Ядовитый плющ (СИ) - Морозова Мария

Геллард поднес к уху браслет, активируя его. И вдруг окаменел. Лицо мужчины так стремительно побледнело, что чувственный дурман слетел с меня, будто его и не было. На языке стало горько от предчувствия беды.

– Что случилось? – спросила я, когда некромант опустил руку.

– На короля было совершено покушение.

ГЛАВА 22

Под отводом глаз мы промчались по коридорам в королевское крыло. Второй этаж был полон гвардейцев, но нас с некромантом пропустили без вопросов. Мы ворвались в гостиную, где я имела честь обедать с королевой, а потом – в спальню. Там оказалось многолюдно. Незнакомый мне мужчина в доспехах королевской гвардии, хмурые супруги Ард Ренна, бледная, словно смерть, Никалея и королева, способная поспорить с дочерью по цвету лица.

Его Величество лежал на большой кровати. Возле изголовья сидел Майло Феррант. Он приложил пальцы к вискам Никалаоса и что-то беззвучно шептал, прикрыв глаза. У меня вырвался судорожный вздох. Не нужно было подходить близко, чтобы понять: король мертв.

– Что произошло? – спросил Геллард.

– Фанатик. – Королева говорила спокойно, но пальцы, нервно комкавшие юбку, говорили о том, что спокойствия нет и в помине. – Фанатик-смертник. Никалаос проводил смотр кавалерии… Смертник просто выскочил, воткнул себе нож в грудь и проклял…

– Проклятие «Последний вздох», – некромант кивнул, помрачнев.

А я обратила внимание, что по коже, видневшейся в расстегнутом вороте рубашки короля, ползут черные плети вен. Неправильная, жуткая энергия. Даже в мертвом теле не нашедшая покоя. Боги… Как же так вышло? Почему убийцу проморгала охрана? Почему не сработал ни один защитный артефакт, которыми, я уверена, король был увешан, как собака блохами? Да, я понимаю, что абсолютной защиты просто не существует, но… Боги, как же это глупо, страшно и несправедливо. Пусть мы и не были знакомы с королем, он не заслужил такой смерти. И Виаросса не заслужила того, что за ней последует.

– Майло уничтожает проклятие и восстанавливает тело, – подал голос Вилард Ард Ренна, глянув на сына.

Это прозвучало очень странно, ведь мертвецу уже было все равно. Вот только Геллард сосредоточенно кивнул и отошел к дальней стене.

– Майло, сколько тебе еще нужно времени?

– Минут десять, – ответил тот сквозь зубы.

– Ты только обязательно вернись, хорошо? – озвучила неожиданную просьбу эсса Гельма.

Я хотела было спросить, куда собрался некромант, но тот вытянул вперед руку. Ладонь полыхнула тьмой, и в ней материализовалась уже знакомая мне коса. Геллард крепко сжал ее и рассек воздух, открывая проход в Загранье. Вот только не стал ждать, а прежде, чем я успела спохватиться, шагнул в проход, и тот сразу схлопнулся за его спиной.

– Что? – вырвалось у меня. – Что он сделал?

– Отправился искать душу папы, – тихо произнесла Никалея.

Душу? Прямо в Загранье? Где так холодно и нет никого живого?

– А… Геллард ведь вернется?

– Обязательно, – отчеканила эсса Гельма. Но неподдельная тревога в ее глазах заставляла усомниться.

Я беспомощно огляделась. Эсс Вилард обнимал за плечи жену, которая неотрывно смотрела в угол, где исчез их сын. Майло Феррант продолжал бормотать свои заклинания. Принцесса и королева не сводили глаз с монарха. Гвардеец все так же стоял, не двигаясь. А мне стало страшно. И совсем не потому, что Виаросса может остаться без короля, а де Кастаноры – без любимого мужа, отца и брата.

Геллард ушел в Загранье, не оставив двери, через которую можно прийти обратно. Я лишь краешком прикоснулась к холоду того мира, когда мы звали Наставника. Но и этого мне хватило, чтобы понять: мертвый, безжалостный, всепоглощающий, он не приспособлен для живых. Даже для тех, кого сам Марр благословил на визиты в свою вотчину. Илео говорил, что мертвая тьма постепенно убивает жнецов. Сколько раз Геллард уже ходил туда? Сколько ее прикосновений вытерпел? Сколько оставил кусочков души, делающих его все менее и менее живым? И как близко подошел к тому краю, из-за которого уже не возвращаются?

