Энчантра (ЛП) - Смит Кейли

— Я знаю, — сказал Роуин, отрывая взгляд от её изгибающегося тела, чтобы встретиться с ней глазами. — Знаю. Ты такая молодец. — Он застонал. — Ты самое красивое, что я когда-либо видел.

— Очевидно, — пробормотала она, задыхаясь.

Он улыбнулся — впервые по-настоящему. Потом резко сменил положение: одним движением уложил её на спину, оставив себя внутри, и начал двигаться сам — быстро, мощно, снова и снова, пока она не стала умолять его о разрядке.

— Пожалуйста, — простонала она. — Пожалуйста… Роуин…

Он протянул руку между ними и надавил подушечкой пальца на её клитор. Она кончила снова — с хриплым криком, захлёбываясь от накрывшей её волны —

— И тут по комнате раздался тяжёлый, раздражённый голос:

— Да едрёна мать…

Ровно через час после той сцены на диване Ковин и Роуин всё ещё спорили, а Женевьева вяло царапала коготком очередную игру в крестики-нолики прямо на деревянной доске пола. После того как Эллин ввела своё правило, по которому все участники должны оставаться вместе до конца раунда, Женевьева безуспешно пыталась отвлечь их от ссоры детскими играми.

— Теперь ты ходишь первым, — сказала она Ковину.

Он прервал перебранку с братом, глянул на доску и уверенно нацарапал крестик в центр. Она сморщила нос. Он всегда брал центр.

— Грейв не сожрал своего близнеца в утробе, — повторил Роуин уже в десятый раз. — Это Севин всё выдумал, чтобы напугать Эллин, когда мы были детьми.

— Я тебе говорю, мама утверждала, что это не просто история. А Севин как-то слышал, как отец говорил об этом, — настаивал Ковин.

— Возможно, поэтому он такой здоровый, — вставила Женевьева, хмыкнув.

Ковин победно кивнул в её сторону:

— Видишь?

Очередная партия закончилась ничьей. Женевьева встала с пола и направилась к дивану, где сидел теперь уже одетый Роуин. Он поднял руку, приглашая её подойти, и она тут же устроилась у него под боком.

— Меня сейчас стошнит, — буркнул Ковин, хотя в голосе звучало скорее веселье. — Вас вообще не пугает, чем всё это может закончиться? Вы же знаете, Нокс ненавидит проигрывать. Даже представить не могу, какие трюки он приготовил, если один из вас выберется отсюда живым.

Между Женевьевой и Роуином проскользнул тяжёлый взгляд.

Ковин уже задавал похожий вопрос раньше — когда вылез из люка и застал их в весьма компрометирующей позе. Роуин тогда чуть не свернул брату шею за то, что тот выбрал такой момент для появления. Но, увы, Ковин не мог уйти — благодаря правилам, установленным Эллин.

— Хватит о Ноксе, — рявкнул Роуин.

— Просто завожу разговор, — поднял руки Ковин.

— Заводи его на другую тему, — проворчал Роуин.

— О! У меня есть идея, — оживилась Женевьева. — Твой язык — это больно было?

Ковин ухмыльнулся и высунул раздвоенный кончик языка, как у змеи:

— Не особо. У меня высокий болевой порог.

Женевьева перевела взгляд на Роуина:

— А у тебя как с этим? С болью.

— Родиться в нашей семье — уже само по себе гарантия, — ответил он мрачно.

Ковин поднялся и направился к барной тележке, чтобы налить себе что-нибудь покрепче.

Женевьева склонилась к уху Роуина и прошептала:

— А вот тот пирсинг… он…?

Роуин усмехнулся:

— О да. Вот это действительно было больно. Как настоящая сука.

— А как давно ты его… Я первая, кто…?

— Кто видел? Кто лизал? — прошептал он в ответ. — Да.

— Я всё слышу! — простонал Ковин, залпом осушая стакан виски. — Перестаньте обсуждать член Роуина в моём присутствии. У меня и так травмы на всю жизнь. А теперь — на вечность.

Ну, в целом, справедливо.

— Сколько у нас времени? — спросила Женевьева.

Оба мужчины одновременно достали карманные часы.

— Пятнадцать минут, — первым сообщил Ковин.

— Мы можем уже спускаться вниз, — предложил Роуин, потягиваясь. — Что-то я устал. Пойду, пожалуй, почитаю перед сном.

Ковин бросил на него выразительный взгляд: ага, конечно.

— Скучаешь по своему «Тёмному желанию Дьявола»? — съязвила Женевьева.

