Чуть больше мира (СИ) - Снежинская Катерина

— А ты не хочешь? — вытарищил глазёнки эльвёнок.

— Нет, я тоже хочу. Просто думаю, что сила не в бездумном бесстрашии или больших мускулах, а в уме, — элв постучал себя пальцем по виску. — То есть, они тоже нужны, но… В общем, мы поссорились, потому что оба любим тебя и хотим добра, понимаешь?

— А почему ты меня любишь, аэр Натери?

Грех глянул на смертельно серьёзного мальчишку, посмотрел на молчащую Лан. Сдвинул капюшон, нервно дёрнув себя за ухо.

— Слушай, это долгий разговор. Давай его отложим до лучших времён, ладно? А сейчас предлагаю сходить к оружейникам. Тут, думаю, никто против не будет, а посмотреть у них есть на что. Ну как, по рукам?

— По рукам, — отозвался Дайрен.

— Какой у вас мальчонка замечательный, — ни с того ни с сего встряла торговка фруктами, до этого благополучно их не замечавшая. — Как на папочку-то похож! Ну просто как две капельки воды! Купите ему слив засахаренных — только краше станет.

— Без тебя бы никак не обошлись, — буркнул себе под нос Натери, снова подсаживая эльвёнка на шею.

Но мальчишка на слова толстухи внимания вроде бы не обратил. Хмурился, соображая что-то своё.

* * *

Ночь благословением опускалась на мир, словно балдахин задёргивала — там, где он необходим был. А уж когда опускались двойные занавеси — темнота и тяжёлые бархатные портьеры вокруг кровати — становилось совсем нормально. Потому что можно себя отпустить, будто каркас вынуть, который дневной наряд держал, словно распорка огородного пугала. А, заодно, заменял позвоночник, ребра, кости.

Наступал вечер и Лан становилась сама собой: безвольной медузой. Или, скорее, лианой. Лишь обернувшись вокруг Натери, спеленав его собой, прижавшись к груди так, что бы сердце его под самым ухом билось, она могла дышать. Иначе не получалось. Горло перехватывало по-настоящему, лёгкие сжимались пустыми бурдюками, а рёбра распирало болью — в груди разрастался раскалённый камень. Но рядом с Даймондом — вокруг элва, на нём — получалось жить. Хоть как-то.

Только сегодня успокоение не приходило. Кайран чувствовала: что-то не так. Вроде бы и гладил как обычно, и слова те же самые нашёптывал, и улыбался привычно, но всё не то.

— Ты где? — глухим шёпотом спросила Лан.

— Я здесь, — будто даже удивлённо откликнулся Натери — рука на миг замерла на её волосах и снова принялась наглаживать, как кошку.

— Не ври.

— Не вру. Я здесь, — Даймонд перехватил подмышки, приподнял повыше, заглядывая в глаза. — Здесь, с тобой, — повторил настойчиво, словно заставляя верить.

— Думаешь о другом.

Аэра и сама толком не понимала, зачем настаивает. Словно бы по инерции — от той, другой осталось. Теперешней не то чтобы всё равно было. Нет, всё, что происходит по-прежнему важно. Но не сейчас, не ночью. Слишком нужна эта передышка перед днём.

— Завтра, всё завтра, — будто мысли подслушав, тихо ответил Грех — губы скользнули по скуле элвы, тёплое дыхание шевельнули тонкие волоски у виска.

— Скажи! — тряхнула головой Лан.

Ей казалось, что страх она испытывать больше и не способна, атрофировался он, выжгло его на Островах. Но, видимо, и в этом аэра ошибалась. Здесь он, никуда не делся. Просто прятался за болью, как за огненной стеной. Пришло время — и паника подняла голову ядовитой змеёй. Зашипела, скалясь.

— Я получил ответ от королевы, — нехотя, через силу, ответил Грех, заправляя волосы за ухо Кайран, сосредоточившись, будто это самое важное дело на свете. — Завтра она нас ждёт на вечерней прогулке. И…

— И? — настойчиво повторила элва, когда пауза слишком затянулась.

— И моё предложение она вроде бы одобрила. Конечно, многое зависит от вашего завтрашнего разговора. Но такой план её устраивает.

— Знать бы ещё, в чём план состоит, — проворчала аэра, снова устраиваясь у него на груди — ухом к сердцу.

Паника пропала так же резко, как и вылезла. Вроде бы наоборот, сейчас самое время пугаться. А гляди ты, успокоилась. Даже болело не так уж непереносимо. И в мышцах какая-никакая, а сила появилась. Прямо сейчас бежать и сражаться ещё не готова, но и не вовсе медуза.

