Бесстрашная (ЛП) - Робертс Лорен

— Ладно, ладно. — Я поднимаюсь на ноги, покачиваясь в такт раскачивающегося корабля. — Думаю, я проиграл достаточно шиллингов для одной ночи.

— Нет, не уходи пока! — Золотой зуб во рту мужчины сверкает, пока он говорит. — Я ведь коплю, чтобы купить себе свою собственную бочку рома.

— Ай! — почти хором орут они, пока я поднимаюсь по ступеням на верхнюю палубу.

— Доброго вечера, господа, — кричу я через плечо, и они смеются еще громче от моего выбора слов.

Подняв решетку, я выбираюсь на палубу в ночь. Я делаю глубокий вдох влажного воздуха и направляюсь к плохо закрепленным перилам. Море подо мной пугающе спокойно, волны — лишь качающееся отражение луны, висящей над головой. Последние несколько дней было невыносимо жарко, хотя, скорее всего, невыносимо было из-за того, что я был вдали от нее.

Я провожу рукой по взъерошенным волосам, все еще разозленный из-за нашей ссоры несколько дней назад. Часы тянутся без нее, лишенные ее света, и мне остается лишь проигрывать шиллинги в азартных играх да пить достаточно рома, чтобы убедить себя, будто он вкусный.

Я видел ее мельком, обменивался взглядами, которых она избегала. Я чувствую ее присутствие по ту сторону стены, ощущаю пустоту в своей постели там, где когда-то она согревалась ее теплом. Это действительно абсурдно. Ссора. Правда.

Потому что в корне всего — истина. То, что я не в силах услышать.

Я наклоняюсь над перилами, вглядываясь в мерцающую воду внизу. Я знаю, что эгоистично злиться на нее. Но так легче. Будто я ищу причину потерять ее, причину, которая не связана с моим братом.

Внезапно позади меня раздаются тихие шаги.

Мне не нужно оборачиваться, чтобы понять, кому они принадлежат. Должно быть, она хотела, чтобы я услышала ее приближение.

— Привет.

Я медленно поворачиваюсь на звук непривычно робкого голоса.

— Я подумала, что ты слишком упрям, чтобы прийти и поговорить со мной первым. — Пэйдин скрещивает руки. — И я думала, ты достаточно умен, чтобы первым просить моего прощения. Но… — она поднимает руки в воздух между нами. — Вот мы здесь.

Я вздыхаю.

— Я скучал по тебе, Грэй.

— Мы не разговаривали всего пару дней, — отвечает она, и лунный свет играет на кончиках ее серебряных волос.

— Нет. — Я качаю головой, наблюдая, как она неуверенно делает шаг ближе. — Это было началом всей нашей дальнейшей жизни.

— Кай, пожалуйста, не…

— Я был неправ, что злился на тебя из-за правды, — говорю я быстро. — Это было то, о чем мне в любом случае нужно было напомнить.

Тогда я отступаю назад, физически обозначая границу, которую пытаюсь установить. Ей больно. Я вижу это по тому, как ее лицо искажается в свете фонаря, как будто не она напомнила мне о наших разных судьбах.

— Я… — она крутит кольцо на большом пальце, и мне ненавистно, что я стал причиной ее страданий. — Я хочу, чтобы ты знал, что…

Волосы встают у меня на затылке.

Я замираю, поднимая руку, и прерываю ее слова. Я могу лишь представить, каким раздраженным становится ее лицо, потому что мой взгляд уже устремлен в море. Моя голова слегка наклоняется в сторону, я прислушиваюсь к этому странному ощущению в глубине моего живота.

— Кай?

Голос Пэйдин звучит приглушенно у меня за спиной, пока я напрягаюсь, стараясь сосредоточиться на этом опьяняющем ощущении. Я чувствовал силу на протяжении всей своей жизни. Изучил, как она движется под моей кожей, как вспыхивает в венах. Даже намек на нее — легкий гул в крови, покалывание на кончиках пальцев.

Но это — не оно.

Это не Элита. Не полностью.

— Кай, что случилось?

Теперь она стоит рядом со мной, неуверенно протягивая руку к телу, которое я покинул в погоне за этим чувством в самой глубине души. Закрыв глаза, я тянусь к этой чужеродной силе. Тяну за смертоносную связь в глубине моего живота.

И она мчится ко мне.

— Все, на пол!

Едва я успеваю произнести это предупреждение, как корабль резко кренится.

