Арестантка: Тюрьма Рая (СИ) - Вайшен Нина

— Что это? — воскликнул я.

— Не знаю, — Трой засунул субстанцию обратно в колбу, и она снова превратилась в капсулу.

Глава 20. Хрупкий мираж будущего

Шёпот

Нам здесь не будут рады. Я и не питал иллюзий на этот счёт. После восстания дела в колониях стали только хуже. А на Альфа Центавра хуже всего.

Я успел в этом убедиться, когда мы пробирались через трущобы, район так называемых каскадных общаг, увиливая от блокпостов и караульных. Единственное, чего я не ожидал: сибовцев стало меньше. Куда они подевались? Поувольнялись из-за слишком зверских приказов?

Нищие и тощие люди бродили по межмодульным коридорам. Тусклый свет едва пробивался через густой смог, создавая причудливые тени на стенах. На полу лежали груды мусора, припорошённые черной пылью. Осадками фрамиевой руды. Токсичными. Отовсюду слышались крики, плач, ругань. Затхлый запах сырости и нечистот разливался в густом смолянистом воздухе.

Мне показалось, что где-то с противоположного конца коридора я услышал:

— А вы слышали, что Принцесса жива?

Повернулся в ту сторону и увидел мужчину средних лет с редкой бородкой, в грязной футболке и штанах. Он разговаривал с двумя другими мужчинами в коричневой униформе шахтеров.

— Слышали, конечно, — ответил один из шахтёров. — Мало того, что жива, говорят, она скоро станет императрицей и освободит всех нас. Корпораты пусть сами пашут в пыли. А мы полетим на Вегу!

— А Сантьяго Родригес будет членом совета… — сказал мужчина с бородкой. — Пираты Линдроуза его поддерживают.

— А что это за совет такой?

— Ну типа советники Императрицы.

— Мне вот интересно, а почему они решили назвать новое государство Новой Империей? Почему не Республика?

— Это всё неважно. Главное, что у нас будет шанс на жизнь… — мечтательно проговорил бородач.

— А мне кажется, что это бред. Глупость какая-то, обман… Зачем кому-то делать Принцессу Императрицей. Это даже звучит бредово, — отозвался третий шахтер.

— Почему бредово? Принцессы и должны становиться Императрицами… всё верно. Карлос дал ей не просто имя, а предназначение, можно сказать, — невозмутимо ответил ему бородач.

Мы прошли мимо, и я заметил, как Альдо улыбается.

— Слухи расходятся даже быстрее, чем ты ожидал? — спросил его я.

Альдо пожал плечами, продолжая вслушиваться. Но шахтёры замолчали и разошлись в стороны, будто друг друга и не знают. По последним законам на Альфа Центавра нельзя собираться вместе больше двух человек. Исключение семьи и на работе или по пути на неё.

По моментально притихшим людям стало понятно, что идёт патруль. Угасли разговоры, ругань и даже детский плач. Пятеро мужчин в синей форме СИБ приближались. Мне показалось, что к нам. Вот мы два идиота. Зазевались. Заслушались.

Моё сердце немного ускорило биение. Ничего, поддельные документы у нас есть. Если не будет проверки через главный компьютер, то может, и прокатит. Но ребятки из СИБ направились к группе шахтёров.

Да, их застукали за беседой. Сейчас им выпишут штраф, лишат дневного пайка. Альдо, едва заметно подмигнув мне, свернул с главного коридора в побочный проулок. В таких обычно располагалось что-то типа детских площадок.

А я пару секунд глядел на самодовольную рожу сибовца из патруля. Столько упоения властью. Вот что с ними здесь делается? Почему они такие? Шахтер имел наглость что-то ответить уроду. За что получил по зубам прикладом бластера. Я ощущал общее напряжение людей. Бешенство и бессилие. Потому что, кроме патруля, по периметру коридора были выставлены лазеры. В случае хотя бы намёка на бунт расстреляют всех.

Тяжело вздохнув, я скрылся вслед за Альдо в побочном проулке.

Посреди пустой детской площадки мой взгляд наткнулся на малыша, которому было на вид лет пять. Сидел в драной кофточке рядом со сломанной качелей прямо на полу в чёрной пыли.