Скоро всё закончится, совсем. А это надежда и определённость. Может, всё-таки удастся ухватиться за противоположный край пропасти. Или уж окончательно упасть. Исход, в общем-то, и неважен. Главное, что это действительно исход.

— Ты и правда хочешь это прямо сейчас узнать? — спросил Натери.

А у самого голос едва не просящий. Надеется, наверное, ещё одну ночь прожить если не спокойно, то почти нормально. Вот только у Кайран душевной щедрости не хватало — вся кончилась.

— Хочу.

— Да, в общем-то, ничего сложного в этом и нет, — Даймонд закинул руки за голову, уставившись в кроватный полог — отстранился. Сам всё ещё тут был, ни на ладонь не сдвинулся, но словно уже и далеко. На том краю пропасти? — Выходов-то у нас немного. Отправитесь вместе со своими крестьянами в Новый Свет. Я подписал документы. Теперь мой надел тебе принадлежит. Правда, там эти бумаги не стоят ни гроша. Точнее, корки хлебной они не стоят, — усмехнулся аэр, — деньги-то не в почёте. Но зато Арика до вас не дотянется. Да она и тянуться не станет — далеко слишком. Ну и, конечно, вернуться ты сюда не сможешь. Никогда.

— Отправитесь… — протянула Кайран.

Без разочарования сказала, без горечи. Просто уточнила то, что в пояснениях и не нуждалось.

Сложила ладони на груди элва — одну на другую, пристроилась щекой.

— Пойми, Лан, — загорячился Даймонд. Подтянулся, опираясь спиной о подушки. Но аэру не отпустил. Напротив, обнял, поднимая её выше, прижал. — Я…

— Не нужно, — мотнула головой Кайран. — Не нужно ничего объяснять. Оправдываться тоже не надо. И она не отпустит, и сам не поедешь. Нечего тебе там делать. Ты придворный, аэр. А там нужны воины и крестьяне.

— Да, но… Я не собираюсь вас бросать. А, духи! В смысле… Моя доля в «Водной Деве» тоже на тебя переписана, — заговорил быстро, сбиваясь. — Одни вы не останетесь. Пусть раз в год, но всё необходимое вам привезут. И рядом с поселением уже шахты заработали. Только продавай всё осторожно и лучше не в Аран. Тогда Арика не скоро этими землями заинтересуется. Я по возможности…

— Откупаться тоже не надо, — спокойно перебила его Лан.

— Я не откупаюсь, а… — Грех рыкнул что-то невнятное, со всей дури далбанулся затылком об изголовье кровати — аж полог дрогнул. А вот Лан даже не шевельнулась — как лежала у него на груди, подложив руки под щёку, так и осталась. — Презираешь?

— Нет, — по-прежнему ровно ответила Кайран. — За что? Ты меня всё-таки спас. И меня, и Дайрена, и ещё четыреста живых душ. Не с наскока, мечом не размахивая. Но сейчас это нужно в последнюю очередь. Подарил возможность жить, как хотела. Просто жить. Прости, я не умею благодарить. Особенно за такие подарки. Но, честное слово…

— Люблю тебя, — Натери стиснул элву, будто собираясь её в себя вжать, срастись с ней. — Как же я тебя люблю…

— На весь мир любви не хватит. Океан — это даже для любви много. Так что, пусть она останется здесь. А ещё лучше на Островах… — Лан хмыкнула, потёршись носом о шею Даймонда. — Звучит как-то не очень.

— Пафосно. Слишком пафосно это звучит, — Грех ткнулся в её макушку, тяжело дыша в волосы. — Да и всё это… слащаво, нелепо и наиграно. Хоть сейчас спектакль в «Шаре» ставь.

— Ну и давай остановимся на этом. Эй, ты куда опять ушёл?

— Да нет, я по-прежнему здесь. Знаешь, только одного понять не могу. Зачем драматурги сводят тех, кто вместе быть не может ну никак, ни при каких условиях — ясно. Иначе б не было трагедии. Но предназначению-то это на кой?

— А, может, и нет никакого предназначения? — тихо ответила Лан, наматывая на палец отросшую прядь — в тусклом сиянии свечи тёмно-каштановые волосы аэра поблёскивали красным. С серебристо-белыми, совсем не видимыми днём нитями. — Может, только вот это и есть?

Натери промолчал.

Да и что он сказать мог? Если никакого предназначения нет, то остаётся винить исключительно себя и собственные решения. Всё же думать, будто твоя судьба расписана по воле неведомого драматурга, проще. Хотя бы знаешь, кого проклинать.