Эрика О'Роурке - Избранная
— Иначе — то есть по-другому.
Во мне стали нарастать беспокойство и любопытство.
— Я всё та же, — произнесла я, в надежде, что это прозвучало убедительно.
Он тихо засмеялся и придержал передо мной дверь.
— Однажды, Мо, ты сама увидишь себя.
Себя настоящую. И тогда понятие «Дьявол» для тебя приобретет совершенно новое значение.
Я закатила глаза, и это было одинаково неловко и радостно.
— Ты в своем репертуаре.
— И я не уверен, что хотел бы присутствовать, когда это произойдет. — Он вновь засмеялся и указал на грузовик, не дождавшись ответа. — Кофе остынет.
Кто сегодня и был каким-то другим, так это Колин. Я еще никогда не видела его в таком хорошем настроении, готовым дурачиться и болтать. Я уже хотела спросить из-за чего он такой, как ко мне внезапно пришло понимание, я нахмурилась: он так радовался из-за нашего уговора, и из-за того, что я пообещала ему рассказать всю правду. Чего я конечно же сейчас не могла сделать.
Поэтому я сделала глоток кофе и мучительно стала размышлять, что же я могу ему рассказать, что он хочет знать, и при этом не рассказать вообще ничего.
— Ну? — спросил он с нетерпением.
— Мы уже через 15 минут будем у школы. Этого времени недостаточно, чтобы всё рассказать.
— Зато этого достаточно, чтобы начать. — уверенно произнес Колин и коротко глянул в мою сторону. — Сегодня неподходящий день, чтобы играть со мной в игры.
Как будто для этого есть определенный день! Я заёрзала на сиденье и отвернулась к окну, глядя на магазинчики и дома, которые пробегали мимо нас.
— Я не знаю… — пожав плечами, я повернула руки ладонями кверху. Мне не хватало слов. — Я не знаю, с чего начать.
— Было бы неплохо, начать с самого начала. Или с того, что произошло ночью. Мне всё равно.
— Я же тебе уже рассказала. Мы пили кофе с Евангелиной. И разговаривали.
— О чем?
Я глубоко вдохнула. Колин заслуживает знать правду, но он не поверит мне. И даже если каким-то невероятным образом он поверит, тогда он ни при каких обстоятельствах не позволит мне продолжать. Единственное, что я могла сделать, это сказать ему полуправду и надеяться, что она будет звучать лучше откровенной лжи.
— Верити. — Странно, как мало мы с ним говорили о ней. Я спрашивала себя, какого он был мнения о Верити. Она бы наверняка свела его с ума. Она была такой очаровательной, каждый влюблялся в нее, но у Колина к очарованию был иммунитет.
Он сделал движение рукой, приглашая меня продолжить, но ничего не сказал.
Я крепко сжала кулаки.
— Вы все думаете, что целью была именно я, но это не так. Целью была Верити.
— Мо, это уже было проверено. Никто не отдавал приказ убивать ее.
Его голос звучал мягче, чем когда либо раньше.
— Никто, кого вы знаете. Я готова поспорить, что вы не нашли ничего связанного с убийством, относящимся ко мне, так ведь? — Я не ждала ответа. — Всё дело в ней, не во мне.
— Речь идет о Билли, — Колин произнес это с тем привычным тоном — усталым, многострадальным тоном, на который взрослые вечно переходят, когда хотят, чтобы я почувствовала себя несуразным ребенком. Я ненавидела этот тон, особенно когда так говорил Колин. Я уже не ребенок.
— Речь идет о Билли только при опознании, — поправила я его. — Которое никак не влияет на правду. И ее я стараюсь выяснить. Если ты не хочешь слушать, тогда этот разговор не имеет смысла.
Он как-то шутливо покачал головой.
— Ты пытаешься выяснить, кто убил твою подругу? И ты веришь, что эта Евангелина поможет тебе в этом? Иди к Билли, если хочешь добиться результатов. У него есть связи.
— Не в Луизиане. Евангелина нужна мне, на случай если я захочу прикончить того, кто отдал приказ. — Больше я не могла рассказать Колину, так как я не хотела ему навредить.
Он посмотрел на меня прищурив глаза, как будто он понял не всё из того, что я сказала.
— Кто отдал приказ? Приказал убить? Проклятье, ты шутишь?
Зазвонил мой мобильный, и я схватила его, отчаянно пытаясь уйти от этого разговора.
— Лена! Что случилось?
— Я звоню, чтобы узнать, подготовилась ли ты к работе по химии?
— Какой… ох, черт!
— Не хочешь ли ты мне сказать. что забыла про нее? От этой работы зависит практически четверть нашей оценки!
— Положи трубку, — прорычал Колин.
Я отмахнулась от него.
— Не могу поверить, что забыла про нее.
Лена фыркнула.
— Ах, да? В общем смотри, я в кафетерии. Если ты прогуляешь богослужение, то мы сможем еще немного подготовиться. Или возможно ты всё же пойдешь на богослужение? Это, может быть, единственное, что тебе поможет.
— Очень смешно.
— Положи трубку. Немедленно, — приказал Колин.
— Закажи мне колу лайт, — попросила я Лену. — Я буду минут через 10.
Я положила трубку, а он, всё еще глядя на дорогу, схватился за мой мобильный.
— Больше никаких прерываний. Мы решим это сейчас раз и навсегда.
— Я сегодня пишу работу, — подчеркнуто произнесла я и крепче вцепилась в свой мобильник. — Очень важную работу. Мне нужно на учебу.
— Мне плевать на твою работу, Мо. Не хочешь ли ты сказать, что ты и тетя Верити собрались переговорить с убийцей? С группой убийц? Даже если ты и права — а это не так — как ты это себе представляешь, что ты и женщина торгующая столовой мебелью марки Луи-Кваторц, не уступите им в расчетах?
— Потому что я должна. Ты никогда не делал чего-то лишь потому, что это было правильно? Никогда? Или тебе важно только, заплатят ли тебе?
Он грубо схватил меня за руку и так же резко отпустил. Мой мобильный запищал.
Колин издал угрожающий звук, а я в ответ мрачно посмотрела на него.
— Это всего лишь смс.
В действительности это было фото. От Лены из школьного кафетерия; рассыпанные вокруг нее записи и рядом два стакана колы.
— Странно, — сказала я, когда увидела номер. — Номер скрытый.
Телефон вновь запищал. Снова скрытый номер.
Это было фото, на котором чуть-чуть была заметна моя мама за кассой. Я могла четко различить бейдж с ее именем и тесьму с зубчиками на ее фартуке. Тот, кто сделал это фото, должен был находиться не более чем в паре метров от нее.
Снова писк телефона.
— О Боже, — воскликнул Колин, — эта девчонка хоть когда-нибудь прекратит?
— Это не Лена.
В этот раз на фото был Колин, который ведет грузовик, а на нем надета та же серая футболка и коричневая куртка, что и сейчас. Позади виднелся мой дом. Это фото было сделано дальше, на расстоянии в полквартала примерно.
— Сегодня утром никто не ошивался недалеко по улице? Перед домом? — Ну конечно никто. Колин увидел бы каждого. Ракурс и расстояние на фото свидетельствовали о том, что тот, кто сделал его, должен был находиться в доме, возможно, одном из соседних.
