Наталья Мазуркевич - Право на свободу, право на любовь
— Да, ваше высочество.
Так слажено не отвечали даже курсанты на показательных выступлениях, которые любили транслировать в день независимости. По сравнению с идеальной координацией акул пера и экрана, маневры солдат смотрелись жалкими потугами показать коллективную работу.
Комната очистилась от лишних людей в считанные минуты. Даже военные, которые в принципе были хозяевами сегодняшнего мероприятия, поспешили покинуть зал переговоров, оставляя нас наедине друг с другом.
Я поднялась со своего места, потянулась, пытаясь стряхнуть с себя путы усталости. Удивительно, но после ежедневных занятий в танцевальном классе я чувствовала себя лучше и менее уставшей, чем здесь после трех-четырех часов не слишком быстрой ходьбы.
— Ты в порядке? — Хель подошел ко мне и обнял. Я положила ему голову на плечо, обнимая в ответ.
— Спасибо, что пришел.
— А разве я мог бросить свою сестренку? — улыбнулся принц, отстраняясь, чтобы щелкнуть мне по носу.
— Следы останутся! — надув губки, сообщила я и, не выдержав, рассмеялась.
— Подкорректируют. Не в первый раз работают, — хмыкнул Хель. — Ты знаешь, что будешь говорить?
— Примерно, — неохотно призналась я. От необходимости выступать перед столькими людьми, зная, что все далеко не так радужно, как предстоит освещать, меня подташнивало.
— Может пригодиться. — Хель расстегнул пиджак и вынул сложенный вчетверо лист. — Здесь кое-какие наброски, я вчера написал.
— Спасибо!
Его забота была так трогательна, что у меня непроизвольно слезы на глазах навернулись и пришлось быстро приходить в себя, чтобы после глаза не казались красными.
Выждав полчаса, чтобы все успели подготовиться, пережив лакирование собственной внешности, в окружении охраны, которой заметно прибавилось из-за появления Хельдерана, мы направились в главный зал Академии.
Организаторы не поскупились как на декорации, превратив обычно мрачное место в некое подобие дворцового бального зала, так и на зрителей. Даже имея представление о том, сколько человек учится в школе искусств и, зная, что здесь их обучалось гораздо больше, мне не верилось, что собрались только военные и курсанты.
Ступеньки, что вели на трибуну, были слишком высокими, чтобы я могла спокойно поднимать по ним в платье. Подол так и норовил попасть под ноги и приходил идти очень осторожно. Мои мучения кончились довольно быстро. Стоило мне споткнуться, как идти больше не пришлось. Воздух сам поднял меня на трибуну, напоминая о сопровождавшем нас маге. Я благодарно кивнула, обернувшись в сторону охраны.
Первым к кафедре вышел Хельдеран. Принц очаровательно улыбнулся аудитории, отчего на хмурых лицах девушек, которых здесь было целое отделение, мгновенно появился задор. Попасться на глаза принцу мечтала любая, а чтобы не ударить в грязь лицом — улыбка и только улыбка: зачем принцу безрадостная дворцовая сушеная вобла?
— Здравствуйте, дорогие мои. — Хелю сдержанно поаплодировали. — Думаю, многие из вас знают, что в нашей семье случилось значимое событие. Мы… Я, мой старший брат принц Арье, мой отец… Вся наша семья испытывает радость и гордость. Наконец мы смогли познакомиться со своей сестрой и племянницей, с новой герцогиней Таргонской. И радость, которую испытываем, мы бы хотели разделить с вами, ведь и вы, вы все, наша семья. И преисполненный гордостью от порученной мне миссии, я представляю вам свою кузину. Кирин!
Не знаю, чего хотел добиться отступлением от официоза Хель, но более бурные аплодисменты, чем предназначались ему, он мне обеспечил. И курсанты смотрели теперь с благосклонным интересом, а не пытаясь скрыть осуждение или зависть. Вот только чему завидовать? Впрочем, у меня было то, с чем так скоро могут расстаться они. У меня была жизнь и, поскольку женщин семьи на поле боя не отправляли, шансов ее сохранить также было больше, чем у большинства присутствующих.
Я медленно выдохнула, собираясь с силами и успокаиваясь, чтобы вновь взглянуть на аудиторию с восторгом, непередаваемой радостью от нашей встречи, с верой в наше общее прекрасное будущее. Я заставила себя поверить в то, что мне предстояло сказать, в то, что написал мне Хель, в то, что ежедневно передают на все экраны. Поверить и принять, осознать всю важность имперской политики, и… заставить поверить всех, разделить эту веру. Да, я была хорошей принцессой, правильной дочерью семьи в эти несколько минут.
— В первую очередь мне бы хотелось поблагодарить всех здесь собравшихся и всех тех, кто будет смотреть это выступление с помощью экранов. Я не знаю ваших имен, судьба не дала мне такой возможности, но я знаю, что все мы — одна семья. Семья, разбросанная по разным секторам, разным частям свет, но семья.
Этот год стал для меня переломным. Всего два месяца назад я даже не знала, что моя мать была герцогиней, не знала своего дядю, кузенов и кузин, я не знала, какой мне сделать выбор, куда пойти, куда податься. Но я знала, что я не одна. Империя заботилась обо мне, как и о каждом из вас. Как о каждом из нас!
Все мы — это империя. И империя — это все мы. Каждый из нас, независимо от пола, возраста или положения. Мы все причастны к своему будущему и своему прошлому. Все мы строим нашу великую страну. И только нам решать, какой она будет. Только нам решать, выстоим ли мы, сможем ли сохранить свою независимость.
И сейчас, стоя здесь, в Академии вооружений, перед всеми вами, я понимаю, что будущее империи, наше будущее, в надежных руках. Я смотрю на вас сейчас, и я не вижу вчерашних школьников, я вижу оплот, силу нашей великой страны. Силу, которая сможет изменить мир, силу, которая защитит наш мир, силу, которая построит лучшее будущее для своих детей. Вашу силу, вас, тех, без кого империи придет конец.
И я, стоя здесь, перед вами, обещаю, что и я сделаю все, чтобы империя — вы! — могли мной гордиться. Будущее империи в наших руках, так давайте построим его вместе!
Глава 15
Мало кто знал, что в первые часы после рассвета в императорском парке можно встретить не только слуг, спешно приводящих в порядок вверенные их ухаживаниям территории. Редко, но порой кто-то замечал фигуру высокого блондина, уходившего далеко вглубь заповедных территорий. Но уж точно никто никогда бы не узнал в этом уставшем понурившемся человеке великого императора.
А он любил гулять на рассвете и считал, что нет ничего лучше, чем после утомительной ночи прогуляться по настоящему лесу, подышать хвоей или просто пройтись по росе. Мало кто разделял пристрастия правителя, да и редкому знакомцу он бы позволил составить себе компанию. За годы правления Эйвор привык быть один, привык справляться самостоятельно, привык брать ответственность за все.
