Сьюзен И - Конец времен (ЛП)
Стрекозиные крылья трепещут на сильном ветру. Скорпионий хвост. И седина в развевающихся волосах.
Бывший лидер саранчи врезается в бетон.
И я снова могу дышать.
Где Пейдж?
Рой сжимает кольцо вокруг ангелов. А моя сестра по-царски сидит на руках у одной из саранчи.
Мы все округляем глаза. Одежда и кожа Пейдж залиты кровью. Надеюсь, что большая часть принадлежала тому, кого она победила. Изо рта тоже капает кровь. Сестра что-то жует.
Не хочу даже думать об этом и стараюсь не приглядываться к изуродованному телу Седой Пряди, распростертому на мосту.
Король саранчи мертв.
Да здравствует королева! И королева – моя сестра.
Пейдж яростно кричит и активно жестикулирует, чем очень напоминает маму. Я не слышу ее слов, но саранча подчиняется взмахам рук и летит в указанном направлении.
Скорпионы врезаются в ангелов – чудовищность и совершенство, неописуемый хаос. Мечи скрещиваются с жалами, и кровь льется дождем.
Моя сестра сдерживает наблюдателей. Оби и Док были правы насчет нее.
Меня накрывает волной страха и гордости. Моя сестренка – спасительница.
И тут огни выключаются снова, и мы остаемся во тьме.
Я чувствую, как кто-то разжимает мои пальцы на рукояти Мишутки, и знаю, что это Раффи. Я опускаюсь ниже, чтобы не мешаться под рукой. Доверие – вот и все, что мне, слепой и глухой, остается.
Я прикрываю веки, но все еще вижу образ моей сестры, ведущей в бой саранчу.
ГЛАВА 65
Как только включаются прожекторы, я замечаю, что кто-то пытается заползти на мост. Это мужчина, чей рот раскрывается в крике. От чего бы он ни бежал – это хуже, чем то, что сейчас наверху.
Я подбегаю помочь и хватаю его ладонь – она влажная и дрожащая. Я ни слова не слышу из того, что он говорит, а потому ложусь на живот и, держась за бетонный край, заглядываю под мост. Взору открывается край натянутой сети.
Она порвалась. Люди цепляются за веревки, ползут подальше от дыры и дикими глазами следят за бурлящей под ними водой.
Из недр вспененного моря вырывается нечто – оживший кошмар, который я назвала Шестёркой. Живые головы распахивают пасти, как хищные рыбы, выпрыгнувшие за наживкой.
Одна из них обращена ко мне, смотрит прямо в глаза и щелкает челюстью.
Жуткий библейский монстр вгрызается в нескольких человек одновременно. А затем исчезает в заливе, увлекая за собой окровавленных, бьющихся жертв.
Повсюду летят брызги. Чья-то рука исчезает в водовороте. И поверхность залива разглаживается.
Беженцы под мостом в неописуемом ужасе. Они в панике лезут практически друг на друга, не желая стать очередной мишенью Шестерки, если та появится снова.
И давно это все происходит?!
Я вскакиваю на ноги и бегу к веревочной лестнице, по которой пришедшие поглазеть на Шоу Талантов спустились в убежище под мостом. В голове проносится мысль: а что если Док ошибался и люди уже заразились чумой?
Но я не могу позволить им всем умереть лишь потому, что есть какое-то «если». Я отвязываю трап и спускаю его к сети. Им надо выбираться оттуда. Прямо сейчас они словно печенье к чаю библейского Зверя.
Люди в панике, они толкают друг друга – кто-то срывается вниз.
Вода снова приходит в движение, и из нее появляется новый монстр. Высота, на которую эти Шестерки способны подпрыгнуть, просто ошеломляет. Челюсти смыкаются на беглецах, и те исчезают с чудовищем в глубине.
- Сюда! Скорее сюда! – Я машу тем, кто поближе к краю моста. На поле боя теперь безопасней, чем там, где они сейчас.
Когда первые беженцы реагируют на мой призыв и начинают карабкаться вверх, я бегом пересекаю мост и спускаю еще одну лестницу.
Музыка обрывается.
Мы все поднимаем глаза к небу. Даже ангелы и саранча прекращают драться. Боже, ну что еще?! Когда это всего закончится, пусть в моей жизни будет сплошная тоска, я хочу забыть слово адреналин.
Над сценой парит фигура в белом костюме. Уриил. В лучах искусственного света его светлые крылья выглядят серыми, и на них легла паутинка мрачных теней.
От внезапной тишины начинает звенеть в ушах. Я снимаю наушники и вынимаю беруши.
- Испытание окончено! – Уриил говорит спокойнейшим тоном, но поскольку кругом невероятно тихо, кажется, что кричит. – Рафаил показал себя как предатель. Теперь я – неоспоримый Посланник.
Как только он произносит эти слова, раздается пронзительный крик. На мост заползает Шестерка. И стоит людям увидеть шесть злобных голов и одну, мертвым грузом лежащую на плечах – начинается суета.
Ангел, стоявший ближе других к Шестерке, падает на колени. Его лицо багровеет и покрывается потом. Изо рта вытекает кровь.
Другая Шестерка ползет по краю Бэй-Бридж.
Люди захлебываются криком и пытаются убежать, но с бетонного островка никуда не деться. Нам остается сбиваться в кучу, как загнанным овцам.
Две саранчи рядом с Шестеркой давятся кашлем и борются за каждый вдох. Они пытаются взлететь, но срываются вниз.
Их глазницы, носы и рты начинают кровоточить. Скорпионы жалобно хнычут, крючатся на мосту и бьются в агонии.
Апокалиптическая чума.
ГЛАВА 66
- Раффи! – Я пытаюсь привлечь его внимание. – Убирайся с моста! Эти монстры разносят ангельскую чуму!
И в подтверждение моих слов ангелы, парившие не так высоко, обрушиваются с небес. Они стонут так, будто их тела разжижаются изнутри. Они корчатся на бетоне, а кровь хлещет из всех отверстий.
Ангелы, поняв, что Шестерки смертельно опасны, поднимаются еще выше. Наряду с взмахами крыльев тишину нарушает шепот: ангельская чума.
Все, кто способен летать, сию же секунду срываются прочь, подальше от подхвативших заразу ангелов и саранчи. Но только те, у кого имеются крылья, смогут спастись.
У людей к чуме иммунитет, в этом Док не соврал. Но никакой иммунитет не спасет от участи быть растерзанным одной из пастей Шестерки.
- Пенрин! – кричит Раффи, паря на своих белоснежных крыльях. – Прыгай! Я поймаю тебя.
Я бросаюсь к краю моста, к тому, у которого жмется мама. Хранители могли бы спасти и ее. И вообще любого, кто не побоится такого спасения. К счастью, моя сестра высоко в небе, и хотя бы о ней не приходится волноваться.
Ангел, пролетавший недалеко от моста, начинает кричать. Он бьется в конвульсиях, рыдая кровавыми слезами.
Еще одна Шестерка забирается на мост, как раз рядом с моей матерью, которая тут же бросается к центру нашего островка, туда же бегут и все остальные. Сколько еще пожалует этих монстров? Я протискиваюсь сквозь толпу и пытаюсь докричаться до мамы. Нам нужно успеть спрыгнуть.
