Антон Инголич - Мальчик с двумя именами
Обзор книги Антон Инголич - Мальчик с двумя именами
Антон Инголич
Мальчик с двумя именами
Воспоминания
На пологом склоне пахали. Статная крестьянка в чёрной широкополой соломенной шляпе погоняла двух плотных гнедых лошадей, высокий, сильный крестьянин шёл за плугом. Они работали, хотя солнце палило вовсю, а по шоссе за полем то и дело проносились машины, наполняя всё вокруг оглушительным грохотом. Правда, на заре, когда они начали пахать, редкие грузовики и автомобили неприятно нарушали объявшую горы тишину, и тогда на дорогу оглядывались и люди и обе лошади. Люди — с досадой и раздражением, лошади — с любопытством, с затаённым желанием поскакать по гладкой дороге, которая, покинув обширные равнины, проходила мимо поля и терялась где-то в горах. Но сейчас, когда мотоциклы, автомобили, грузовики и автобусы самых различных марок, форм и мастей неслись в обе стороны, спеша и обгоняя друг друга, и когда их шум сливался в несмолкающий гул, они спокойно делали своё дело. Лошади изо всех сил тащили железный плуг, пахарь крепко держал ручки, а женщина-погонщик время от времени ловко взмахивала кнутом, подгоняя и лошадей, и пахаря, и самое себя.
Вдруг резкий, протяжный вой заглушил шум автомобилей. Лошади стали, высоко подняли головы и со ржанием повернули их к шоссе, а крестьянин с крестьянкой с тревогой посмотрели вниз. Им представилось печальное зрелище: пыльный автомобиль, съехав с дороги, врезался в узкий выгон между шоссе и полем и, описав крутую дугу, остановился.
— Авария! — вскрикнули оба и, бросив плуг и лошадей, прямо по вспаханным бороздам кинулись к автомобилю.
Пока они добежали, на месте происшествия собралась небольшая толпа. Из машины, так неожиданно и вопреки воле шофёра свернувшей с дороги, вылез сначала толстощёкий мужчина, а следом за ним — перепуганный мальчик.
— Папа, что случилось? — пробормотал мальчик.
— А ты не видишь? — буркнул мужчина, показывая ногой на переднее колесо. — Шина лопнула, вот что. Асфальт раскалён, не выдержала.
— Вам повезло, — сказал один из водителей, которые со знанием дела осматривали автомобиль. — Если б не луг, могло бы хуже кончиться.
— У вас есть запасное колесо? — полюбопытствовал второй.
— Ещё бы! — ответил коммивояжер Фриц Грот. — Машину я купил месяц назад, а колесо — только вчера. Как чувствовал.
— Вестимо, повезло, — вздохнула крестьянка с облегчением.
Грот свысока посмотрел на окруживших его людей.
— Мне всю жизнь везёт, — сказал он с нажимом и, повернувшись к мальчику, до которого ещё не дошло, что опасность миновала, спросил: — Ты испугался, Курт? Это пустяки по сравнению с тем, что мы пережили в войну. Так ведь? — И он снова глянул на людей.
Кое-кто ему поддакнул, другие молча расходились по своим автомобилям.
Через несколько минут машины снова мчались по шоссе, а крестьянин с крестьянкой продолжали пахать. Грот открыл багажник и вытащил запасное колесо.
— Думаешь, это лучше? — спросил вновь порозовевший Курт.
Грот не ответил. Подкатив колесо к передку, он достал домкрат и с ворчанием стал поднимать машину.
— Можно, я помогу тебе? — предложил Курт.
— Отстань! — рявкнул Грот. — Садись на траву и не мешай мне!
Курт надулся, отошёл в сторонку и сел.
Но едва он огляделся вокруг, как тотчас забыл и обиду и только что пережитый страх. Он уже давно любовался местами, по которым они проезжали, но именно сейчас горы предстали перед ним во всей красе. По обеим сторонам узкой долины поднимались склоны с полями и садами, а над ними вплоть до самых конусообразных вершин тянулись тёмно-зелёные леса.
По полю под садом, где, сверкая на солнце, величаво стоял белый дом, лошади со ржанием тащили плуг, которым управлял огромный крестьянин в белой, распахнутой на груди рубахе. Статная крестьянка понуканиями и хлыстом погоняла лошадей.
«Где я их видел? — подумал мальчик. — И эти места тоже видел…»
Он вскочил и побежал к отцу.
— Папа! — крикнул он вдохновенно. — Мы уже были здесь? Я уже видел эти места?
Грот вопросительно уставился на Курта.
— Опять размечтался? — Он презрительно усмехнулся и после короткой паузы резко, чуть ли не сердито продолжал: — Ни эти места, ни им подобные ты ещё никогда не видел! Понял?
Курт, одиннадцатилетний мальчик, не по годам рослый и крепкий, со слегка загоревшим лицом и вьющимися волосами, согласно кивнул, хотя ровным счётом ничего не понял.
— Сядь здесь, посмотришь, как меняют колесо, — ласково сказал Грот, возвращаясь к работе.
