Ведьма и бог - Стоун Лив

– Ждем остальных гостей.

Отлично. Она не отвечает на вопрос. Скрещиваю руки, озадаченная и настороженная. После того как причинила боль сестре, боюсь принимать решения, предпочитая оставаться начеку.

– Вот одна из них, – указывает Геката.

Первой прибывает Афина, закутанная в мантию из белых перьев, которая освещает ее фигуру в темноте.

– Геката, Цирцея, – приветствует она, склонив голову.

Должна признать, что это было непредсказуемо. Я далека от того, чтобы это предвидеть. Гера появляется следом, одетая в похожий плащ, но из павлиньих перьев. Ее диадема ярко сияет и подчеркивает решимость, читающуюся в чертах. Последней предстает Афродита в плаще и с темными очками на носу.

Неужели я стала свидетельницей незаметного появления самой знойной из богинь? Она похожа на звезду, которая убегает от поклонников. Только подумав об этом, понимаю, что все трое обеспокоены.

Что происходит?

– Дамы, – приветствует Афродита, поправляя очки.

– Как ощущения от мысли, что скоро станешь бабушкой? – интересуется с тонкой улыбкой Гера, ловя на себе темный взгляд богини красоты.

– А как ты чувствуешь себя от мысли, что скоро станешь прабабушкой? – парирует Афродита.

– Я уже привыкла, в то время как ты…

Маленькая Медея попадет в самую сумасшедшую семью на свете! Три богини, находящиеся в вечном соперничестве, продолжают перебрасываться комментариями еще пару секунд, прежде чем обращаются к Гекате.

– Все в сборе, – заявляет Афина.

– Я пригласила Цирцею присоединиться. Важно, чтобы будущее поколение проводниц стало свидетелем первой встречи.

Все соглашаются.

– Э-э, встречи по какому поводу?

Я сгораю от любопытства.

Богини обмениваются понимающим взглядом, а затем Афина отвечает:

– Пришло время сменить хозяина Олимпа.

Деймос

Бонус

Значит, это она, ведьма без дара.

Огненные волосы, обезоруживающая юность, ослепляющая улыбка. Полная противоположность. В дополнение ко всему, она необычно одевается. Ее почти можно спутать с окружающей средой. Хаки, коричневый, бордовый… Она словно кленовый лист, красный и блестящий, не остается незамеченной. Ее волосы похожи на пожар.

Она легким шагом пересекает кампус.

Это место вызывает желание исправить студентов, которые нарушают правила. В обществе людей у меня часто появляются такие желания. Сколько себя помню. Перемещаюсь по этому месту только в облике пса, чтобы сдержать свою ауру, но ее присутствие провоцирует отпустить себя.

Я в двух шагах от нее. Она останавливается на обочине дороги и ждет. Осенний ветерок доносит ее запах. Преимущество иметь животный облик – или недостаток, зависит от ситуации, – в том, что иногда невольно проявляются животные инстинкты. Я обсуждал это с отцом, когда был ребенком и впервые обнаружил эту способность. Арес всегда просто улыбался, не рассказывая, что делал в животном обличье. Помню, как сопровождал его и брата в прогулках при лунном свете по Китире… Мы бегали, пока не поднимали вой, который пугал людей. Они спешили в храм и молили Афродиту защитить их. Она никогда не упускала возможности это сделать. Хватала нас за шкирку и ругала, как непослушных щенков, которыми мы и были. Касаемо того, что она делала с отцом, это была история… скажем так, для взрослых.

На протяжении веков смертные проявляли все меньше страха при мысли о том, что перейдут дорогу богу. Но это и не удивительно. Люди невежественны, глупы и скучны. Как эта девчонка. Которая пахнет… сладостями и шерстью. В ней нет ничего особенного, кроме отсутствия способностей. Это не входит в план Зевса, но мне плевать на его решение.

В конце концов она замечает меня и оглядывается, прежде чем протянуть руку в моем направлении.

– Иди сюда, я тебя не обижу.

О, ведьма… если здесь и есть кто-то, кто может обидеть, так это я.

Наклоняю голову набок. Она выглядит заинтригованной, не более того. Вот так относятся к богам в современном мире. Раньше люди при виде нас падали замертво. Возможно, Зевс прав. Разрыв между нами и Олимпом влияет на нас больше, чем мы думаем.

