Ты будешь мой (СИ) - Сакрытина Мария
Беда с этими советниками. То они глупее тебя, то умнее…
«М-моя м-мать делала т-так, — выдохнула я, ни к кому не обращаясь. — Н-не хочу быть к-как она…»
«Но всё равно завидуешь ей, туманная королева, — пожал плечами фэйри, спокойно глядя на меня. — Почему ты не хочешь признать, что кое-что из того, что она делала, было правильным?»
«Ак-куратней, — массируя виски, предупредила я. — Н-не хочу о ней говорить».
Фэйри усмехнулся.
«Не говори, королева. Но забыть её всё равно не можешь. И сама знаешь, что в чём-то она была права. Глупо из-за собственной злости…»
«П-помолчи!» — прошипела я, останавливая поползший к фэйри туман.
Сильвен молча пожал плечами, собрал свитки и направился к двери.
«Фэйри! — справившись с собой, позвала я. — З-за чт-то именн-но тв-воя м-мать т-тебя изгнала? Чт-то т-такого ты ей п-посоветовал?»
«Ничего, — не оборачиваясь, ответил фэйри. — Просто мои советы многим казались здравыми, а решения королевы — нет. Она избавилась от меня прежде чем, я смог бы потребовать поединок и её место в нашем роду».
«Хорошо, чт-то сейчас н-ничего п-подобного не произойдёт, — не удержалась от улыбки я. — Я п-поблагодарю её за т-такой п-подарок п-при встрече».
Фэйри промолчал.
И так же молча слушал, когда на следующий день я приказывала ему подготовить мне речь — сначала для пленных фэйри. Потом — для дугэльцев.
Впрочем, речь мы писали вместе — в процессе я несколько раз чуть не убила моего нового советника. Его невозмутимость и холодный расчёт, который я так любила видеть в людях, но не в фэйри, злили неимоверно.
Но хвала духам, я никогда не избавлялась просто так от нужных людей. И нужных фэйри тоже. Злость злостью, а советовал этот зануда лучше всех моих бывших советников вместе взятых.
И его даже не приходилось постоянно припугивать, чтобы работал хорошо. Может, потому что русалка и так вечно крутилась рядом?
Она великолепно умела играть — это я и раньше знала. Но настоящее представление мне посчастливилось увидеть на городском кладбище — морской девке захотелось посмотреть на могилу Рахэль.
Забавная. Сама же убила (или приказала своему сайе, неважно). И сама же строила из себя безутешную дочь. Ну хоть не переигрывала — в истерике не билась и глупости не кричала. Просто — цветы на надгробную плиту, слёзы на щеках и грустные-грустные глаза. Молодец, девка. Умеет сделать так, чтобы её пожалели. Уверена — другие посетители кладбища смотрели тогда на нас не потому, что вдруг узнали меня. Девке сочувствовали.
«Т-ты ведь зн-наешь, что это я ей п-приказала см-мотреть за т-тобой», — не выдержала я, когда стояние на коленях у плиты затянулось.
Русалка кивнула.
Тогда какого духа мы тут народ развлекаем?
«Цветы н-на могилу, — проворчала я, пиная отлетевший к моим ногам цветок, — это не по-д-дугэльски».
«Маме нравились цветы», — покачала головой русалка. «Вот эти».
«Он-на не была т-твоей мат-терью», — теряя терпение, прошипела я.
Русалка обернулась. Молча встала — и пошла вслед за мной к проходу между могилами. Оглянулась пару раз, но шаг не сбавила.
«А ваша мать? Она, наверное, похоронена во дворце? В королевской гробнице? Вы же тоже её навещаете?»
«Хочешь н-на неё взглянуть?» — прошипела я.
Русалка кивнула. Порталом мы добрались до дворца за считанные секунды. Оттуда спускаться в гробницу пришлось пешком, но недостаточно долго, чтобы морская девка растеряла своё грустно-задумчивое настроение.
Она долго смотрела на вплавленное в хрусталь тело матери. Её прибрали прежде чем хоронить. Я-то запомнила её совсем не такой. В крови — да, крови было много. И живот — до нерождённой сестры я так и не добралась, но била по животу. Там мать была уязвимей. Но, видимо, к похоронам рану прикрыли — она до сих пор казалась беременной в своём посмертном кристалле.
И всё такая же красивая. Я знала, что красоту ей постараются сохранить — магией или зельями. Тогда, сразу после поединка, я не хотела видеть её снова красивой — и похороны проходили без меня. Это было после коронации и подданные стерпели. Они и не такое потом терпели.