Я бросаюсь к Пэйдин, успевая перекинуть руку через ее талию, в то время как другой цепляюсь за перила. Моя рука обвивается вокруг расколотого дерева, пока корпус трясется под нами. Моряки валятся на палубу, крича и скользя к противоположному борту.

Корабль накренился так сильно, что мои ноги почти отрываются от пола. Я напрягаюсь, чтобы удержать нас, с трудом сдерживая стон, когда пальцы соскальзывают с мокрого поручня. Очнувшись от первоначального шока, Пэйдин начинает царапать дерево ногтями, отчаянно пытаясь удержать свой вес, пока мы висим над бездной.

Я тяжело дышу, руки горят, а в ночном воздухе раздаются крики и вопли. От серии всплесков я вздрагиваю, думая о членах экипажа, которые оказались за бортом. Громовой голос Торри прорезывается сквозь хаос, отдавая приказы тем, кто еще держится за палубу.

Корабль снова раскачивается, на этот раз возвращаясь в исходное положение на волнах. С оглушительным грохотом правый борт врезается в волны. Вода перехлестывает через перила, обдавая нас соленой и пронизывающей холодом водой. Наши колени подгибаются от удара, и скользкая палуба летит нам навстречу.

Пэйдин кашляет, откидывая с глаз прядь мокрых волос. Каждый луч фонарного света поглощен волной, и только луна освещает хаос вокруг. Она смотрит на меня. Она промокла до нитки, как и я сам.

— Что… — она задыхается, — это было?

Моряки вокруг нас, кажется, кричат один и тот же вопрос, все промокшие и ошеломленные. Но когда я поднимаю глаза и встречаюсь взглядом с капитаном, мне не нужно видеть ужас в его глазах — я знаю, что он отражает мой собственный.

Он может это слышать. Я могу это чувствовать. И мы, возможно, не проживем достаточно долго, чтобы сказать, что это так.

Мой голос звучит как благоговейный шепот:

— Оно нас нашло.

Дерево рассыпается в щепки у моей головы.

Я бросаюсь на Пэйдин, прикрывая ее от града осколков. На нас опускается тьма, когда корабль содрогается от внезапного удара. В ушах звенит, и я едва слышу крик Пэйдин подо мной. Едва осознаю свой собственный крик, когда поднимаю взгляд на источник этого разрушения.

Зубы.

Сотни зубов, сверкающих в лунном свете. Зазубренная смерть ряд за рядом.

Длинные острые клыки в данный момент пронзают деревянные перила, на которых мы только что висели. Я таращусь на это существо и отползаю от его пасти, только когда Пэйдин тянет меня за руку.

Его чешуйчатая зеленая кожа потрепана и изрезана, с нее капает морская вода. Из глубины глотки чудовища доносится звук, пока оно пытается выдернуть его молочно белые зубы из древесины. Низкое рычание сопровождается странным щелкающим звуком, от которого по моей спине пробегают мурашки.

— Что за черт… — шепчет Пэйдин с ужасом, которого я раньше не слышал в ее голосе.

Я отталкиваю ее назад, закрывая ее тело своим.

— Держись позади меня!

Мой крик почти теряется среди десятка других, когда мужчины рассредотачиваются по верхней палубе, готовые обрушить свою силу на чудовище. Я в ужасе смотрю, как один из них бежит к перилам с копьем в руке. С рычанием он бросает его в голову существа, но оно отскакивает от его твердой кожи, как жалкая зубочистка.

Кажется, это только злит монстра. Он шипит, сотрясая палубу, и вокруг его головы поднимается кольцо из мясистой кожи и чешуи. Оно колышется, как жуткий лепесток, изрезанное и скользкое, и окружает заостренную морду существа. С этого ракурса я вижу часть его длинного тела, исчезающую в море. Он похож на огромного угря своей змееподобной формой и мясистыми плавниками вдоль позвоночника.

И все же в этом животном нет ничего естественного.

Оно почти вдвое шире мачты, и мы еще не знаем всей его длины. Одна лишь его мощь и огромный размер — доказательство того, что Чума изменила его.

Этому существу вполне может быть больше ста лет.

Блэйзер выходит вперед из испуганной толпы, чтобы бросить огненный шар в морду чудовищу.

Но шар так и не долетает.

С ревом, от которого дрожит корабль, тварь отрывается от ограждения. Нас снова забрасывает щепками, за ними следует волна воды.