Резкий звук гудка заставляет ее вздрогнуть. Пользуюсь этим, чтобы убежать. В любом случае мы встретимся позже. Отец назначил встречу в этом районе. Я ожидал одного из мелодраматических «семейных советов», которые так нравятся братьям, и уклонился от официального вызова на Китиру. То же самое произошло с Эросом, когда он спас Психею от гнева матери. Все еще наслаждаюсь яростью и уязвленной гордостью Афродиты, брошенной в лицо капризному сыну. Помню, как мы с Фобосом не могли не упиваться напряжением в семье. Хорошие были времена.

Итак, я оказываюсь перед закусочной на выезде из Спрингфолла. Пара припаркованных машин, вывеска, на которой не горят несколько лампочек, запах жареного и большие окна от пола до потолка, чтобы посетителей было лучше видно. Или чтобы они лучше видели. Возвращаю человеческое обличье, расстегиваю черный пиджак и вхожу в ресторан. Арес ждет, устроившись на скамейке, которая под ним кажется крошечной. Мускулистый бог насилия, ненавидимый дедом. В то время как я всегда чувствовал к отцу только глубокое уважение. Нужно было видеть, как мы втроем – Арес, Фобос и я – терроризировали пешек на полях сражений в Трое.

Теперь мой отец всегда ворчит. Он наслаждается жизнью на Китире, но сожалеет о славных битвах, которые вели люди чести: Гектор, его любимый жеребенок, Парис, протеже Афродиты, и даже Ахилл, прославленный враг… Тем не менее в последующие столетия он хорошо развлекался, утверждая, что Столетняя война могла бы длиться дольше, если бы он так решил. Конфликты эпохи, которую мы переживаем, утомляют его. Он не принимает в них участия.

Вытянув руки вдоль спинки сиденья, он выпрямляется, едва заметив меня. Сажусь напротив него.

– Ты хотел меня видеть.

– Это была задача Антероса, а не твоя.

Никакого вступления. Вот почему он мой отец, а я его сын.

– Антерос никогда не женится, – говорю я, пожимая плечами.

– Антерос более способен выполнять свои обязанности. Мы говорим о «браке ради союза».

Его бицепсы увеличиваются в объеме, когда он разговаривает со мной. Арес – своего рода бурлящий котел. Рано или поздно он переполняется. На нем белая футболка, потому что ему нравится выставлять напоказ золотые шрамы, невзирая на вопросительные взгляды смертных.

– Антерос любит только себя. Ведьма сожрала бы его.

Он склоняет голову набок.

– А что насчет тебя? Забыл, что можешь сделать с ведьмой, которая выйдет за тебя замуж?

Он указывает в направлении моего сердца. Не сдерживаю волну ужаса, которая накатывает и заставляет вздрогнуть клиентов. Они, такие беззаботные, теперь испытывают страх, источник которого не могут найти.

Пока смотрю на отца, смущенная официантка подходит к нам.

– Господа, что будете пить?

– Черный кофе для меня, содовая для отца, – не спускаю глаз с Ареса.

Официантка молчит секунду, прежде чем разразиться смехом.

– Он ваш отец?

О, началось. Для смертных мы выглядим с разницей в возрасте примерно в пять лет, в то время как нас разделяют несколько столетий. Достаю пачку сигарет, в то время как ихор стучит в висках. Арес выразительно улыбается: «Видишь, ты не умеешь контролировать себя».

– В помещении нельзя курить.

Значит, первой волны ужаса было недостаточно? Поворачиваю к ней голову и бросаю ледяной взгляд. Никогда не приходится оказывать давление. Иногда бывает сложнее с существами или божествами, но это скорее потому, что они знают, кто я. Официантка отходит, ее лицо искажается в ужасе. Она сбивает табурет со стойки и опрокидывает корзину, полную соусов.

– Я… я вернусь с вашим заказом.

Хорошо. Так лучше. Закуриваю сигарету и позволяю себе погрузиться в ее успокаивающее действие.

– Она ведь просто смертная, которая противоречила тебе. Когда на ее месте будет жена, которая пошлет в тебя ответное заклинание, что будешь делать?