Юджиния Райли - Страсть и судьба
— В чем дело? У нее такой вид, словно ей хочется, чтобы я умерла.
— Не стоит всерьез принимать ее мрачные настроения, — ответила Олимпия примиряюще. — Она тоже озабочена судьбой Дэмьена.
И к тому же, была его любовницей, хотелось заметить Саре, но ей не хотелось рисковать, раз отношения с Олимпией стали налаживаться.
— Чаю, милочка? — спросила Олимпия.
Сара через силу улыбнулась.
— Да, с удовольствием. Но сначала я сниму это платье. Вдруг посажу на него пятно.
После чая Сара пошла в салон. К своему удивлению, она обнаружила там Дэмьена, ждущего ее у окна.
Сара быстро подошла к нему. Их глаза встретились. В ее глазах была любовь и неуверенность, в его — нежность и боль. Он посадил ее к себе на колени и впился в ее губы. Сара вернула ему поцелуй, потрясенная силой его желания. Отчуждение, возникшее накануне, чудесным образом исчезло.
Она оторвалась от него, чтобы вдохнуть воздух.
— Почему ты не ложишься? — прошептала она. — Ты давно меня ждешь?
— Я мог бы ждать вас целую, вечность, миледи, чтобы получить от вас поцелуй перед сном. Готово подвенечное платье?
— Все готово. И, кажется, твоя тетушка несколько оттаяла.
«Хотела бы я сказать тоже самое о Баптисте», — добавила она про себя обеспокоенно.
— Прекрасно. — Глаза его радостно блеснули. — Я знал, что тетя смирится.
— Дэмьен, — начала она нерешительно, — вчера вечером… когда мы обсуждали… надеюсь, я не…
— Т-с-с, — остановил он, — это я должен просить прощения за свою резкость. Выброси все это из головы.
— Но когда же мы поговорим? По-настоящему поговорим?
Он сжал ее руку и серьезно сказал:
— Сара, я должен подготовиться. Ты прочла мои мемуары. Это преждевременно — для меня. Прошу тебя. Не торопи естественный ход событий.
— Хорошо, — вздохнула она.
Он вдруг улыбнулся, словно сбросил с себя тяжесть.
— А теперь поцелуй меня еще раз, очаровательное создание.
Он жадно завладел ее губами. Его поцелуй был как обещание грядущей близости. Сарой овладело горячее, мучительное желание. Задыхаясь, она спросила:
— Ты уверен, что мы не можем?
— Не можем чего, дорогая?
— Ах, ты прекрасно знаешь, о чем я. Ты сводишь меня с ума!
— Вот и хорошо. — Он провел пальцем по ее шее, и по спине у нее побежали мурашки. — Завтра, любовь моя. Завтра.
Среди ночи Сара проснулась от какого-то шума и почувствовала, что в комнате кто-то есть. На фоне окна мелькнула тень, и Сара с ужасом увидела, что над ее кроватью наклоняется женщина.
В руке у нее был предмет, похожий на кинжал. Стараясь не закричать, Сара закуталась одеялом. Что делать? Первая мысль была о том, чтобы не дать нападающей причинить вред ребенку. Но Сара соображала с трудом, она только слышала как дико бьется ее сердце.
— Убирайся, — прошипел призрак тихим леденящим голосом. — Ты здесь чужая! Убирайся туда, где тебе место!
От этих слов кровь застыла в жилах. Парализованная страхом, Сара смотрела, как женщина придвинулась ближе, занеся кинжал для удара. Тогда она закричала. Закричала так, словно горел дом.
Призрак исчез мгновенно, тень метнулась к двери, но Сара продолжала кричать. Еще одна тень бросилась к ней.
Последовала яростная короткая схватка, и она услышала хриплый голос Дэмьена:
— Сара, это я, не нужно со мной сражаться!
— Дэмьен! — она припала к нему и с облегчением разрыдалась. — Кто-то хотел меня убить! Она вошла в комнату с ножом и хотела меня ударить!
Тут их осветил колеблющийся свет, и чей-то сдавленный голос прошептал:
— Племянник, ради Бога, что здесь происходить? — В дверях стояла Олимпия в халате и ночном чепчике, с лампой в руке. В ужасе старая дева уставилась на кровать, где Дэмьен и Сара, оба в ночных одеяниях, обнимали друг друга.
Дэмьен не отодвинулся. Гладя Сару по вздрагивающей спине, он сказал спокойно:
— Кто-то пытался ранить Сару, тетя.
Брови Олимпии взлетели вверх, она шагнула в комнату, переводя взгляд с Дэмьена на Сару.
— Не может быть!
— А вы ничего не видели и не слышали?
Олимпия покачала головой.
— Я крепко спала, когда услышала крик. Зажгла лампу и пошла узнать, в чем дело.
— Сара, ты можешь опознать того, кто тебе угрожал?
— Нет, я знаю только, что это была женщина с кинжалом.
— Какой ужас! — воскликнула Олимпия.
Дэмьен с минуту молчал, потом спросил:
— Где Баптиста?
— Думаю, спит в кухне, как всегда.
Опять настало напряженное молчание, потом в дверях появилась еще одна фигура, освещенная лампой. Сара узнала негритянку, тоже в ночной одежде. Она посмотрела на собравшихся без всякого выражения, потом обратилась к Дэмьену:
— Мсье, что-то происходит?
— Кто-то напугал мисс Сару, — ответил тот, едва сдерживая ярость.
— Я услышать крик и приходить. — Баптиста глянула на Сару.
Дэмьен встал.
— Ты слышала крик, будучи в кухне? — недоверчиво спросил он.
Лицо Баптисты не выразило никаких чувств.
— Да, мсье.
Дэмьен подошел к ней с угрожающим видом.
— Баптиста, это ты прокралась в комнату мисс Дженнингс?
В глазах Баптисты сверкнул страх, и она затрясла головой:
— Нет, нет, мсье.
Дэмьен не сводил с нее взгляда, а Олимпия обратилась к Саре:
— Дорогая, вы уверены, что кто-то действительно был у вас в комнате? — ласково спросила она. — Я хочу сказать, что волнения по поводу завтрашней свадьбы.
— Вы думаете, что ей все померещилось? — свирепо спросил Дэмьен.
— Вовсе нет, племянник. Я знаю, как просто ошибиться в темноте. Со мной это случалось не один раз. Я просыпалась ночью, уверенная, что в комнате кто-то есть. А потом оказывалось, что это занавеска колышется в окне или птица пролетела мимо…
— Все было не так, — прервала ее Сара, — со мной такое тоже случалось, но сегодня здесь был кто-то реальный, и с реальным кинжалом.
— Сара; — начала Олимпия, всхлипывая, — неужели вы думаете, что в нашем доме кто-то хочет причинить вам зло?
— Я не знаю, — честно ответила та.
— Ну что же, не ночью же заниматься выяснениями, — заявил Дэмьен. — Тетя, Баптиста, ступайте-ка спать. Скоро рассветет, а пока… — он глянул на негритянку, — пока я буду неотлучно в коридоре, с пистолетом.
Баптиста отнеслась к словам Дэмьена с невозмутимым спокойствием, а Олимпия резко взглянула на него:
— Дэмьен, тебе не кажется, что это слишком?
— Нет, не кажется. Я прослежу, чтобы с моей невестой ничего не случилось.
Покачав головой и что-то бормоча, Олимпия вышла вместе с Баптистой. Как только обе женщины ушли, Дэмьен бросился к Саре и обнял ее.
