Ясмина Сапфир - Убить нельзя научить
На следующий день Езенграс отменил занятия и распорядился, чтобы преподши проинспектировали ближайшие кафедры. Проверили — включены ли защитные купола.
Мы с Лицией и Метаниллой честно оббили пороги всех кафедр нашего и двух соседних корпусов. И к концу дня я заскучала по своим тиграм-студентам, и даже подчиненным «каменным троллям».
Ноги решительно отваливались, руки не поднимались, все тело болело. Мы обнаружили больше сотни не включенных куполов и, как порядочные, исправили упущение. Кажется, все до единого кнопки удалось понажимать только мне и моим бравым скандрам-преподшам.
Как дошла до своей комнаты, не помню.
Только там, на кухне, как и вчера, стоял заваренный чайник, а из микроволновки упоительно пахло жареной картошкой.
На весь экран компьютера светилась надпись: «Спокойной ночи, женщина! Хорошенько отдохни. Завтра тяжелый день».
Стоило прочесть послание Вархара, и подозрительное тепло разлилось по телу. Сердце екнуло и, презрев все доводы разума, забилось быстрее.
Я засыпала, сытая, довольная, почти отпустив тревоги ожидания нашествия крипсов. И думала о Вархаре.
Проректор все-таки взял меня штурмом, как принято у него в мире.
Таран его настойчивости снес стену моего предубеждения как Драгар танцоров в зале. Атака его сексуальности заставила мое неприятие отношений на работе выбросить белый флаг. А его забота кляпом заткнула рты всем остальным противоречиям и возражениям.
Душа и тело приняли завоевателя с распростертыми объятиями, благодаря за избавление от сиротливости одиночества. И готовились встретить его хлебом и солью, как только обстоятельства изменятся к лучшему.
14
Стоило мне вскочить рано утром, привести себя в порядок, надеть брюки с водолазкой и кеды, во дворе корпуса раздался гудок. За предыдущие дни я привыкла к учебной тревоге и лишь слегка взбодрилась.
В какой-то странной, нервной лихорадке, выскочила наружу, и с разбегу врезалась в грудь Вархара.
Он стоял возле самой двери в корпус, словно ждал меня.
— Ты вовремя, — огорошил, приобняв за талию. — Идем. Увидишь Академическую стену. Поверь, оно того стоит. Хотя повод не самый приятный.
Мы миновали несколько арок, явно направляясь к внешнему кольцу лабиринта академических корпусов.
С тех пор, как автобус высадил «еще одну бабу» в самом его центре, я крутилась между внутренними частями замка.
Внешние корпуса почти ничем от них не отличались. Разве что цвет стен был белее, а башни — выше.
Миновав ровно двенадцать арок, мы очутились возле последней, самой высокой, с узором из символов всех стихий. Огни сплетались косичкой с корнями деревьев, над ними чередовались камни и водяные облачка. Символично.
В арку легко прошло бы стадо слонов, если бы вздумало навестить Академию, а тиранозавру пришлось бы лишь слегка пригнуться.
Мы торжественно миновали арку, и я обомлела.
Невольно приоткрыла рот, бросила на Вархара растерянный взгляд. Проректор усмехнулся и задорно подмигнул — явно и неприкрыто подбадривал, но мне захотелось обнять его и расцеловать.
— Академическая стена, Ольга. Любуйся.
Белая-белая каменная стена, выше самой длинной башни, опоясывала внешние корпусы. Она выглядела монолитной, без единого шва, без единого стыка плит и глянцево блестящей, словно отполированной.
Справа от арки стену разрывала бронзовая дверь, ей под стать.
— А-а-а… Почему стена не видна из окон корпусов? — поразилась я.
— Какая ж ты у меня умница, женщина, — улыбнулся Вархар. И я вдруг поймала себя на том, что не замечаю — акулья у него сейчас улыбка или человеческая, Чеширский оскал или ухмылка саблезубого тигра. Душу грело воодушевление проректора, его спокойное отношение к грядущей битве.
— Я ж говорил — корпуса выше, чем кажутся… И…
— На самом деле скрывают стену, — закончила я за него.
Улыбка Вархара стала шире, он открыл рот, собираясь что-то сказать, притянул меня поближе, но не проронил ни слова.
Я проследила за его взглядом и подумала, что зря Вархар наговаривал на крипсов. Они оказались на редкость пунктуальными.
Перед Академическими воротами, откуда ни возьмись, появилась летающая тарелка. Самая настоящая летающая тарелка, как описывали их «сумасшедшие контактеры» моего мира.
Она удивительно походила на огромного ската. Сверху черная, снизу голубая, с короткими «усиками»-выступами впереди и двумя большими черными глазами-овалами под ними. По краям тарелки горели мириады желтых лампочек.
Вархар деликатно подтолкнул меня вперед, и непривычно осторожно приобняв за талию, указал рукой на Академические ворота.
Я никогда не выходила наружу. И вот теперь, бронзовые двери, с проректора толщиной, распахнулись как деревянные калитки. Скрежет, дребезжание резанули по ушам, но я забыла об этом.
Ошалелый ветер ударил в лицо, за секунду разметав пучок, скрепленный на затылке четырьями резинками.
Теперь я понимала, почему местные носят хвосты и косы.
Мой взгляд приковала равнина. Она простиралась впереди, и справа и слева, повсюду насколько хватало глаз. Низкая, светло-голубая, полупрозрачная трава покрывала черную землю, а над ней клубился сиреневый туман. Он то приподнимался и стелился поземкой, то собирался в комки, похожие на цветную вату. Их, как перекати поле, гонял туда-сюда тот самый ошалелый ветер.
— Перекресток, — словно издалека донесся до меня голос Вархара и гулкий звук — ворота закрылись за нашими спинами.
Академическое воинство выстроилось чуть поодаль от белой стены, по правую мою руку.
Каждая раса, как и в мирные дни, нарядилась в собственные одежды. Но ряды великанов-студентов и титанов-преподов сливались в одну темную массу. И от нее исходила незнакомая мне, но отчего-то потрясающе приятная мощь. Астральное зрение открыло диковинное зрелище. По сравнению с ним все компьютерные спецэффекты фантастических игр и фильмов моего мира меркли как светлячки на фоне звезд.
Воинство Академии нимбом охватывало радужное сияние. Оно переливалось сотнями оттенков и цветов, то мерцало, то вспыхивало тысячами огней. И за спиной каждого — препода ли, студента ли, расправились крылья, совсем не похожие на крылья бабочки. Скорее они напоминали крылья стальной птицы — огромные, покрытые сверкающими перьями.
Вархар снова подтолкнул меня вперед, и мы отошли подальше от ворот.
Теперь академическая армия начала перестраиваться. Стройные ряды студентов и преподов развернулись, как по мановению волшебной палочки и застыли, перекрыв крипсам доступ к воротам.