— Да, — без намёка на шутку ответил Роуин. — Я как раз остановился на моменте, где Дьявол приводит свою любовницу в тронный зал и засовывает ей⁠—

— Если ты сейчас скажешь слово «член», я вышибу из тебя всё дерьмо, — прервал его Ковин.

Женевьева уже начала смеяться — но внезапно кольцо на её пальце нагрелось. Она вздрогнула, и Роуин сразу понял, что это значит.

— Чёрт, — выругался он и кинулся к люку.

Но было уже поздно.

— Ну, ну, ну, — раздался голос Эллин, когда она выбралась наверх и захлопнула за собой люк. — Вот вы где, значит! Вы хоть помните, что в прятки обычно играют тихо?

— Мы заждались, пока ты начнёшь играть хоть чуть-чуть получше, — пожал плечами Ковин.

— Эллин… — начал Роуин, но она оскалилась и оборвала его.

— Помолчи. Тобой я займусь потом.

Повернулась к Ковину.

— Эй, я же пошутил! — защитился он.

— Ты отрезал мне ухо! — взвизгнула она. — Ты хоть представляешь, как долго отрастают части тела?! Это даже хуже, чем когда Роуин свернул мне шею!

Женевьева прищурилась, пытаясь понять, с какой стороны у Эллин должно было быть отсутствующее ухо. Но новая стрижка отлично его скрывала.

— Слева, — прошептал Роуин.

— Заткнись! — рыкнула Эллин.

Пока она отвлеклась, Ковин попытался напасть первым. Но Эллин увернулась, ударила ножом — и всадила клинок ему в живот.

Он зарычал, согнувшись:

— Роуин, может, немножко поможешь?

Роуин остался сидеть:

— Думаю, ты справишься.

— Придурок, — прошипел Ковин, уклоняясь от следующего выпада.

И понеслось. Они метались по комнате, валили мебель, орали, пытались друг друга достать, пока Роуин удерживал Женевьеву в стороне от хаоса. В конце концов, Ковин поймал момент — и ударил Эллин кулаком в живот. Та выронила нож, согнулась — и тут же вырвала весь ужин прямо на пол.

Женевьева скривилась, вцепившись в руку Роуина.

— Чёрт, Эл… — пробормотал Ковин с явным сожалением. Женевьева видела — ему и правда было больно видеть её в таком состоянии.

Эллин хлюпала носом, подтирая рот:

— Всё, с меня хватит. Чья следующая очередь — пусть берёт меня. Я ненавижу эту чёртову игру!

Ковин осторожно сделал шаг вперёд. Эллин выпрямилась, слёзы текли по щекам.

— Эл, всё будет хорошо⁠—

— Нет! — взорвалась она. — Не будет! У Роуина на кону больше, чем у всех нас. Он и станет следующим Охотником! Я потеряла ухо, Сапфира всё ещё ранена после столкновения с ублюдочной псиной Севина, и мне просто надоело. Я хочу, чтобы всё это закончилось!

Ковин сделал ещё шаг, и Роуин дважды сжал руку Женевьевы — внимательно смотри.

И Женевьева заметила — как большой палец Эллин на правой ноге незаметно поддел рукоять ножа.

В одно движение Эллин подбросила клинок себе в ладонь — и всадила его Ковину прямо в сердце. Ровно за секунду до того, как по дому разнеслись колокола, возвещающие безопасные часы.

Ковин исчез в тот же миг, как и Охотничий Клинок.

Женевьева застыла, потрясённо уставившись на Эллин.

— Комплекс вины перед младшей сестрой, — подмигнула Эллин, вытирая лицо. — Срабатывает каждый раз.

Что-то в этих словах Женевьеву задело. Но прежде чем она успела это осознать, Роуин уже вёл её прочь.

Оставшуюся часть дня Женевьева и Роуин провели в его спальне. Точнее — между простынями.

Позже, когда вечер уже начал стекать в ночь, а Женевьева засыпала у него на груди, в голове у неё стала зарождаться одна мысль. Едва различимая искра идеи. Она пробормотала что-то об этом Роуину… но тот так измотал её, что у неё не хватило ни сил, ни желания проверить, открыт ли у него вообще глаз.

В какой-то момент, уже глубоко за полночь, Роуин выбрался из постели. Женевьева приоткрыла глаза — совсем чуть-чуть, — чтобы увидеть, как он одевается. Затем он бережно поднял с кресла в углу полусонную Умбру и переложил её к Женевьеве, прямо на подушку.