Демон-Хранитель (СИ) - Хохлова Жанна

— С твоими запросами ты, Дав, никогда не найдёшь актрису на эту роль, — психанул Эрик, решив прекратить бесполезный спор, и подошёл к камере, мельком глянув в объектив, да так там и завис, в восхищении разглядывая меня в линзу, потом всё-таки выдавивший из себя: — Да-а-а-ав, подойди сюда.

— Да ну тебя, — сердитые нотки в голосе режиссёра.

— Подойди, — мольба в голосе Эрика.

Давид удивлённо посмотрел на него. Тот так никогда не говорил и режиссёру стало любопытно. Он подошёл к камере. Эрик открыл обзор на объектив и показал ему меня. Пришла очередь зависнуть и ему.

— Джен, — ошарашенно позвал Тантрино, выглянув из-за камеры, — улыбнись нам, детка, и помаши рукой.

Я была удивлена, но выполнила, все что меня просили. Оба мужчины одновременно, не сговариваясь, посмотрели друг на друга и расхохотались.

— А я у тебя с самого начала уточнил… — начал было Эрик.

— Я даже и не подумал, вернее думал когда-то, но выбросил эти мысли из головы, а сейчас и сам вижу, — Давид подошёл ко мне с бумагой: — Прочитай это на камеру.

Я сделала, что меня просили и растерянно посмотрела на мужчин. Тантрино счастливо улыбался и взъерошил волосы.

— Придется взять пару-тройку уроков актёрского мастерства … — неуверенно произнёс Эрик снова глядя в объектив и любуясь картинкой.

— Это не важно, я нашёл свою Гримёршу.

— Что вы задумали? — спросила я, подходя к ним.

— Ты в кино, Дженнифер, — проговорил Двид и положил на мои плечи ладони, заглядывая в глаза.

— Я — проблемная, Дав, ты готов? — грустно улыбнулась я.

— Она ещё и скромная, — расхохотался Эрик.

— Я готов, — произнёс Тантрино, заглядывая мне в глаза так, что я в первые в жизни пожалела, что не могу ответить ему взаимностью.

Я выходила из павильона с чувством, что моя жизнь с сегодняшнего дня изменится, мы быстро домчали до моего дома и, взяв пакет из бардачка, сославшись на сильную усталость и без обид развернув режиссёра домой, я очутилась в своём месте. Было непривычно видеть затихший дом. Было чисто, видимо об этом побеспокоился Дав.

Пройдя в спальню, я повертела в руках бумажный пакет, чуть прикрыла глаза и положила его на кровать так как будто в нем была бомба, быстро проскользнув в душ, подставив саму себя под горячие упругие струи воды, смывая с себя усталость и годовую память о времени, проведённом в психиатрической лечебнице.

Я всё медлила и не выходила, пока кожа на моих пальцах противно не сморщилась. Я боялась выходя из душа, садясь на кровать и беря в руки пакет. Глубоко вздохнув, я его открыла и высыпала его содержимое. Среди прочих вещей там лежало кольцо, сверкая невозможно холодным голубым цветом глаз демона.

Я закрыла глаза и мои ресницы затрепетали, я силилась не заплакать. Я надела ювелирку на палец, чуть помедлив перед этим, любуясь его гранями. Меня так долго убеждали и я почти поверила, что его нет и никогда не было, что Солидафиэль — плод моего больного воображения… Почти… А сейчас целый год терапии и приема препаратов летел в тартарары. Я легла под одеяло чуть дрожа: на мне было кольцо и я больше недели не принимала лекарства.

— Нет, нет, — шептала я, понимая, что начала проваливаться в сон, в тот сон, в ту реальность, там, где он, там, где находиться одновременно боялась и желала этого всею собою.

Меня в этот раз не выдернуло, а я как бы «вплыла» в скалистую местность и вновь поразилась яркости своей «галлюцинации». Место ожило вместе со мной, но было пустынно. Моё сердце сдавило от того, что я не увидела того, когда жаждала лицезреть.

Значит меня вылечили от его мыслеобраза, значит, он все-таки плод моего воспалённого болезнью воображения? Я продолжила свой путь к дому и поднявшись по ступенькам заглянула в дверь. Покосившаяся прежде, под моими руками, скрипнув, она встала на место. Я оглянулась на облупившиеся ступеньки, на моих глазах становшие новыми. Я прошла в дом, который наполнялся с каждым моим шагом: уютом, вещами, мебелью, книгами, посудой. Я присела за стол в тёмной кухне и по моим щёкам потекли слезы.