Я вдруг на секунду представила, что некромант не вернется. Что больше не увижу его улыбку. Не услышу бархатистый голос, который так произносит мое имя, что по спине толпами носятся мурашки. Не почувствую его объятия и мягкое прикосновение силы, на которое охотно отзывается моя собственная магия.

Именно сейчас мне стало понятно: несмотря на все свои сомнения и страхи, я не хочу, чтобы с Геллардом что-то случилось. Не важно, что наши отношения начались с неприязни. Не важно, что мне до сих пор не нравится предопределенность, которую создает магическая совместимость. Пусть он просто вернется. Пусть найдет путь к тем, кому он так дорог.

Удары сердца превращались в секунды, секунды – в минуты. Время шло, а маг все не появлялся. Сколько он уже бродит по той стороне? Как далеко ушел? Эсс Вилард выглядит сосредоточенным и спокойным, но тревога в глазах его жены становится все сильнее.

Боги… Марр… Пусть Гелларду хватит сил найти дорогу домой. Прошу тебя.

Я уже почти впала в панику, когда пространство у дальней стены дрогнуло и разошлось высоким узким разрезом. Снова повеяло леденящим душу холодом. Свет ламп на секунду побледнел, погружая спальню в зловещий полумрак. И на мрамор пола ступил некромант.

– Мы готовы, – подал голос Майло Феррант, тут же прекратив бормотать.

Геллард кивнул и сделал несколько тяжелых шагов к кровати. Он был бледен, как снег. Седые волосы словно еще сильнее выцвели. По черной ткани камзола змеились полосы инея, не желавшие отдавать добычу миру живых. Зато коса некроманта налилась, став почти материальной. Подойдя к королю, маг коснулся ее острием груди мертвеца, которая уже очистилась от следов проклятия. Лезвие засветилось, по нему пробежали золотые всполохи, и свет мягко перетек в тело монарха.

В комнате повисла такая тишина, что ее, казалось, можно было резать ножом. Пару секунд ничего не происходило, а потом ее нарушил хриплый судорожный вздох.

– Отец, – выдохнула Никалея.

– Темные боги… – Королева метнулась к кровати, сбросив маску напускного спокойствия.

Майло Феррант стал торопливо водить ладонями над телом монарха, проверяя его состояние. С пальцев мага заструилась едва уловимая темная дымка. Эсс Вилард хлопнул по плечу гвардейца, который, наконец, отмер и позволил себе облегченную улыбку. А мы с эссой Гельмой бросились к Гелларду.

– Как ты? – обеспокоенно спросила женщина.

– Жить буду. – По губам некроманта скользнула немного кривая и вымученная усмешка.

Я покачала головой. Выглядел мужчина откровенно так себе. Черты его лица заострились, под глазами залегли темные тени, а кожа была холодной, словно лед. Все оказалось гораздо хуже, чем после вызова Наставника.

– Может, позвать эсса Ферранта? – предложила я.

– Пусть Майло занимается королем, – некромант упрямо покачал головой. – Дяде Никалаосу сейчас нужнее. А мне бы просто отоспаться.

Ну да, отоспаться. Как жаль, что я не взяла с собой свои восстанавливающие настойки.

– Арсэлла, – посмотрела на меня эсса Гельма, – я могу попросить тебя проводить Гелларда до его комнат? Здесь недалеко.

– Я вполне могу дойти сам, – пробурчал некромант, только я его решительно перебила:

– Конечно.

Потом поднырнула мужчине под руку, заставляя опереться на себя, и повела прочь. Кажется, дальше разберутся без нас.

– Куда теперь? – спросила, когда мы выбрались в коридор.

Стоящий у дверей гвардеец бросил на меня вопросительный взгляд, словно безмолвно интересуясь, не нужна ли помощь, но я отрицательно качнула головой.

– Налево, – сказал Геллард.

Я кивнула, и мы поплелись по коридору. Некромант честно старался сделать вид, что может идти без поддержки, вот только получалось не очень хорошо. Каждый шаг давался ему с большим трудом. Кожа все еще была ледяной. А под моими пальцами, которыми я держалась за мужское запястье, лихорадочно бился пульс.