Клаудия Грэй - Звездная ночь
— Я ненадолго.
Лукас засунул руки в карманы своих вельветовых штанов. На футболку он накинул старую фланелевую рубашку, а тело его было напряжено и готово в любой момент отразить нападение. Лукас посмотрел на меня, и в глазах его отразилась печаль.
— Я подумал, что сегодня ночью у меня есть неплохой шанс застать тебя одну на улице. Голубая луна и все такое.
— Да. Вот ты меня и застал. — Я не знала, что сказать. Мою тоску по нему невозможно было выразить словами, и я слишком испугалась за него, чтобы сообразить, что делать. — И давно ждешь?
— С заката.
А сейчас почти полночь. Он провел столько времени на территории «Вечной ночи», и его мог увидеть кто угодно! Если бы кто-нибудь донес миссис Бетани.
Лукас уже был бы ее пленником, а то и трупом. Такой же безрассудный, как всегда, но сегодня я не могла на него сердиться.
— Зачем ты пришел?
— Потому что нельзя, чтобы наши отношения оборвались вот так.
— Я повела себя отвратительно, — прошептала я. — Лукас, прости меня.
— Ты рассердилась — и имела на это право.
— Кончилось тем, что мы все-таки кремировали Кортни.
— Ну хорошо, ты не имела права сердиться. — На его губах мелькнула мимолетная улыбка. Волосы у него отросли и, как обычно, растрепались. Мне показалось, что он похудел. Неужели он совсем о себе не думает? — Ты сказала, что я не принимаю тебя, как вампира, Бьянка. Может быть, ты и права...
И пусть я сама это понимала, услышать такое было больно.
— Однажды ты сказал, что любишь меня, несмотря на то, что я такое.
— Сказал. — Лукас прерывисто вздохнул. — Но когда я это говорил... Понимаешь, то, что я к тебе чувствовал, — это было несмотря на то, что ты вампир. Словно я прощал тебя за то, что ты такое. Наверное, это самое паршивое, что я когда-либо кому-либо говорил. Я не понимал, какая я скотина. Если бы я понял это быстрее, то смог бы стать для тебя... тем, чем я должен был для тебя быть. И чем хотел быть.
— Лукас...
— Дай мне договорить, ладно? Ты же знаешь, я никогда не умел выражать свои чувства. Так что я просто... — Он переступил с ноги на ногу. — Я люблю то, что делает тебя такой, какая ты есть. Все в тебе. В том числе и то, что ты вампир. И тебе не нужно было защищаться, я должен был принять это давным-давно. Если бы я додумался раньше, может, и не потерял бы тебя. Виноват только я и знаю это.
Он смотрел на свои ботинки. Если бы в этот момент он взглянул мне в лицо, понял бы, что вовсе не потерял меня.
Лукас продолжил уже спокойнее:
— Я видел, к чему шло все это с Балтазаром. И просто с ума сходил. Но, знаешь, он хороший парень. И думаю, он никогда не просил тебя притворяться кем-то другим. Поэтому, наверное, ты сделала правильный выбор. Я только хотел сказать... Бьянка, если ты счастлива, я рад. Ты должна быть счастлива. Ты этого заслуживаешь.
— Я не встречаюсь с Балтазаром.
Лукас поднял голову и недоверчиво посмотрел на меня.
— Нет?
— Нет. Мы с ним никогда не были парой — ну, взаправду.
— Понятно. — Лукас снова переступил с ноги на ногу — он разрывался между надеждой и неуверенностью. — Слушай, я понимаю, что сделал глупость, но если бы я мог...
Я вскочила со скамьи и обняла его, уткнувшись в его шею. Лукас крепко прижал меня к себе, и мы долго молчали. Думаю, мы просто не могли говорить. Было так невероятно хорошо снова его обнимать, чувствовать его рядом — и это тогда, когда я решила, что навеки потеряла его. Разве я не просила его верить, что мы всегда отыщем друг друга? Нужно было прислушаться к собственному совету.
— Я так сильно тебя люблю, — прошептала наконец я.
— Я тоже тебя люблю. Клянусь Богом, я больше никогда ничего не испорчу!
— Но ты был во всем прав.
Руки Лукаса приглаживали мои волосы.
— Это вряд ли.
— Лукас, я серьезно. Ты знал, что мои родители врут. Знал, что на самом деле представляют из себя вампиры. Если бы я тебя слушала, ничего этого не случилось бы.
— Ого! — Лукас взял меня за руки и посадил на скамью. Голубая луна светила на нас сквозь листья плюща. — Это ты о чем?
И я вывалила на него все: правду о том, как я родилась, как на меня охотились призраки, как я оказалась пешкой в борьбе между призраками и вампирами, причем обе стороны были одинаково отвратительными. Я не умолчала даже о том, что случилось между мной и Балтазаром, потому что меня уже тошнило от вранья. В этом месте Лукас плотно сжал губы, но не произнес ни слова.
Закончив, я положила голову на его широкое плечо. Лукас обнял меня и сказал только одно:
— Нужно забирать тебя отсюда.
— Ты предлагаешь мне снова убежать с тобой?
— Да. На этот раз навсегда.
— Призраки все равно меня найдут.
— В Черном Кресте есть люди, разбирающиеся в призраках. Мы сможем помочь тебе, даже если ты не пойдешь со мной, но я надеюсь, что пойдешь.
— Я пойду с тобой. — Я знала, что смогу это сделать. Нигде в мире вампиров для меня не было будущего. — Мне только хочется знать, чем я стану.
— В смысле?
— Я не хочу становиться настоящим вампиром. Никогда. — Я подняла к нему лицо. — Но если я не стану вампиром... Что происходит с такими, как я?
Лукас криво улыбнулся:
— Не знаю. Но думаю, ты станешь тем, кем захочешь.
Мы нежно поцеловались, а потом просто сидели и смотрели друг на друга. Раньше мы не могли оторваться друг от друга, но эта ночь стала совсем другой. Спокойной. Думаю, мы оба понимали, насколько важен для нас этот момент.
— Последняя пятница мая, — произнесла я наконец.
— Это последний день экзаменов?
— Да. Это значит, что во дворе будет множество машин, приехавших, чтобы забрать учеников домой. В толпе я легко смогу ускользнуть. Родители... они решат, что я уехала с Ракелью или еще с кем-нибудь, а это даст нам несколько дней форы до того, как они начнут меня искать. — Несмотря ни на что, я не сомневалась, что они не оставят меня в покое. — Я могла бы сбежать и сегодня... и хотела бы, но они сразу заподозрят неладное. Если мы дождемся последней пятницы мая, у нас будет большое преимущество.
— Значит, всего один месяц.
— И тогда мы всегда будем вместе.
— Я хотел сказать, что у меня есть месяц, чтобы решить, что мы будем делать потом, — объяснил Лукас. — Но я все улажу. Обещаю, Бьянка, я буду о тебе заботиться.
Я откинула его взлохмаченные волосы с лица.
— А я буду заботиться о тебе.
Вдалеке что-то треснуло. Мы резко выпрямились, но, к моему облегчению, это была всего лишь ветка. Однако мы оба вспомнили, как опасно для Лукаса находиться тут.
— Тебе нужно уходить, — сказала я. — Прямо сейчас.
— Ухожу. Я люблю тебя. — Лукас грубо поцеловал меня, так, что заболели губы.
