Ольга Резниченко - Друзья
А, черт, страх взорвался, как мыльный пузырь, и теперь все внутри онемело, предвещая какую-то непонятную истерику.
Впервые, казалось, для меня близость с мужчиной сейчас будет — впервые.
А, может, так и есть. Впервые будет… "по-настоящему"?
Любя?
Без… "надо", "неплохо бы", "пора уже".
Впервые я этого… очень хочу. ОЧЕНЬ.
Мой Марат. Я отдамся сегодня тебе… сполна… без капли сожаления…
Щелкнула застежка бюстгальтера, отчего пристыжено дернулась я, машинально пытаясь прикрыться.
Но тут же движение Дюана, его поцелуй мне в плечо, заставил застыть на месте.
Ласки, ласки… крохотными шажочками от шеи к краю, вдоль ключицы…. оттесняли бретельку долой, пока та вовсе не спала вниз.
Такая же участь ждала и вторую — коварной нежностью… справлялся Марат с моим страхом и робостью.
Движение — и наконец-то вовсе освободил меня от назойливой вещицы.
Кроткий взгляд, вбирая в себя… всё увиденное (жадно изучая мою нагую грудь)…
… и тут же (краснея от смущения, пристыженный от пристального, следящего за каждой его эмоцией, (моего) взгляда) прильнул…
прильнул губами к соску, вбирая в себя, втягивая — играя… и тут же замирая в усладе — … желая ощутить запретное на вкус.
Застонала, невольно застонала я и выгнулась под напором, невольно сжала пальцы на его спине, вцепилась в тело.
Дурман, дурман удовольствия стал разливаться по жилам, смешиваться с горячей кровью — и полностью лишать сдержанности и опаски.
Резкое мое движение — и нагло стянула с Дюана рубашку (плевать на пуговицы, плевать на всё… что будет отрывать меня, оттягивать момент самого желанного).
И вдруг, легким, ловким перекатом, повалил меня Марат на кровать, движение… и плотно прижавшись к моей спине…. стал жадно одаривать поцелуями всю меня…. начиная от мочки уха и заканчивая пологой волной бедер…
Плавные движение рукой, нежные поглаживания — и стал напористо лишать меня последней одежины.
Не знаю…
… не знаю почему, но впервые близость с мужчиной потеряла какие-либо "плотские потребности" — нужду в "правильных", "логических" движениях, потеряла натугу…
Всё выходило как-то само собой, без… усилий и сосредоточенности, на грани инстинктов, желаний и спонтанных порывов,
… но, тем не менее, или наоборот, как раз, вследствие этого… ласки давно переросли рамки материального, физического.
… лишь эмоции, чувства и ощущения…. божественные ощущения. Едва ли… которые можно назвать реальными…
Еще, еще мгновение… еще поцелуи — и пиковый, долгожданный момент просто взорвал меня изнутри.
Крик, больной, шальной крик раздался, невольно вырвался из меня…. взывая то ли к пощаде, то ли к продолжению "мук"…
Но рассудок, рассудок уже поплыл, утонув в блаженстве… и я едва что смыслила далее…
Эйфория, больное удовольствие… на грани помешательства, левитации, порхания где-то там, за пределами осязаемого…
… в плену тьмы… и золотых звездочек (перед глазами),
В плену… счастья…
Впервые я познала, что такое любовь… в полной мере. Мере, которую не каждому дано… видать.
Марат. Мой дорогой, любимый Марат.
Сегодня ты открыл двери мне… в еще… одну, необыкновенную… сказку.
Я стала — твоя… Твоя — раз…
… и навсегда.
Глава Шестьдесят Седьмая
Стук в дверь невольно разбудил меня, вытянул из оков дремоты…
— Я открою, — едва слышно прошептал Марат и тут же зашевелился, задергался на кровати — пытаясь сообразить, что где валяется… (из нашей одежды).
(несмелый полуоборот — и я… украдкой, как партизан, стала наблюдать за умиленной картиной)
Но тут же поймали, поймали меня на горячем: короткий взгляд, едкая ухмылка.
— Спи…. а не выглядываешь, как кролик из норки.
— А разве кролики живут в норке? И потом, может, мне очень нравиться на тебя смотреть… особенно голенького…
(игриво замигала я бровкой)
(рассмеялся)
— Завтра насмотришься, а сейчас — спи…
Спешно застигнув брюки, тут же пошагал, вышел из спальни в коридор…
Щелчки замка, едва слышный разговор… — и лишь спустя несколько минут мы наконец-то вновь остались одни…
…
— Это из ресторана. Да уж, я уже и забыл, что еду заказывал.
— Быстро же они…
— Готовили на заказ, ну, и потом…
Так, Патти, может, немного перекусишь? Лазанья, картофельные клецки…
— Ммм… не хо.
Мне так хорошо сейчас, что совершенно ничего не хочется…
… кроме как полежать в твоих объятиях!
(жадно потянулась я руками к своему Маратику, застывшему у дверях с пакетом еды)
— Сначала поешь, а потом — …
(коварно улыбнулся)
— Неееет, давай сначала это "потом", а затем уж… если останутся еще силы — то…
— Ишь, какая хитрая.
Нет.
Быстрые шаги навстречу — присел на край кровати.
(спешно стал разворачивать упаковку)
— Маааарат! — обижено надулась. — Я, действительно, не хочу… И вообще, что за мода кушать на ночь?
Сам поешь, если хочешь, но меня — не принуждай…
— Так, дорогая моя, нашему малышу стоит подкрепиться.
Сама подумай, когда ты последний раз ела? Утром?
Так, все. Ничего не хочу слышать.
(дую, дую нижнюю губу, корча из себя маленького ребенка)
— Бу…
— Я те дам "бу". Так, быстро открыла ротик… иииии….
(замахнулся клецкой)
Ну!
… сейчас кто-то получит по попе. Патриция, не шали!
Давай, хоть немножко…
— Одну?
— Одну…
(но не успела я открыть рот, не успела поддаться на коварный замысел Дюана, как тот тут же добавил)
— А затем другую…
— ГАД! — (сквозь напханный рот пытаюсь говорить, злиться — и при этом сражаться с приступом смеха)
— Да, да. Я такой, — язвительно заулыбался мой Лимончик, уже норовя впихнуть в меня новую порцию "картофельника". -
… Здесь, правда, еще соус к ним идет, но… думаю, вряд ли уговорю тебя сейчас топать на кухню или вести себя прилично с чашкой оного.
(глубокий вдох)
— Когда я штану колобком, то подам на тебя в шуд!
(проглотить остатки, и вновь подвергнуться новым пыткам)
Марааат! Ну, хватит! Нельзя же так!
— Как?
Милая улыбка тонкой коварной змейкой выбралась наружу…
(да, именно та, его коронная улыбочка, обезоруживающая меня, словно пленника толпа врагов…
