Татьяна Корсакова - Не буди ведьму
– Чушь! Ты прикасалась ко мне. Похож я, по-твоему, на Каспера? Я прозрачный? Нематериальный? – Он поднял с пола веретено, положил на стол. – Скажи, какой призрак смог бы такое проделать?
– Я не знаю. Может, ты особенный…
– Это ты особенная. Наслушалась баек своего Сказочника и двинулась.
– Как ты выбрался из оврага? – спросила Арина тихо. – Ты помнишь?
Он не помнил.
– Посттравматическая амнезия. – Волков потрогал висок. – Так бывает. И голова до сих пор болит. Скажи, у призраков болит голова?
– Я не знаю.
– А я знаю. Там, за последней чертой, нет ничего, и если я до сих пор чувствую, значит, я здесь, а не там.
Он не желал принимать факты, искал объяснения. Арина его понимала, не так давно она сама отказывалась верить.
– А тут, на болоте, насколько четко ты себя осознаешь? – спросила она мягко. – Не тогда, когда ты со мной, а когда остаешься один. Где ты ночуешь? Что ешь? Как ты вообще проводишь время?
Он молчал, и чем дольше длилось это молчание, тем растеряннее становился взгляд. Он не помнил… Потому что без нее он переставал себя осознавать.
– Ты не помнишь. – Арина накрыла ладонью его ладонь, но Волков отдернул руку, словно она причинила ему боль.
– Я помню все, что было до аварии. – Когда он заговорил, голос его звучал спокойно, но Арина знала цену этому мнимому спокойствию. – А после… Помню, как замочил того болотного мутанта, помню каждое сказанное тобой слово…
– И все, – закончила она за него. – Это все, что ты можешь вспомнить.
Вместо ответа он лишь кивнул. Молчание все длилось и длилось, в наступившей тишине треск горящей свечи казался Арине оглушительно громким.
– Значит, я умер? – Он улыбнулся. Улыбка получилась кривоватая, совсем невеселая.
– Да. – Она сжала кулаки крепко-крепко, так, что ногти больно впились в кожу. – Прости.
Волков не ответил, его занимала свеча, и взгляд серых глаз был устремлен на ровно горящее пламя.
– Если ты ошибаешься и я все-таки жив… – Он не договорил, поднес раскрытую ладонь к огню. Пламя лизнуло кожу, Арина сжалась так, словно это ее рука только что накрыла пламя. – Если бы я был жив, я бы чувствовал боль, а я не чувствую. Я вообще ничего не чувствую.
На его ладони не осталось даже следа копоти, не то что ожога.
– Прости, – повторила Арина. – Ты этого не заслужил. Никто из нас не заслужил.
– Что это за место? Что за твари кругом? – Ему не нужны были ее извинения, ему требовалась информация. Даже сейчас, когда информация теряла всякий смысл.
– Я не знаю. Это было его место, особенное.
– Перекресток миров. – Волков усмехнулся. – Какая-то перевалочная станция между тем миром и этим? Чистилище?
– Мы тут живые, все, кроме… – Арина запнулась.
– Да ладно тебе. – Он снова накрыл свечу ладонью. – Все, кроме меня. Скажи лучше, почему я застрял здесь? Почему не ушел туда, куда уходят все уважающие себя покойники?
– Не знаю…
– А что ты вообще знаешь? – Волков злился. Пусть, он имел полное право и на злость, и на вопросы, на которые у нее не было ответов.
– Почти ничего, – сказала она. – Прости.
– Ты извиняешься. – Волков убрал руку от свечи, еще раз взглянул на свою ладонь. – Все время извиняешься. За что?
– Я виновата. – Еще одно, самое последнее признание, и он ее возненавидит. Может быть, он остался здесь, с нею, именно потому, что знает: она виновна в его смерти. Знает, но еще не осознает.
– В чем?
– В том, что ты стал таким.
– Мертвым? – уточнил он.
– Да.
– И как же ты поспособствовала этому факту? Спустилась вслед со мной в овраг и воткнула в сердце осиновый кол или вот эту штуку? – Он скосил взгляд на веретено.
– Это из-за меня твоя машина слетела в овраг.
– Из-за тебя?..
– Там был очень крутой поворот. Я знала, как он опасен. Особенно ночью, в тумане.
– Я тоже, – откликнулся он.
– Что – тоже?
– Я тоже знал, что поворот опасен. Я вожу машину не первый год. Если бы… – Волков замолчал.
– Если бы – что? – шепотом спросила Арина.
– Я слетел в овраг не из-за тебя, а из-за него.
– Из-за… кого?
– Я ведь привык все контролировать и просчитывать наперед. – Волков словно и не услышал вопроса. – Но это невозможно было просчитать. Он появился перед джипом в мгновение ока, не выскочил на дорогу, а словно материализовался из воздуха. Тут уже просчитывай не просчитывай… Я вывернул руль, чтобы не сшибить его.
– Сказочника?..
– Да. Этот ваш полоумный шаман, как он это сделал? – Волков крепко, до боли, сжал Аринино запястье. Блэк предупреждающе зарычал. – Как он оказался на дороге, если я сам, своими собственными глазами видел, какой он немощный? Как он это сделал?
– Так же, как пришел ко мне тем вечером, когда ты менял замок в моем доме. Наверное…
– Телепортировался? – Волков разжал пальцы, отпуская Аринину руку.
– Я думаю, это был его фантом. Или астральное тело. Честно, я не знаю, как он это сделал. И не понимаю зачем.
– Зачем отправил меня на тот свет?
– Да, может быть, он, так же как и я, считал тебя опасным? – предположила Арина.
– Он не считал меня опасным.
– Откуда тебе знать?
– Я разговаривал с ним. Помнишь? Он сказал, что я должен тебя защищать.
– И поэтому убил?..
– Как знать. – Волков пожал плечами. – Может быть, с его точки зрения, мертвый я полезнее живого. Я ведь спас тебя от того мутанта…
– Но это неправильно. Это нечестно…
– У тебя тоже не спрашивали, хочешь ли ты стать такой, как он. – Во взгляде Волкова была жалость. Не злость, не обида, не паника в конце концов, а жалость. Он ее жалел.
– У меня спросили. Я сделала свой выбор сама.
– Я тоже. – Он отвернулся.
– Когда?
– Когда решил не сдавать тебя Дементьеву. Считай, в этот момент я решил тебя защищать. Вот такие чудеса альтруизма.
– Не такой ценой…
– А какой? Как знать, может, через пару дней я бы схлопотал пулю в лоб от того же Дементьева или умер бы какой-нибудь другой, недостойной мужика смертью. Может, твой Сказочник это знал. Знал и лишь немного ускорил события, чтобы у тебя появился защитник на той стороне.
– Ангел-хранитель? – Арина попыталась улыбнуться, но ничего не вышло. Ей не хотелось улыбаться, ей хотелось выть в голос.