«Она очень красивая, — насмотревшись, сообщила русалка. — Вы, должно быть, очень скучаете по ней».
И стояла потом, слушая мой смех, ошеломлённая. И тоже очень, очень красивая.
«Д-дурочка. Эт-то я её убила».
Русалочка смотрела на меня, не на мать — и в её взгляде читалась жалость. Так ясно читалась, что я чуть не приказала духам тумана убить её сейчас же. Вовремя опомнилась.
Позже, когда мы шли к саду камней, я не выдержала:
«Т-ты же умрёшь скоро. Т-так?»
Русалка спокойно улыбнулась.
«Нет, госпожа. Что вы? Зачем мне умирать?»
Да. Я была права — нашла всё-таки какой-то выход.
«А к-как же твоя клятва моему мужу?»
«Уже неважно, Ваше Величество».
Ложь, ложь, думала я. Сплошная ложь и игра. Как в спальне Рэяна, куда я приходила почти каждый вечер — мне больно было видеть его, но и не видеть я не могла. Он столько раз мне снился — как сидит у окна, отвернувшись, когда горит закат. Ни улыбки мне, ни взгляда.
Да и правда — за что? Любовь нельзя купить, да?
Я приходила к нему по вечерам и сидела часами у кровати, глядя, как он спит. Словно мёртвый — хотя я чувствовала клубившийся вокруг него туман. Пока ещё густой, но с годами он станет тоньше. Наверное, я буду со страхом ждать день, когда Рэян проснётся.
Я брала его руку, закрывала глаза и представляла, что у нас всё хорошо. Всё, как я мечтала. Почему так не может быть? Из-за его русалки?
Однажды вечером она застала меня так.
«Я могу чем-нибудь помочь, Ваше Величество?»
Я не нашла в себе сил посмотреть на неё.
«Д-да. Исчезни, чтобы к-когда он проснётся, т-тебя рядом н-не было».
Молчание упало после этих слов — и расстаяло в тумане, как расстаяли последние лучи догорающего солнца.
«Вы так любите его. Я никогда никого не любила так», — голос русалки был грустным, но говорил странные вещи.
«А к-как же б-большая и чистая любовь м-между вами обоими?»
«Я русалка, — усмехнулась морская девка. — Иногда мне кажется, я не умею любить. Так любить», — поправилась она.
«К-какая разница, — шепнула я. — Главное, чт-то он предп-почёл тебя мне».
«Мне жаль, что так случилось».
Обычно я терпела её фальшь. Но не тогда.
«Н-нет. Н-нет, тебе н-не жаль. Т-ты д-дождёшься и заб-берёшь его у м-меня».
«Нет, Ваше Величество…»
«Д-довольно. Вон!»
Хвала духам, она ушла. Не знаю, что сказал бы Рэян, если бы узнал, что я убила его любимую у его же постели.
Впрочем, какая разница, думала я. Он и так мне ничего хорошего не скажет.
— Сколько тебе осталось?
Мы гуляем по пустынной набережной. Я пытаюсь не морщиться при виде мёртвой воды. Сильвен равнодушно смотрит на плывущий над ней туман и крепко держит мою руку.
— Сколько, Арин?
Я путаюсь, пытаясь объяснить ему, что не умру. Мне не хочется, чтобы он ждал вместе со мной.
Если бы не я, он не был бы сайе, рабом. Если бы не я, королева и инесский принц были бы счастливы.
Я мешаю.
Сильвена нелегко убедить. Фэйри уточняет, какое именно заклиание я нашла и как обойду клятву. Королева поверила мне сразу, но Сильвен… Он тоже верит, когда я спокойно смотрю ему в глаза и, улыбаясь, говорю, чтобы он не волновался, потому что всё будет хорошо.
Сильвен качает головой и меняет тему. А я вдруг понимаю, что ему просто хочется мне верить. Но зачем? Я для него — помеха к свободе.
— Глупая русалка, — шипит фэйри, когда я, не выдержав, задаю ему этот вопрос. — Я твой сайе…
— Ты перестанешь им быть, если я умру.
Сильвен пытливо смотрит на меня.
— Не говори так. Ты не понимаешь, Арин. Мне не нужна такая свобода. Ты как солнце, таких наивных добрых дурочек слишком мало в нашем мире, чтобы они вот так просто умирали, — он улыбается одними губами. — Арин, скажи честно, ты ведь действительно нашла волшебство, которое поможет тебе обойти клятву?