— Я стёрла твой образ, моя любимая галлюцинация, — шепнула я тьме и вздрогнула, оттого что она двинулась, а с другой стороны стола присел он.

Я задрожала и моё тело сотрясли горькие и одновременно радостные рыдания. Я снова начала сходить с ума. Его глаза, те, которые так любезно и на мою погибель ему подарили самые голубые арктические льды на земле, смотрели так тепло и нежно, что я почувствовала, что всё летит к чертям: терапия и приём лекарств. Я вытянула руки, скользнув ими по деревянной поверхности грубо оттёсанного стола.

— Моя девочка, — прошептал он и его ладони легли поверх моих проваливаясь.

Без права прикасаться, любя всем сердцем.

— Ты есть, ты всё-таки существуешь… — проговаривала я, обретая голос, понимая, что жизнь без него была иллюзией, болезнью, сумасшествием.

— Я всегда был рядом.

— Ты знал, что сделал Сатана?

— Да, — долгий тяжёлый вздох, — но я не мог этого предотвратить, я связан обязательством и залог — наш сын.

— Как малыш? — рвущиеся рыдания, но я старалась держать себя в руках.

— С ним всё хорошо, и это правда, Джен, — снова тяжёлый вздох, — он в безопасности, под охраной Творца и ему ничего не грозит.

— Ты видишь его? — надежда в голосе узнать, какой он.

— Да, — тихий шелест.

— Как он выглядит? — хочу знать.

— У него мои глаза и серебряные волосы, как у моей матери.

Я рыдала так, что мне казалось сотрясались сами стены каменного дома, плакало само его сердце. Я видела, что со мной безмолвно страдал и демон, в его глазах колыхалось тёмное холодное море.

— И ещё, — проговорил он, забивая гвоздь в крышку гроба моей надежды, — я не хочу больше рисковать тобой, Джен, и поэтому…

— Только не говори, что я тебя больше не увижу, — холодея всею собою, проговорила я, пытаясь схватить его ладони.

— Я видел тебя в лечебнице, я видел, какую боль причиняю тебе, присутствуя в твоей жизни, — выдвинулся он так, что его лицо стало ближе настолько, насколько это было возможно для поцелуя и его глаза очертив горящую линию спустились от моих губ, обогнув шею, чуть помедлив у ключицы и прокатившись по ложбинке груди вниз, так, что я чуть заметно простонала.

— Ты мне говоришь прощай, Сол? — чуть жёстко для той, которая хочет пылать в его объятиях.

— Я буду присматривать за тобой, — сожаление и печаль в голосе, но глаза никогда не обманут.

Я откинулась назад и торжествующе улыбнулась, заметив недоумение в его взгляде, хрипло проговорила:

— Я устрою тебе шоу, демон.

С этими словами я проснулась в своей постели утром, сжимая кольцо, и широко улыбаясь.

Послесловие. Ревность демона и её последствия

Воскресенье

Когда с потолка, сильно раскачавшись, упала люстра, Дэвид оторвался от моих губ и удивлённо повернул голову на разбитый предмет, а меня начал сотрясать смех. Тантрино вновь повернулся ко мне, и мигом вскочил с постели с расширившимися глазами от ужаса, глядя в отражение в панорамном окне.

— Джен, я… у нас ничего не получится, — скороговоркой произнёс он, выдыхая воздух через прикрытые губы.

— Я знаю, — еле, сквозь смех, проговорила я.

Дэвид взглянул на меня как на ненормальную и стремглав выскочил из спальни президентского номера отеля, а я, привстав на локтях, торжествующе хохотала.

Понедельник. Майкл

Я нарочито долго крутилась перед зеркалом обнажённая, так и не обтёршись после душа, разложив перед собой свои самые красивые гарнитуры нижнего белья, как бы рассуждая. Я улыбнулась, когда почувствовала, что вокруг меня начал закручиваться горячий воздух, собирающий и высушивающий влагу с моего тела.

Он был совсем рядом, близко, мне казалось, что я слышу его тяжёлое дыхание, моя кожа как бы осязала касание его шероховатых ладоней, очерчивающих мои плечи, чуть касавшихся груди, спускавшихся к животу и ниже. Воображение рисовало жаркую картину воссоединения, однако я знала, что так быстро мой демон не сдастся, решив что-то один раз и навсегда.