Филис Каст - Богиня любви
— Многие поколения назад луна побуждала людей заглянуть в себя, чтобы найти дремлющие в них способности и пробудить их, — как с первыми признаками прихода весны пробуждаются существа, спящие в земной утробе.
— А что еще он тебе говорит? — спросила Пия, глядя на полную февральскую луну, зачарованная низким голосом Виктора и исходящим от него жаром.
— Огонь в этом мире призывает помнить о сиянии созвездий — тех далеких звезд, что горят собственным холодным огнем.
Виктор посмотрел на юг, на едва видимый горизонт. Пия повернула голову — и вздрогнула от восхитительного ощущения, когда Виктор отвел ее волосы и поцеловал в изгиб шеи.
— Видишь вон там маленькое созвездие? — Губы Виктора двигались по коже Пии, пока он говорил. — Вон то, где двойная звезда?
— Да...
Пия выдохнула это слово, и оно прозвучало скорее как стон, чем как выражение понимания. Она ощутила, как губы Виктора изогнулись в улыбке, и тут же кончик его языка коснулся ее кожи.
— Это созвездие Овна. О нем говорится вот что. Жил некогда в Фессалии царь, и было у него двое детей — Фрикс и Гелла. Их матерью была богиня облаков Нефела. Но потом царь прогнал Нефелу и женился на волшебнице Ино. Мачеха ненавидела детей и всячески старалась их извести. Боги услышали детский плач, и Гермес послал к ним золотого барана, который должен был доставить детей к матери, Нефеле. Однако по пути Гелла не удержалась на спине золотого овна и упала в море, которое с тех пор зовется морем Геллы, Геллеспонтом. Фрикс горевал, но баран все же доставил его в Колхиду, на берег Черного моря, и там Фрикс принес золотого овна в жертву Зевсу в благодарность за свое спасение. А шкуру барана повесили на дерево, и это золотое руно стал охранять ужасный огнедышащий дракон, никогда не спавший. Боги превратили душу барана в созвездие, чтобы оно всегда напоминало о грустной истории.
Пия смотрела на прекрасные звезды, а Виктор целовал и ласкал ее, и его сильные руки гладили ее бедра, пока он низким голосом рисовал перед девушкой картины далекого прошлого. Пия прислонилась к нему спиной и закинула руки ему на шею, полностью предоставив в его владение свою грудь.
— Еще, — прошептала она. — Расскажи что-нибудь еще.
— Я тебе расскажу историю моего любимого созвездия. — Рука Виктора на мгновение оторвалась от тела Пии, чтобы показать на несколько звезд, знакомых ей.
— Это Млечный Путь и Южный Крест, — сказала она.
— Присмотрись получше, — предложил Виктор.
Его умные руки скользнули девушке под свитер и обхватили ее груди. Она не смогла сдержать стон и почувствовала, как он снова улыбнулся, не отрывая губ от ее кожи.
— В Древнем мире эту группу звезд знали как созвездие Кентавра. Эти звезды — душа Хирона.
Пальцы Виктора легонько коснулись чувствительных затвердевших сосков.
— Он был одним из самых талантливых учителей, когда-либо живших на земле, и чтобы почтить его, могучий Зевс поместил душу кентавра среди звезд.
Пия была восхищена и полностью покорена Виктором. Он как будто сотворил для нее особый мифический мир, наполненный магией его низкого голоса и страстью его теплых прикосновений. Пия чувствовала себя томной и очень-очень сексуальной. Она обернулась, чтобы посмотреть на него. Глаза Виктора пылали желанием, а руки продолжали интимно ласкать ее тело, как будто пожарный хотел запомнить каждую его линию.
— Твои истории прекрасны, — едва дыша, сказала Пия.
— Я хочу разделить с тобой мой мир, — ответил он.
— Мне нравится, как ты смотришь на этот мир.
Пия коснулась лица Виктора и осторожно провела большим пальцем по нижней губе, думая о том, как его губы касались ее тела. Потом она опустила руку к его груди и прижала ладонь к сердцу Виктора. Она чувствовала, как сильно и ровно билось это сердце, и прислонилась к большому теплому телу.
— Мне хочется, чтобы ты еще и увидела мой мир собственными глазами. Мне хочется, чтобы ты всегда была со мной, — тихо произнес он, наклоняясь и прижимаясь губами к ее губам, и охватившее Пию желание мгновенно выгнало из ее ума все мысли о звездах и вечности.
Прервав наконец поцелуй, они еще долго молча смотрели друг другу в глаза. Пия снова коснулась щеки Виктора.
— Ты сказал, я могу сегодня вечером пожелать что угодно?
— Да.
— Так вот... я желаю тебя.
Глава двадцать третья
Спальня Пии, решил Вулкан, похожа на саму девушку. Она мягкая и уютная — и точно такая же, какой он видел ее в ту ночь, когда наблюдал за Пией с помощью огненной нити, следя, как маленькая смертная доставляет себе наслаждение. От этого воспоминания его мужское естество напряглось еще сильнее, и кровь, уже и без того горячо бившаяся в венах, будто бы вся собралась в чреслах.
Они оба не разговаривали с того момента, как Пия сказала, что хочет его. Виктор снова жадно поцеловал ее. Она прервала поцелуй, но лишь для того, чтобы взять его за руку и повести в спальню. И теперь Пия двигалась по комнате, зажигая свечи цвета луны, которые сразу же наполнили воздух сладким ароматом гардении. Вулкан наблюдал за ней с томлением.
Потом Пия встала перед ним, ее локоны падали на плечи. Они поблескивали в свете маленьких огоньков свечек, и казалось, что девушка одета в прозрачную вуаль мерцающих волос. Вулкану страстно хотелось погрузить пальцы в эти волосы, притянуть Пию к себе... Должно быть, он бессознательно качнулся к ней, потому что она прошептала нечто такое, что тут же вынудило его замереть в неподвижности.
— Я хочу сама раздеть тебя...
У Вулкана все отчаянно сжалось внутри при мысли, что Пия увидит его обнаженным. Рассудком он понимал, что в его ноге нет ничего ужасного. Она просто немножко кривая, и это гораздо более заметно, когда он ходит. Но многие сотни лет жизни научили его, что даже это едва заметное несовершенство служит причиной бесконечных насмешек.
— Но если... если ты не хочешь, чтобы я...
Вулкан поспешно прижал палец к губам девушки. Его колебания из-за собственной внутренней беззащитности заставили поколебаться новую, едва расцветшую уверенность Пии, а Вулкану было совершенно невыносимо видеть в ее глазах смущение и тень сомнения.
— Я очень хочу, чтобы ты меня раздела. Но я боюсь, что моя нога может тебя напугать и оттолкнуть, — честно ответил он.
Пия снова коснулась его щеки и нежно провела пальцем по губам, точно так же, как тогда, когда сказала, что желает его.
— Даже и не думай об этом. Я хочу тебя. Именно тебя, а не какую-то безупречную версию.
Никто и никогда не говорил Вулкану подобного. Потеряв дар речи, он смог только кивнуть в знак согласия. И Пия первым делом потянула за его свитер.
