано или поздно я освобожусь, и тогда он несомненно получит по заслугам.
— И зачем, скажи на милость, тебе переворот в Лиодасе?..
Терлизан повел плечами.
— Все ради тебя, Илли, — произнес он с таким сладострастием в голосе, что теперь передернуло Плоидиса.
Их вывели на улицу, и Ренос, остановившись, обернулся к стражникам.
— Вы, — он обвел жестом троих, — отвезете пленных в условленное место. Ты, — взгляд на следующего, — возьми из подвала любых двоих, натяни мешки на головы и сажай в телегу. Вы, — широкий жест на добрых полдюжины воинов, — поедете в сопровождении с подставными пленниками. Чем громче — тем лучше, вас должны заметить в дозоре затаившихся отрядов, — последние слова Ренос произнес с изрядной долей сарказма и победно улыбнулся Иллиандре. — Как видишь, Илли, мы не так уж глупы и слепы. Через пару часов ваше секретное подкрепление увидит, как из замка спешно увозят двух неизвестных. Часть гвардейцев наверняка отправят следом, другая примется штурмовать замок или будет терпеливо выжидать, пока нагонят отряд с заложниками. В любом случае, пока они разберутся, что к чему, время уже будет упущено. И никто не помешает нам разыграть главную сцену пьесы, которая начнется с рассветом.
— Отличная речь для театрального злодея, — холодно заметил Плоидис.
— О, завтра Вы узнаете, насколько я театрален, — с уверенной невозмутимостью победителя парировал Ренос. — Вот только злодеем в представлении буду вовсе не я. Вы.
Плоидис лишь смерил его уничижительным взглядом, но не удостоил ответа. Реноса это разозлило: он, очевидно, ожидал, что король вступит с ним в мелочное пререкательство.
— Связать и в фургон, — злобно бросил он и, развернувшись, устремился внутрь замка.
Его приказ был выполнен в считанные минуты. Вскоре все трое теснились в узком кузове между какими-то мешками, а у дверцы, ведшей наружу, примостились двое наемников, закрепив в полу между собой свечу в высокой стеклянной лампе и достав любимую потрепанную колоду карт.
Спустя несколько минут фургон тронулся и, покинув ворота, безжалостно затрясся по ухабистой дороге. Воины не обращали на пленников особого внимания, вполголоса переговариваясь между собой по ходу игры и периодически отпуская ругательства, адресованные создателю фургона, квадратным колесам и чьей-то матери.
— Вы бы побольше денег-то выделяли на дороги, Ваше Величество, — съехидничал наконец один, повысив голос.
— О, я полагаю, вам лучше обратиться с этой просьбой к вашему нанимателю, — ответил Плоидис невозмутимо. — Он ведь, как-никак, теперь метит в короли.
— Хуже, Плоидис, — печально заметила Иллиандра. — Он хочет устроить в Лиодасе демократию.
Плоидис и Терлизан фыркнули почти одновременно. Иллиандра с подозрением уставилась на последнего:
— Только не говори, что ты не знал, Терлизан. Ты ведь участвовал в этом безумии, верно?
— Участвовал? Разумеется, нет. Я только обеспечил им возможность осуществить любые их планы.
Иллиандра опешила.
— Я, кажется, понимаю тебя все меньше.
— Что тут понимать, Илли? Враг моего врага — мой друг, так ведь. И к врагу моей жертвы это в той же мере относится.
— Ясно, — сухо заключила Иллиандра.
Ничего нового. Он просто идет к своей цели, невзирая на десятки, сотни судеб, которые ломает по пути.
— Целое королевство, Терлизан. Ты сотрясаешь целую страну, ломаешь будущее тысячам людей ради одной меня. Ты паршивый мерзавец.
Терлизан рассмеялся.
— Именно так, дорогая.
Плоидис прожег Терлизана гневным взглядом, но тот, казалось, даже не заметил его. Остыв от недавнего гнева, Терлизан вообще стал на редкость весел и разговорчив, словно и не был сейчас таким же, как они, пленником с туманным будущим впереди.
— Илли, прелесть моя, прекрати елозить. Я бы не возражал, если бы это происходило немного в другой обстановке, но… — Терлизан недоговорил, получив пинок в бок от Плоидиса.
— Закрой рот, — коротко процедил король.
— Эй, там, — лениво подал голос один из охранников. — А ну хватит трепаться.
Иллиандра послала Плоидису печальный взор. Все трое сидели, вынужденно прижимаясь друг к другу, и Терлизан был посередине, разделяя ее и короля. Вот уже минут десять Иллиандра пыталась извернуться, чтобы связанными за спиной руками достать припрятанный в платье кинжал. Но по-видимому, сделать это было попросту невозможно. Иллиандра обреченно вздохнула и, словно в изнеможении, опустила голову Терлизану на плечо. Плоидис взглянул на нее изумленно, но уже спустя миг разгадал ее намерение и теперь лишь наблюдал за нею неотрывно на случай, если она подаст ему какой-нибудь знак.
— У меня кинжал, — шепнула Иллиандра Терлизану в ухо. Никакого секрета: он и так уже знал об этом. Но быть может, желание освободиться на пару минут заставит его прозреть от больных фантазий и хоть немного помочь ей. — Нужно достать его, чтобы разрезать веревки. Но я не могу. И от тебя он с другой стороны.
