Кресли Коул - Удовольствие Темного Принца
И ни единого шанса спастись, совершив побег. Вооруженные мечами кромиты охраняли вход в логово, а сам туннель заканчивался отвесным утесом, обрывающимся в океан на высоте двести футов.
К концу заточения Люсия оголодала настолько, что живот прилип к позвоночнику.
— Ты голодаешь? — удивился Круах, указывая на реки маслянистой крови и отвратительные останки. — Когда я даю тебе мясо и вино, любовь моя?
Однажды сквозь жар лихорадки она услышала, как кто-то внизу, у подножия утеса, зовет ее по имени, и решила, что это бред.
Но все оказалось слишком реальным. Юная Реджин — распознавшая обман Круаха и умолявшая Люсию не уходить — последовала за ней из Валгаллы. Чтобы никогда не возвратиться и быть изгнанной навечно. Люсия зарыдала, расслышав жалобные крики сестры.
— Как мне попасть к тебе, Люсия? Я не знаю… не пойму, каким образом взобраться наверх!
Никогда бы Люсия не позволила Реджин войти в это место — особенно перед предполагаемой брачной ночью.
Последователи культа уложили бессильно кричащую Люсию на алтарь, не позволяя вырваться. Когда Круах взобрался на нее, кровь, сочившаяся из его рта, сквозь сжатые зубы, стекала на ее лицо, попадая в глаза. Его орган разорвет ее пополам — она знала, что он убьет ее этим.
Ослабленная голодом, с сердцем, колотящимся от ужаса, Люсия потеряла сознание.
Когда она очнулась, Круах ревел от ярости, лишившись глаза. Под ее когтями застряли куски чешуйчатой кожи. Кромиты обнажили мечи, наставив их на Люсию.
С кровью, льющейся по бедрам, она скатилась с алтаря в груду тел. Мухи вырвались тучей из под запекшейся корки. Задыхаясь, она выплевывала насекомых из легких и рта.
Каким-то чудом ей удалось подняться, кашель душил, слезы слепили, пока Люсия, пошатываясь, пыталась прорваться сквозь кольцо кромитов. Зная, что она в ловушке, Круах позволил ей уйти, гневно рыча от боли, затем осознав, что ему удалось причинить Люсии гораздо больше мучений, процедил усмехаясь:
— Думаешь, это была боль, жена? Это был лишь намек! Я покажу тебе, что такое настоящее страдание!
Она прошла по туннелю до самого конца. На краю утеса Люсия окинула взглядом линию горизонта, океан. Первый глоток чистого воздуха за многие дни.
Безмятежный покой ожидает ее. Ему не преодолеть этот барьер, никогда он не сможет последовать за ней. Когда Круах закричал, зовя ее, Люсия закрыла глаза и шагнула в пустоту…
Руки схватили ее за плечи, затаскивая назад.
Нет, нет! Все было не так! Она освободилась. Но он схватил ее снова!
Люсия молниеносно полоснула когтями, теряя надежду прыгнуть… чтобы умереть.
Глава 33
— Лауша! Проснись! — Гаррет потянулся к Люсии, чтобы успокоить, обнимая валькирию за плечи. Стоило ему прикоснуться к ней, как электрический разряд ожег кончики его пальцев, а ее рука с острыми когтями метнулась вперед, рассекая его грудь.
— Какого черта? — Он отпрянул назад. — Лауша?
Валькирия распахнула глаза, полностью серебряные и блестевшие от слез.
— Ш-ш-ш, не надо бояться. — Гаррет поднял вверх ладони, придвигаясь к ней снова. — Это всего лишь я.
Люсия в изнеможении рухнула на кровать, слепо уставившись в потолок. Когда она вновь закрыла глаза, слезинки покатились по ее лицу, разрывая ему сердце.
Гаррет не мог спокойно смотреть, как его любимая плачет.
— Твои сны становятся хуже некуда.
Она спала всего лишь час — короткий послеобеденный сон, — но и этого оказалось достаточно, чтобы довести Люсию до ужасного состояния.
— Я… я в порядке. Все будет хорошо, — заверила она Гаррета, хотя молнии все еще продолжали вспыхивать снаружи.
МакРив передвинувшись, сел в изножье кровати.
— Ты должна рассказать о своих снах.
— Мы уже это обсуждали, — ответила валькирия, утирая ладонью лицо. — Я не хочу об этом говорить.
— Это…из-за меня? — увидев, что Люсия нахмурилась, Гаррет пояснил:
— Тебя не мучили подобные сновидения в течение прошлого года, не так ли? Но теперь, когда мы вместе, они ухудшаются с каждым днем.
Люсия села, подтянув колени к груди.
— Нет, ты раздуваешь из мухи слона.
— Раздуваю? — Он указал на кровавые царапины, протянувшиеся через его грудь. — Ты напала на меня!
— Мне очень жаль. — Она опустила голову на руки. — Я не осознавала, что это был ты.
— Да плевать мне на это! Я просто хочу, чтобы кошмары закончились.
— Я тоже, — прошептала она. — Они закончатся. Скоро, я уверена.
Гаррет схватил джинсы и рывком натянул на себя.
— Кажется, что, чем больше наше наслаждение, тем ужаснее становятся твои сны.
Люсия недоуменно уставилась на него.
— О чем ты?
— Мне одинаково необходимо как заявить права на свою подругу, так и сделать ее счастливой. Однако на деле выходит, что ты, даруя мне тело, наслаждаешься, а затем страдаешь. — Гаррет провел ладонью по волосам. — Может, сны ухудшились, потому что сегодня полнолуние? И где-то в глубине души ты боишься меня?
Боги, этот мужчина был жесток. Не только когда защищал ее, но и когда испытывал сильные эмоции. МакРив принимал все слишком близко к сердцу.
— Я не боюсь тебя.
МакРив — защитник, щедрый, заботливый. Полная противоположность моему мужу.
— Тогда чего ты боишься? Яви мне врага, чтобы я мог с ним сразиться!
Этого Люсия точно не могла сделать.
— Многих бессмертных преследуют кошмары. Прожитые годы дают о себе знать…
— Чушь собачья! Не лги мне.
Люсия поднявшись, одевалась, натягивая трусики.
— Выбрось это из головы, МакРив.
— Чтоб тебя, валькирия. Между нами не должно быть таких сложностей. Ты хочешь меня, я хочу тебя. И точка.
— Ну, со мной не все так просто…
— С тобой ничего не просто.
— У меня запутанная жизнь, хочу я того или нет. — Люсия, торопливо надев шорты и топ, принялась заплетать волосы над ушами.
— Так много секретов, Лауша. Будут ли они согревать тебя по ночам?
Ее движения замедлились.
— Что это означает?
Он порывает со мной?
— Это означает, что ты должна рассказать о своем сне.
Валькирия отмахнулась, отведя взгляд.
— Я не помню.
— Довольно лжи! — Гаррет схватил ее за плечи. — Почему ты не хочешь довериться мне?
Молния освещала небо, в то время как нарастал ее гнев.
— Не в моем характере доверять кому-либо!
Некоторые секреты уйдут с ней в могилу.
— Ты никогда не задумывался, что, чем больше мне нравишься, тем меньше я хочу, чтобы ты знал мои секреты? И как ты действительно можешь быть уверен в том, что готов услышать о них, МакРив?
