Карен Монинг - Кровавая лихорадка
Облачка. Я перевернулась на спину, и снова нарисовала их на потолке. Меня всю трясло. Фразы типа «глубоко под землей» не для меня. Было у меня парочка друзей спелеологов. Я всегда считала их сумасшедшими. Зачем спешить под землю раньше времени?
К облачкам я добавила ослепительно белое побережье и одела себя в розовое. На картинке я нарисовала свою сестру.
В итоге, я заснула.
В тот самый момент, когда я проснулась, я знала, что он находится в пещере.
Эльф, но не совсем Эльф.
Я чувствовала его, он был словно черная раковая опухоль, я чувствовала его неправильность.
Голова моя болела от сна на каменной подушке. Боль в запястье из мучительной пытки протестующих нервных окончаний превратилась в обыкновенную боль, из плоти и крови, и ее было легче переносить. Я умирала с голоду и от слабости не могла даже двигаться. Он что, планирует уморить меня голодом? Я слышала, что обезвоживание начинается где-то примерно через три дня. Сколько мне останется? В этом месте у меня пропало чувство времени. Часы будут казаться днями? Дни месяцами? Сколько времени я провела без сознания? Сколько я спала? Так как я ужасно проголодалась, подозреваю, что прошел день или даже два. У меня активный метаболизм и я должна есть часто. Предположим, он накормит и напоит меня, но что со мной станет через неделю здесь? Через месяц? Я осторожно перевернулась. Он принес в камеру хлеб и маленькую бадью с водой. Я накинулась на еду как зверь.
Отрывая куски сухого, с толстой коркой хлеба и запихивая их в рот, я смотрела на Мэллиса сквозь решетки. Он сидел спиной ко мне. Капюшон был снят. Я видела его затылок, лишенная волос раздутая голова был поражен гангреной. Пенные кружева обрамляли его шею и рукава мантии.
Даже разлагаясь, он все еще одевался в готический от-кутюр. Он сидел на каменной плите и если я не ошибаюсь, тоже что-то ел, издавая отвратительные звуки. Я заметила нечто серебристое разрезанное на куски, услышала звук ножа режущего по камню, он что-то сжимал. Интересно чем питаются разлагающиеся вампиры? Если верить «Вампирам для чайников», то они вообще не едят. Они пьют кровь. Мэллис закрывал собой плиту.
Я слишком быстро управилась с хлебом, и в желудок упал твердый, кислый комок. Не обращая внимания на невыносимую жажду, я медленно пила воду. Туалета в моей адской келье не предусматривалось. Какая нелепость, но унижения, которым человек подвергается перед значительно большими своими неприятностями, например смерть от рук врага, меркнут, по сравнению с тем, что придется оправлять естественные потребности перед своим мучителем.
Где же Бэрронс? Что он сделал после того как я той ночью так и не пришла в книжный магазин? Отправился на поиски? Он все еще ищет меня? А может Мэллис с Охотниками и его схватили? В это я отказывалась поверить. Мне была необходима надежда. Если бы Мэллис сцапал Бэрронса, он бы конечно уже хвастался этим, закинул бы его в камеру, чтобы я его видела. Может он вернулся в книжный, злясь на меня, решив что я снова отправилась с В’лэйном и вернусь через месяц загорелая и в бикини?
Где мой браслет?
Ну почему я не позволила сделать мне татуировку? Почему я уперлась тогда? Пусть хоть между полушариями моей петунии меня разукрасит, лишь бы вытащил меня отсюда! О чем я только думала! Я была такая дура!
«Браслет можно снять, мисс Лэйн, татуировку — нет».
Я усвоила этот урок очень тяжело. Вопрос — выживу ли я теперь?
— Где мое копье? — спросила я Мэллиса. Если оно здесь, возможно и браслет тоже.
— Копье, не твое, сука, — ответил мне вампир, отправляя очередной кусок в рот. Я взглянула на его руку, он носил блестящие, плотные черные перчатки. Я подумала, что наверное и его руки тоже начали разлагаться, поэтому он пытается сохранить их форму. Он прожевал еду и продолжил:
— Ты никогда не была достойна его. Я сообщил всем, что оно у меня. Кто сможет меня вылечить — получит его.
— Ты что, правда, думаешь, что тебя можно вылечить?
Видок у него был такой, будто его с могилы выкопали. Не верю я, что такие повреждения могут быть исправлены.
Он не ответил мне, но я почувствовала его ярость, от нее сразу стало холодно вокруг.
— Если ты был правой рукой Гроссмейстера, почему он не вылечил тебя? Он ведет Невидимых за собой. Наверное, он очень могущественный, — закончила я.
Он выплюнул что-то изо рта. Я успела заметить нечто красное и хрящеватое, прежде чем оно упало за плитой. Он что, ел сырое мясо?
— Он ничтожество по сравнению с Эльфом! Теперь мне нужен настоящий Эльф, чистокровный. Может быть, сама королева придет за копьем, и даст мне эликсир жизни в обмен на копье, сделает меня по-настоящему бессмертным.
— Зачем ей это делать, если она может просто убить тебя и забрать копье?
Он развернулся и свирепо уставился на меня, лимонные глаза полыхали яростью. Облака — моя иллюзия. Королева дарующая бессмертие — его, и я только что разбила его мечты.
Меня затошнило еще до того как мозг сообразил, что именно я вижу. Кое-что лучше не видеть, иначе оно засядет глубоко внутри. Кусок сырой плоти свисал из его рта, другой кусок он держал в руке. Мясо было розовато-серое, покрытое белыми зернистыми отложениями. Я видела каменную плиту пока он сидел в пол оборота ко мне. Теперь я знала, что именно он ел.
К плите был прикован Носорог. Живой. То, что от него осталось, корчилось в агонии. Мэллис ел Невидимого!
Мой хлеб тут-же превратился в испорченный комок дрожжей, который забурлил и угрожал вырываться наружу. Я отказалась сдаваться. Мне нужны силы. Я с трудом сглотнула. Кто знает, когда он еще решит покормить меня?
— Ты! Это ты их ел! Зачем?
Конечно же. Это совсем не совпадение, что объеденные тела находили там же, где показывался мой «призрак». Это Мэллис сожрал того Носорога на кладбище, которое я обыскивала для Бэрронса. Это был он прямо у магазина, и оставил те кошмарные объедки на мусорке! Так близко и я даже не знала!
Он пальцами затолкал кусок обратно в рот. Кусок подрагивал и сопротивлялся. Я видела как его «пища» двигалась за щеками. Плоть которую он пожирал не только была сырая, но так же как и Невидимый на плите, она была живая.
— Ты думала обо мне, сучка? А я о тебе думал. После того как ты проткнула меня, я тут же заболел. Я не знал в чем тут дело. Я отлеживался в своей берлоге, отравленный, медленно соображая, что именно сделало твое копье со мной. Тогда я решил шпионить за тобой. Сначала я был слишком слаб, и мог только смотреть и планировать, но месть дала мне силы. Месть и почти все съеденные поклонники, — рассмеялся он.
— Лежа в комнате, источая адскую вонь, наблюдая за собственным гниением, я столько раз разговаривал с тобой, столько раз представлял наши близкие встречи перед этим нашим теперешним свиданием, которого я так долго ждал. В моих мечтах ты поклонялась мне перед смертью. Хочешь узнать кто я? Скоро ты все узнаешь. Ты будешь звать меня Гроссмейстером.