Но Курту было не до колеса. В памяти его ожила чудесная картина: поле на пологом склоне, над ним — сад со сверкающим белизной домом, две рыжие лошади тащат плуг, за которым шагает высокий, сильный мужчина, а рядом с лошадьми — статная женщина с кнутом в руках. Душно. Лошади, пахарь, женщина с кнутом и сам он на вспаханной борозде — все хотят пить. Все смотрят наверх, на дом. Наконец из сада выходит невысокая женщина с большим глиняным кувшином…
Курт глянул наверх, на поле.
Как! Из сада в самом деле выходит пожилая женщина с кувшином! Взволнованный столь удивительным совпадением, он поднялся и зашагал в сторону поля. Грот, поглощённый работой, не заметил, как мальчик удалился.
Когда пахарь взял кувшин, Курт внезапно ощутил сильную жажду. Напившись, пахарь взглянул на приближавшегося к нему мальчика.
— Хочешь пить? — спросил он ласково.
Курт кивнул.
— На́, пей! — Крестьянин протянул ему кувшин.
Курт жадно схватился за кувшин.
Вода была удивительно вкусной. Такой он ещё никогда не пил. А может, пил?..
Когда он утолил жажду, кувшин взяла крестьянка.
— Откуда вы? — поинтересовался крестьянин.
— Из Ганновера. Вернее, из Хаймдорфа под Ганновером…
— Вы там давно живёте?
— Нет, — ответил Курт. — Раньше мы жили в Арнсфельде, в Приморье. Мы беженцы.
Слова крестьянина заглушил окрик Грота:
— Курт! Курт!
Курту пришлось вернуться к автомобилю.
— О чём ты с ними болтаешь? — сердито накинулся на него Грот, тем временем заменивший колесо. — Они нам всё равно ничего не подарят, хоть весь день им долби, что мы беженцы.
— Они дали мне напиться. Такой воды у нас нет! — сказал Курт и, словно вспомнив что-то очень важное, подбежал к автомобилю, распахнул дверцу и взял с сиденья фотоаппарат. — Папа, я только разок сфотографирую!
— Что ж, вид недурён, — согласился Грот, взиравший на поле из-под полузакрытых век. — Определи расстояние и правильно установи выдержку и диафрагму! Хорошенько наведи на резкость, а уж тогда щелкай.
Курт взял экспонометр и поспешил к полю. Сквозь оптический прицел пейзаж казался ещё прелестнее и очаровательнее.
Теперь Курт окончательно уверился в том, что всё это уже видел, что когда-то ходил здесь и даже со свистом взмахивал кнутом. И такую вот студёную воду уже пил из кувшина. Да, да, всё это с ним было, что бы там ни говорил отец!
Из автомобиля вышел Грот со своей «лейкой».
— Объявляю конкурс на лучший снимок! — задорно крикнул Курт и приложил аппарат к щеке. — Смотри, чтоб был фон. Вид что надо!
Оба без устали щёлкали фотоаппаратами. Лошади относились к ним с полным безразличием, но крестьянину с крестьянкой явно было не по себе.
Когда машина снова катилась по асфальтированному шоссе, среди зелёных холмов, Курт вдруг убеждённо воскликнул:
— Папа, эти места я уже видел, хоть ты и говоришь, что не видел!
— Сию минуту выбрось из головы дурь, не то я поверну назад и мы немедленно вернёмся домой! — пригрозил Грот.
— Не надо, папа! — взмолился Курт.
— Вот она, нынешняя школа! — ворчал Грот. — Пичкают детей стишками да побасками. Нет чтоб учить тому, что нужно в жизни. А тебе нравится пустая болтовня. Послушай лучше меня: жизнь — это тебе не мечты и грёзы, а упорный труд. Вот, к примеру, я. — Он выпятил грудь. — Кто из беженцев за столь малый срок приобрёл машину?
С видом полного самодовольства распространялся он о своей работе, удачных торговых сделках, но Курт не слушал его. Не видел ни встречных, ни обгонявших их машин, перед глазами у него было поле, сад над ним, лошади, пахарь, женщина и старушка с кувшином. Над полем — сад и дом среди деревьев.
Где и когда он всё это видел?
Вокруг Хаймдорфа нет гор, нет их и в окрестностях Арнсфельда, откуда они бежали.
Наверное, во время войны он был с матерью на её родине, в Шнееберге. Да, там есть высокие горы, узкие долины и стремительные потоки. Мать рассказывала ему, как там красиво. И показывала фотографии. Он сегодня же спросит её, когда они туда ездили. Пусть в подробностях расскажет, как они пахали, ведь это она вела лошадей, а за плугом шёл отец. Хотя нет, вспомнил Курт, отец маленького роста и толстый, а тот пахарь был высокий и сильный. Впрочем, отец в то время был на войне. Теперь ясно почему он ничего не знает об этом. Но он-то хорошо помнит, что там, в Шнееберге, было чудесно, точно так же, как здесь, в Гарце, по которому они сейчас едут.