Скорее всего, в таких условиях малыш не проживёт и года. А может, вопрос и пары месяцев. Треклятая корпорация совсем от рук отбилась и потеряла даже намëк на человечность. Совсем перестали ремонтировать фильтрационную систему? Или вообще отключили её? Так или иначе, смертность населения выросла в разы, судя по данным.

— Вставай, — сказал я мальчишке, и Альдо посмотрел на меня так строго, что я аж опешил.

— Очень хочется есть, кха-кха, — кашляя, залепетал мальчик, и я бросил ему свой сухпай, отойдя в сторонку.

Но юркий малыш подскочил с места и прошёл за мною, схватил за рукав. Я слишком хорошо помнил, как мы с Альдо сюда прилетели двадцать лет назад, хорошо помнил, как мы набрали наших лучших солдат из местных детей. Хотя они были чуток постарше. Такой маленькой была разве что Принс. Ну и Катран где-то около того.

Память о нём отозвалась болью.

Альдо смотрел на меня с осуждением, а я вместо того, чтобы прогнать ребёнка, присел рядом, заглядывая ему в глаза. Всё равно нам нужно было ждать, пока уйдёт патруль.

— Что ты делаешь? — прошелестел мне старик. — Оставь ребёнка в покое.

Я многозначительно поглядел на Альдо, мол, чего плохого в разговоре. Может, ещё что-то узнаем.

— Почему ваше лицо похоже на астероид? — спросил малыш, внимательно меня рассматривая.

— Почему на астероид? — опешил я.

— Ну такое, кха-кха, всё в выбоинах, бороздах… — продолжая пытливо разглядывать меня, пробормотал мальчик. — Кха-кха…

Я протянул ему свою фляжку с водой, мальчонка взял её худыми ручками. Сделал глоток и перестал кашлять.

— Да я просто старый, — засмеялся я. — Ты таких здесь не видел?

Мальчик покачал головой.

— А вы слышали, что Принцесса нас скоро освободит? — голос мальчонки зазвучал с трепетом.

— Какая такая принцесса? — улыбнулся деланно я, что вообще пятилетка может знать о Принс. В годы восстания он ещё ползал.

— Ну такая! Та, что даст нам много еды и сладостей!

— Хорошая какая принцесса, — сказал я, когда мы с Альдо осторожно выглянули в главный коридор, проверяя ушел ли патруль. — Старик, слышал про такую?

— Нет, — Альдо равнодушно пожал плечами, скрываясь за углом. — Нам пора, чисто.

А я-то смекнул, что старику слова мальчонки понравились. Из коридора послышались оживлённые голоса. Патруль ушёл.

— Будут вам сладости, — сказал я мальчику и отправился следом за Альдо. — Беги домой, родители тебя, наверное, потеряли.

— А у меня нет родителей, за мной мамина сестра присматривает, — мальчик вцепился мне в рукав, направляясь со мной.

Это прозвучало как-то обыденно. А самое страшное, что такое в колониях происходило часто. Повсеместно. Люди долго не жили.

А сейчас, после поломки фильтров, возможно будут жить еще меньше. Умирать детьми. Но зачем? Какой толк с этого корпорации? Просто жестокость ради жестокости? Или они планируют закрыть шахту на Альфе? И чтобы не париться с вывозом, людей просто умертвят тут, объяснив всё аварией или вредным производством.

От этих мыслей сделалось тяжело. Мы этого не допустим. Нет.

— Ты идёшь? — Альдо поторопил меня и вдруг попятился обратно в проулок.

Патруль вернулся. Снова повисла гробовая, полная напряжения тишина, в которой громом раздавались тяжёлые шаги. Ровные. Гулкие. Патруль возвращался?

— Ну, иди к тёте, — сказал я, поспешно хлопнув мальчишку по плечу.

И вдруг сквозь дырку в его болотного цвета грязной кофточке увидел… Увидел нечто такое, отчего по спине прошли мурашки.

Я тут же приподнял ему кофту и мне стало дурно.

— Эй, Марк, ты что на старости лет? — как-то брезгливо бросил старик.

— А ты сам взгляни! — воскликнул я.

— Пойдём, — старик ушел в боковое ответвление проулка, оттуда можно было пробраться снова в главный коридор, не встретившись с патрулём.

Звуки шагов становились всё ближе. Казалось, вот-вот сибовцы со злобными рожами покажутся из-за угла. Я взял мальчика на руки и скрылся в побочном закоулке. Успел быстрее, чем сибовцы вышли на детскую площадку.