Ясмина Сапфир - Убить нельзя научить
Обзор книги Ясмина Сапфир - Убить нельзя научить
Ясмина Сапфир
Убить нельзя научить
Пролог
В Академии войны и мира ничего не делалось по-человечески. Да и людей-то тут по пальцам пересчитать.
Чтобы устроиться сюда на работу, достаточно устного согласия, но чтобы уволиться… не достаточно даже выхода в закрытое окно сотого этажа.
Проректор Вархар Изилади внимательно изучил мое заявление, вскинул голову и воззрился, как будто впервые увидел. Этот до боли знакомый, испепеляющий взгляд начальника не сулил ничего хорошего.
Энергия света для Вархара такое же оружие, как и меч. Вокруг было слишком много солнца, настольных лампочек, люстр, и это лишало меня надежды на безопасное увольнение.
А при «небезопасном» тебя с легкостью могли поджарить, шарахнуть током или сейфом по темечку. Если очень повезет — надеть сейф на голову как рыцарский шлем.
— Вы шутите? — процедил Вархар, нахмурив брови.
— Н-не-ет, — опасливо возразила я, отступив к двери.
Вархар нагнал меня в два шага. И проректорский кабинет, где развернулись бы сотни студентов, показался опасно тесным.
Красные пятна выступили на щеках начальника, как всегда, когда он злился. Заострились и без того рельефные скулы, квадратная челюсть выпятилась сильнее.
Я сделала еще два шага и больно натолкнулась плечом на массивную дверную ручку из чистейшей бронзы.
Черт! Опять забыла, что Вархар — не человек, и ручка на его двери расположена удобно для скандра, но неприемлемо высоко для женщины среднего роста.
Я скривилась и отодвинулась, потирая ноющее плечо.
Начальник недобро усмехнулся, словно говорил «так тебе и надо». Шагнул навстречу и навис надо мной тяжелой громадиной.
Перед моим лицом замаячили богатырские грудные мускулы. Темно-салатовая футболка в обтяжку в моем представлении совсем не вязалась со строгими, свободными штанами проректора. На них даже стрелки были неизменно отглажены.
И уж совсем не вязалась с темно-синим пиджаком в тон брюк, аккуратно повешенным на спинку рабочего кресла Вархара.
— Ольга! — прыснул возмущением начальник. — Ты писала это в пьяном бреду или под наркотическими травами?
Пятерня, с три моих размером ударилась о дверь в опасной близости от правого виска.
Я вздрогнула, и вторая ладонь Вархара врезалась в дверь возле левого виска.
Я вытянулась по струнке, непроизвольно прижав руки к бокам, как бравый солдат. Пульс не ускорился, зачастил как сумасшедший.
— Отвечай, женщина! Черт тебя возьми! В каком состоянии ты писала это заявление?! — красивое лицо скандра приблизилось, пятна на белых щеках расползлись, слились в красные полосы.
Три родинки над правой бровью проректора приподнялись вместе с самой бровью.
Да черти его раздери! Я хочу уволиться! И написала все честно! И он преотлично это понимает! Просто придуривается! Придуривается в своей обычной, вархаро-варварской манере!
Еще недавно я в страхе трепетала перед начальником — даже колени подгибались. Теперь же волна негодования бросилась в лицо нестерпимым жаром, уши горели тоже.
Под яростный стук сердца в висках, в ушах, я выскользнула из-под руки Вархара, и отскочила к дальней стене, махом обогнув тяжелый дубовый стол.
Такая невиданная прыть поразила не только меня. Проректор замер, развернулся и ошарашенно оглядел с ног до головы, словно искал пропеллер, как у Карлсона.
Нарочито погрузив руки в карманы широких черных брюк, я выставила вперед ногу и подбоченилась, в отчаянном вызове проректору.
Вархар усмехнулся.
— Вот что мне нравится в тебе, женщина, так эта упрямая несгибаемость. А теперь давай-ка трезво прочтем твое заявление. Может кроме упорства в тебе и мозги зашевелятся? Ну так, для разнообразия-то?
Родинки над бровью Вархара, почему-то всегда напоминавшие мне о хвосте большой медведицы, приподнялись снова.
Проректор прокашлялся, выпрямился, расправил плечи и монотонным, поставленным лекторским голосом зачитал.
— Я, Ольга ЗубрОва, прошу уволить меня с должности заведующей кафедры управления энергиями огня и подвластных ему стихий, в связи с несоответствием занимаемой должности.
Я закивала так, что шея заныла.
Вархар усмехнулся, но продолжил так же без выражения.
— Во-первых, я не соответствую должности Зевса Громовержца и ловца чужих молний. Хотя регулярно исполняю ее ради усмирения студентов и защиты кафедрального корпуса.
Проректор приподнял бровь и глаза его, цвета спелой вишни засмеялись. Лучики морщин вокруг них, казалось, говорили об улыбке. Но полные, плотно сжатые губы Вархара, бессовестно аккуратной и чувственной формы, оставались неподвижными.
Вдосталь посверлив во мне дырку взглядом, начальник едва слышно вздохнул и продолжил чтение.
— Во-вторых, я не соответствую должности судьи на петушиных боях. Хотя вынуждена не менее регулярно и с риском для жизни занимать ее во время драк и склок повелителей электричества. А после, без передышки, во время драк и склок повелителей магнетизма. Что сразу подводит меня к третьей должности, которую я также не могу и не хочу занимать. К должности ловчего НЛО. И совершенно неважно, является ли это НЛО кнопкой, ручкой, часами или стулом, столом, шкафом.
Вархар метнул на меня взгляд. Теперь он лучился мальчишеским задором. Уголки губ начальника все же победили его невозмутимую мину и дрогнули в едва сдерживаемой улыбке.
На лице проректора, почему-то жутко похожем на лица викингов, а то и скандинавских богов-воителей, прописалась недовольно-смешливая гримаса.
Еще бы! Вархар терпеть не мог, когда эмоции брали верх над волей.
Он помотал головой и вернулся к чтению.
— В-пятых, я абсолютно и никак не соответствую должности доктора Хауса и песочного человечка в одном лице. И категорически отказываюсь впредь исцелять головную боль магнетиков после очередной магнитной бури. Не говоря уже о том, чтобы укладывать их в постель, пусть даже одними увещеваниями.
Вархар задорно хохотнул, приподнял бровь, и расстояние между родинками увеличилось до ширины моего пальца.
Его шея напряглась, вздулись тугие жгуты мускулов, синие прожилки вен.
— Наконец, я категорически и полностью отказываюсь исполнять роль предмета домогательств… проректора Вархара Изилади, — взгляд начальника полоснул по мне лазером. — Поскольку всегда считала любые отношения на работе неприемлемыми. А его ревность к моему аспиранту Максдрагару Лимбра считаю возмутительной. Недостойной истинного повелителя света и уважаемого проректора Академии.
«Уважаемый проректор» застыл, глядя на меня как лев на трепетную лань.
