Валентина Герман - Ведомые светом
— Вы получили короля, — сжал зубы Плоидис. — Вам не нужно ничего больше.
— Взять их, — невозмутимо ответил воин.
Тотчас трое подступили к нему и один к Иллиандре. Плоидис с мрачным бессилием наблюдал, как тот достает тяжелый кухонный тесак из-под плаща Иллиандры и бросает его в канаву с презрительным смешком. Затем грубая веревка стянула его руки и еще одна — тонкие запястья Иллиандры. Их вместе водрузили на его коня и, окружив свободным кольцом, с победными насмешками повезли по едва различимой дороге прочь от Авантуса.
Глава 13. В плену
Диадра открыла глаза и в отчаянии ударила ладонями по постели, на которой сидела.
Ничего.
Защита была невидимой и нерушимой, словно не Терлизан, а сами Боги создали ее здесь. Диадра по-прежнему не могла ни увидеть ее, ни почувствовать, только вновь и вновь убеждалась, что ни один ее зов, посланный уже кому угодно: Берзадилару, Илкаду, любому из знакомых магов, никогда не достигал цели.
— Илли… — прошептала Диадра в отчаянии, ощущая, как иссякает ее последняя надежда, оставляя после себя лишь бессмысленную пустоту.
Она не могла сделать ничего, чтобы спасти ее. Она была обречена сидеть здесь, в стылой тишине, и считать секунды, минуты, часы, и молиться, чтобы сердце Иллиандры подсказало ей истину.
Быть может, она заметила ужас на лице Диадры в тот краткий миг, прежде чем Терлизан переместил ее сюда?.. Быть может, Илли сопоставит все, обдумает и поймет…
— Илли, — снова прошептала Диадра, пряча лицо в ладонях. — Прошу тебя, Илли. Догадайся. Прошу.
Воздух вокруг будто всколыхнулся, и она резко подняла глаза.
— Что?..
Но вокруг было по-прежнему так же пусто и тихо.
Диадра сощурилась. Она была уверена, что мгновение назад почувствовала что-то — вот только что это было?.. Что она сделала? Что сказала?..
— Илли, — шепотом повторила Диадра, всеми силами устремляя свой зов к сестре. Да, Иллиандра не была магом, но кто знает?.. В конце концов, Диадра тоже им не была.
Воздух словно уплотнился вокруг нее, и Диадра натянулась струной.
— Илли. Илли!..
Что-то было в этом, хотя Диадра по-прежнему не понимала, что именно. Она не слышала ответного зова — да и не могла слышать, наверное: Иллиандра никогда не делала этого прежде и теперь вряд ли могла бы интуитивно освоить подобный навык.
Но тогда что это было, что за реакция на ее собственный зов, здесь, рядом?.. Диадра сосредоточилась, закрывая глаза и пытаясь найти нечто вокруг себя. Сложно было искать, совершенно не представляя, что ожидаешь увидеть; и тем не менее Диадра не отступалась, воодушевленная новой надеждой.
— Илли… — повторила она вновь. — Илли…
И тут она заметила ее. Едва видимая, словно сотканная из малейших колебаний воздуха, тончайшая серебристая нить тянулась к ней самой — издалека. Снаружи. Ошеломленная, Диадра застыла, распахивая глаза, но тут же заставила себя вновь зажмуриться: видение мгновенно пропало, стоило ей только обратиться к реальности.
— Что это?.. — прошептала она, мысленно подаваясь ближе к нити, а спустя всего несколько мгновений узнала ее — и не смогла сдержать счастливого возгласа.
Это была одна из тех нитей, которыми Диадра оплетала Тень в ее ауре сегодня днем в королевском кабинете. Одна-единственная, тонкая, — но все же живая. Она осталась связывать их даже после того, как Диадра выпустила из рук все остальные, она последовала за Диадрой сюда сквозь защиту — внутрь, без всяких преград. И теперь, натянувшись тончайшей струной, преодолевая немыслимые расстояния, она непостижимым образом связывала их, незаметно и тем не менее неразрывно.
Диадра мягко улыбнулась и легко потянула нить на себя, чувствуя, как отдается в ее колебаниях дыхание знакомой ауры. Бережно, она отпустила нить обратно и мысленно потянулась за ней сама, растворяясь, исчезая в ее серебристой бесконечности. Где-то там, далеко, на другом ее конце — Илли.
Они связаны.
И теперь, наконец, Диадра знает, как спасти ее.
Все что было нужно отныне — успеть.
Иллиандра знала замок достаточно хорошо, чтобы с первого мгновения понять, куда их вели развеселившиеся и явно довольные своим успехом воины. Подземелье, когда-то давно служившее тюрьмой для неугодных, они с Братией Архитогора все эти годы использовали как склад и всегда прохладный погреб. И вот теперь они спускались туда, и Иллиандра уже без сомнения знала, что их ждет там.
Новая и теперь уже куда менее дружелюбная темница.
С тех самых пор, как их посадили на коня посреди размокшей лесной дороги, они с Плоидисом не обмолвились ни словом, и Иллиандра до сих пор не могла поверить, что все происходившее с ними случалось наяву.
Кучка бунтовщиков, безумная и беспринципная, держала в руках самого короля — и это случилось из-за нее. Из-за ее слепой веры в невозможность предательства, из-за ее ханжества и наивности, из-за того, что она, возомнив себя справедливой, пощадила Реноса, когда Плоидис был прав в своем тяжелом и жестоком решении. Из-за того, что Терлизан стремился получить ее и ради этого медленно, но верно разрушал всю их жизнь.
Все это было из-за нее.
Плоидис, должно быть, был крайне зол на нее теперь. И он был прав, с горечью думала Иллиандра, он имел любое право на это. Она не решалась поднять на него глаза, когда их провели по неровным ступеням до широкого, плохо освещенного подземелья, по обеим сторонам которого скрывались в темноте узкие, отгороженные тяжелыми решетчатыми дверями камеры.
Еще один воин, как раз запиравший одну из камер, обернулся, и лицо его озарилось довольной ухмылкой.
— Уже!.. Что ж, я смотрю, у вас замечательная добыча… А мы вот тут изловили одного чудака, который пытался отыскать в замке сбежавшую принцессу. Хех! Удачная ночка, братцы!..
Их конвоиры ответили ему веселым гоготаньем, и, разрезав веревки на запястьях пленников, бесцеремонно втолкнули их в соседние камеры. Решетчатые двери со скрипом вернулись на свое место, и спустя еще минуту голоса воинов стихли, отдаваясь неясным эхом где-то в верхних коридорах.
Иллиандра оглядела узкую каменную каморку. Тесная камера была абсолютно пуста, за исключением старого деревянного ведра, стоявшего в дальнем углу. Ни лавки, ни даже подстилки, на которую можно было опуститься — лишь голые, холодные, подернутые затхлой влагой камни.
— Что ж, Ваше Величество, — тихо и подавленно процедил знакомый голос. — Теперь все поистине просто превосходно.
— Простите, Ронтан, — бесцветно ответил Плоидис. — Я идиот.
— Да, Ваше Величество, Вы — идиот!.. — внезапно сорвался Делтон, и Иллиандра вздрогнула: она не помнила, чтобы когда-нибудь Ронтан позволил себе так говорить с королем. — И я даже не хочу знать, каким бессмысленнейшим образом Вы оказались здесь, потому что теперь это уже неважно!.. Ничто будет неважно, когда завтра или через день Ваша голова покатится по главной площади и…
